Еще вспомнился дружбан Серега Балашов, которому в полевых условиях удаляли аппендицит. Тогда мы всей компанией летали в тайгу на охоту, а Вадик как всегда таскался со своим хирургическим чемоданчиком, за что мы над ним постоянно прикалывались. Вот и случилось так, что пришлось мне ассистировать хирургу в самой обычной брезентовой палатке.
Неужели с Настей ничего не сделаем? То, что смогу вскрыть живот и вытащить детей, даже не сомневался, на это был настроен изначально, как только услышал от Фомки, что «Настя помирает». Но сможем ли ее спасти?
Насколько мне было известно из прочитанных источников, кесарево сечение начали делать еще в античные времена. Согласно древнегреческих мифов из чрева умершей матери были извлечены братья Дионис и Асклепий. В Риме, в седьмом веке до нашей эры был даже принят закон об обязательном вскрытии живота умерших рожениц, а хоронить беременных, было категорически запрещено[73]. Затем, процесс был задавлен папской инквизицией, и лишь вначале ХVII века хирургом Траутманном из Саксонии в Европе была сделана первая удачная полостная операция. В России подобные операции стали делать примерно через сто пятьдесят лет. Правда, не все было хорошо, врачи почти всегда делали одну и ту же системную ошибку и роженицы умирали, зато, детки оставались живы. И лишь только в середине ХIХ века разобрались что к чему.
— Все! Говорить не о чем, делаем операцию! Горячая вода где?
— Вон, в корыте, — подсказал Фомка, — Еще у кока казан на плите.
— Всю горячую воду сюда, бегом. А винный настой опия приготовлен?
— Степка наколотил целую бутылку, но лично я его никогда ни разу никому не давала, — ответила Оксана.
— Все когда-то делается в первый раз. Налей Насте маленький шкалик, дай выпить и пусть засыпает.
— А не мало будет?
— Лишь бы не было много, в крайнем случае, добавим, — стал расстегивать свой хубон и кивнул инвалидам, — Раздевайтесь! Вы трое и ты Оксана. Догола.
— Зачем? — удивленно спросил Степа Жук.
— Чтобы с грязной одежды не занести инфекцию, попробуем спасти детей и Настю. Остальные вон за дверь! Будьте рядом, может, чего-нибудь нужно будет поднести или подать. Новиков, ты тоже иди и попроси отца Герасима помолиться Господу нашему. И сам молись.
Блин, ну почему умная мысля приходит опосля, когда уже некуда бежать? Ведь есть же шприц, нужно было в дорогу элементарно синтезировать морфин, и сейчас с вопросом обезболивания не морочить голову ни себе, ни людям. Кстати, что-то мне эти понятия — опий, морфин и героин напоминают, нужно взять их на заметку и тщательно проанализировать.
Вроде, в это время различные одиночки и торговые компании приступили к реализации опия в Европе. Но очень скоро проявится самый грандиозный потребитель — Китай, который будет выкуривать его на немыслимо колоссальные суммы. И вот тогда начнется настоящая война, в которой государство-победитель за суммы от опийных операций (куда там браться золоту и брильянтам) обретет настоящее могущество и мировое господство. Да-да, этот вопрос нужно обдумать.
Открыв крышку хронометра и отметив, что стрелки показывали без двух минут полдень, снял с себя все, до последней одежки, взял мыло, подошел к корыту и стал тщательно отмывать руки. Хорошо, что ногти два дня назад почти под корешок срезал. К этому времени Настя перестала стонать, видно, засыпает. Света над столом было достаточно, четыре масляных лампы со стеклянными колпаками, операционное поле, как говорил Вадик, освещали хорошо.
— Николай, слей мне на руки, — сказал одному из полу-докторов, оглядел их и заметил в выражении лиц одну общую странность: никто из них не усомнился ни в одном моем слове, мое указание выполнялось так, будто бы все так и нужно, и делалось это ежедневно по нескольку раз. Оглядев их обнаженные тела, продолжил:
— Давай-ка Степа, вытаскивай рулон полотна, и каждому оторви по метровому куску. Надо прикрыться, дабы Оксану своими мудями не смущать.
— Га-га-га, — рассмеялись парни, — Надо еще посмотреть, кто кого будет смущать.
— Вот-вот, — поддержал их, — Сиськи у тебя, Оксана, красивые, поэтому, тоже завернись. Иначе, мы вместо того, чтобы работать, будем на тебя пялиться.
— Ги-ги-ги, га-га-га, — смеялись ребята, Оксана тоже ухмыльнулась.
Чем-то удивить или испугать моих ребят было, фактически, невозможно, а уж крови они точно не боялись, и за свои восемнадцать-девятнадцать лет жизни насмотрелись и нанюхались ее досыта. Что говорить, если казачонку вручают нож и ставят руку, на правильное и эффективное умение перерезать горло барану, начиная с шести лет, а девчонок в это время учат зарезать курицу.
— Все, хорош ржать. Оксана, быстро сбрей все волосы с лобка, дай ей бритву, Степа, и оторви еще по большому куску ткани на косынки, чтобы можно было рот и нос прикрыть. А еще вытаскивай свой хирургический ящик и кетгут.
— Кетгут, это который шнурок из бараньих кишок?
— Он самый, — утвердительно кивнул, завернул бедра в простынку и подошел к двери, — Эй, кипяток где?
Дверь тут же отворилась и кок с Фомкой затащили сильно парящий котел.
— Фомка, в каюту дверь не открывать, пока я не выйду, ясно?
— Так точно!
Когда они ушли, взглянул на Настю и увидел, что она уже отключилась, а Оксана аккуратно елозит Степкиной бритвой. Убрав лежавший у нее между ног окровавленный тряпичный сверток, увидел, что шейка матки действительно раскрыта всего сантиметра на три, но не сказал бы, что у нее было сильное кровотечение. А может, я чего не понимаю, только сверху на животе часто-часто возникали и пропадали бугорки.
— Смотрите, те, которые в ней сидят, сильно просятся наружу. Я не доктор, ребята, и не знаю, все ли правильно сейчас делаю, и получится ли у меня. Но, нужно попробовать.
— Верно, — согласилась уже завернутая в льняную простынку Оксана, — Нужно попробовать, хуже не будет.
— Тогда завязываем косынки, закрывая рот и нос по самые глаза, и вытираем руки хлебным вином, — проконтролировав, как все делается, продолжил, — А теперь, Степан и Сашка, становитесь слева, а вы, Оксана и Николай, справа. Я буду между вами посредине, внимательно наблюдайте и делайте, что скажу. Если получиться, то придется вам не одну такую операцию сделать, особенно тебе, Оксана.
— Дал бы Бог, скольких бы детей и баб спасли, — глухо пробубнила она сквозь завязанный платок.
— Вообще-то, вначале в мочевой пузырь вводят катетер, но чего нет, того нет. Если вам доктор Янков не рассказывал, что это такое, то я потом расскажу. Все, приступили, — открыл Степкин хирургический ящичек, изготовленный Иваном Тимофеевичем из платины, и заглянул внутрь. Все эти инструменты были сделаны по моим эскизам. Вытащил прокипяченный цельнометаллический ножик, похожий на скальпель из той жизни и протер его спиртом. Затем, обильно протер спиртом место реза.
