В замок вернулись, как и было запланировано, в пять часов вечера, и Бармин сразу же прошел в свои апартаменты. Там его уже ждал камердинер Антон Норлинг, к которому он уже начал потихоньку привыкать. Несмотря на молодость, парень оказался настоящим профессионалом своего дела: весьма аккуратен, педантичен в исполнении своих обязанностей и, что немаловажно, действует быстро и без раскачки. Поэтому, вероятно, к возвращению Ингвара все было уже готово: ванна наполнена, вечерний костюм, сорочка, галстук и прочее все, включая запонки и заколку для галстука, сложено на кровати и прикроватной тумбочке, а рядом с благоухающей тонким ароматом хвои ванной были приготовлены стакан с виски, пепельница и сигареты. Норлинг успел узнать уже вкусы Ингвара и действовал в соответствие с хозяйскими пожеланиями.
— Спасибо, Антон! — поблагодарил слугу Бармин и, быстро раздевшись, залез в ванну.
На вкус Ингвара, вода оказалась недостаточно горячей, но он не стал звать слугу, чай, не барин, не привык еще. Сам открыл кран и, пока суд да дело, закурил. Потом выключил воду, глотнул виски, пыхнул сигаретой и в полном блаженстве расслабился, лежа в подходящей ему по температуре горячей воде. Все было прекрасно, во всяком случае, в эти чудные мгновения отдыха. Однако, если брать ситуацию в целом, картина уже не представлялась столь благостной. Слишком много было у Бармина проблем, от самых мелких житейских, до «серьезней некуда» политических и династических конфликтов.
«Не сейчас!» — напомнил он себе, ломая привычный русскому рефлексирующему интеллигенту образ действий.
Переживать о случившемся поздно. Жалеть о не случившемся бесполезно, а бояться грядущего, вообще, полный идиотизм! Это была старая, как мир, идея, только сформулированная несколько иначе, в других выражениях. Бармин эту формулу не только сам повторял, как какую-нибудь буддийскую мантру, но также не раз и не два предлагал своим пациентам. Кому-то помогало, кому-то — нет, но вот ему от нее явно становилось легче. Отпустило и на этот раз. Рационализация, как говорится, она и в Африке метод психологической защиты. Поэтому, когда ровно в шесть, что называется, с боем курантов он спустился в приемный зал парадного крыла кастеля, — комплекса из трех укрепленных жилых корпусов замка, — Бармин был совершенно спокоен и готов к сюрпризам. Иди знай, чего там напридумывали его не в меру активные женщины!
Оказалось, что он пришел вовремя, поскольку точность — это не только вежливость королей, но и стиль жизни некоторых женщин, от которых такой пунктуальности никто не ждет.
— Натали! — объявил мажордом ровно в 18.00, и Бармин не успел даже удивиться столь странному представлению, как в зал вошла элегантная молодая женщина.
«Ну, вот и первый сюрприз!»
Невысокая, худенькая брюнетка с правильными чертами лица и большими глазами. Одета женщина была явно стильно и недешево, но как-то непривычно, поскольку в окружении Ингвара никто из женщин так не одевался.
«Просто Натали? — озадаченно прикинул Ингвар. — Без фамилии или титула? Так бывает?»
Держалась женщина уверенно, спокойно рассматривала зал и собравшихся в нем людей, — причем некоторых из них она явно знала в лицо, — и практически сразу выделила взглядом Ингвара. К нему и пошла. Ну, а он пошел ей навстречу, во-первых, потому что этого требовала вежливость, а во-вторых, потому что родовой амулет однозначно указал на нее, как на «родную кровь».
«Родная кровь… Стефания? Но почему, тогда, Натали? Что за притча!»
— Рад приветствовать вас в нашем замке! — радушно улыбнулся Бармин, встретившись с женщиной лицом к лицу.
— С днем рождения, Ваше Сиятельство! — сдержанно кивнула ему женщина и тут же в недвусмысленном жесте протянула ему руку. По-видимому, Натали, кем бы она ни была, привыкла, что мужчины целуют ей при встрече руку.
Ингвар не стал усложнять и без того запутанную ситуацию и, взяв руку Натали, обозначил поцелуй. К счастью, к ним уже подошла Варвара, и сразу же разъяснила все непонятные моменты.
— Рада вас видеть, Натали! — сказала она с предвкушающей улыбкой. — Я Варвара, мы говорили с вами по телефону. Не удивляйтесь, мой брат не знает ни одной дивы в лицо. Ни певиц, ни актрис кино. По именам, к слову, тоже. Ингер, Натали одна из самых известных в империи джазовых певиц. Ты наверняка не раз слышал ее по радио или в телеконцертах.
— Очередной пробел в моем образовании! — признал Ингвар. — Но вы ведь по крови Менгден, Натали, я прав?
— То есть, у вас нет в этом сомнения? — словно бы, удивилась женщина.
— Никаких сомнений, — подтвердил Бармин. — Мы одной крови, но я до сих пор не знаю, кто вы.
— Мое настоящее имя Стефания Петровна Обухова, — ответила женщина на его вопрос. — Мать утверждает, что я дочь штабс-капитана Петра Менгдена, но, честно говоря, я не могу этого утверждать с необходимой в таких делах уверенностью, поскольку кроме ее слов, у меня ничего нет. Ни его писем, ни каких-либо документов, подтверждающих, что он мой отец…
— Я понял, — кивнул Ингвар. — Будет достаточно, если вас признаю я, как глава рода, а у меня, Стефания Петровна, нет и тени сомнения, что вы моя и Варина кузина. Добро пожаловать в семью!
— Оно вам надо? — прищурилась Стефания.
И в самом деле, для чего все эти изыски? Но Бармину казалось, что справедливость должна торжествовать всегда, везде и по любому случаю.
— Видите ли, — объяснил он вслух, — я вырос практически без семьи. Я даже не знал, что у меня есть родная сестра. Поэтому сейчас я очень трепетно отношусь к возможности создания большой семьи. Не знаю, нужно ли это вам, Стефания. Возможно, нет. Но я предлагаю вам стать членом семьи Менгденов. Вам и, разумеется, вашей матушке.
— Где же вы были раньше, Ингвар Сигурдович?!
«Она что не знает?» — удивился Бармин.
— Вы что, не знаете? — нахмурилась Варвара.
— О чем? — Обернулась к ней Стефания.
«Действительно не знает, — констатировал Бармин. — По-видимому, в масс-медиа решили не усложнять и не стали рассказывать предысторию, чтобы не поминать Карла и Сигурда».
— Когда ваш отец отправился на каторгу, моя мать сидела в одиночке в Шлиссельбургской крепости, — объяснил Ингвар двоюродной сестре, — а отец добывал медь в шахте недалеко от Мангазеи. Через три года после суда, — мне жаль, но Петр Менгден совсем немного не дождался послабления, — им заменили меру наказания и сослали навечно на Грумант, лишив права называться Менгденами. Я родился уже на острове и узнал, кто я, только в этом году, в марте месяце. Мать умерла родами, отец последовал за ней, когда мне было двенадцать. Фамилии у меня не было. Даже в списках ссыльнопоселенцев я значился всего лишь, как отрок Игорь.
— Сожалею, — сейчас Стефания смотрела на него с совсем другим выражением лица. — Об этом в прессе не было и полслова.
— Все мы хватили лиху, — закрыл тему Бармин. — Останетесь у нас на ночь?
— Ваша сестра предложила мне побыть здесь несколько дней, но я отказалась.
— Так может, теперь передумаешь? — спросила Варвара. — Я бы, честно говоря, тоже не возражала против еще одной вменяемой кузины. Завтра бы пообщались нормально. Посидим вместе, погуляем в парке, поговорим по-человечески, то да се…
— Да, это имеет смысл, — достаточно легко согласилась Стефания, на которую лаконичный рассказ Ингвара произвел, по всей видимости, достаточно сильное впечатление.
— Вот и отлично! — кивнул Бармин, услышавший, как мажордом выкликает имена новых гостей.
— Их Высочества князь и княгиня Северские-Бабичевы.
— Пойду встречу Федора и Екатерину, — сказал Ингвар, — а ты Варя познакомь пока Стефанию, — может быть, будем звать друг друга по имени? — с нашими дамами и ближним кругом.
Гостей, на круг, набралось не так уж много, но кое-кто Бармина смог удивить, причем удивляло как то, что их, вообще, пригласили, — хотелось бы знать, чья это была инициатива в каждом конкретном случае, — так и то, что они приняли приглашение. Поздравить Бармина прибыли Конрад Менгден барон фон Лагна с супругой, — что было, на самом деле, вполне ожидаемо, — князь Петр Глинский со своей младшей сестрой княжной Дареной, что было, по меньшей мере, странно, если не сказать большего, и, наконец, родная тетка Ингвара Менгдена княгиня Ульяна Холмская в сопровождении представительного, по-военному подтянутого мужчины, оказавшегося ее младшим братом, — а значит, и братом Хельги Менгден, — генерал-полковником Вооруженных Сил Швеции графом Виктором фон Валлен. Этот последний был Ингвару, вовсе, неизвестен даже по имени. Откуда он вдруг выплыл и зачем появился в Усть-Угле этим вечером, довольно долго оставалось весьма интригующим секретом, но тайна, в конце концов, раскрылась, хотя и не тотчас, а на следующий день.
