и относятся к ней с недоверием. Ревущие двадцатые пошатнули нашу самоуверенность. Но мы уже уверовали в собственную американскую исключительность. Мы не видели тогда угроз нашей мечте от разоренной войной монархической Европы, ни от истерзанной революцией Мексики. Мы не заметили, что восхищение социализмом и русской культурой охватившие Штаты в начале века превратилась сначала «в новый фронтир», а потом обрели образ «Новой Америки».
Старые Соединённые Штаты были построены людьми, стремившимися к свободе и глубоко верующими. Изначальная американская мечта всегда была о «качестве и духовных ценностях».Потому наша мечта не могла вместиться в ординарные зарабатывание денег и материальные улучшения, в простое расширение материальной основы существования. Многие из нас чувствовали, но не осмеливались поверить, что деньги получили господство, став благами, сами по себе имитирующими аспекты моральных добродетелей. Американская мечта, которая привлекла десятки миллионов людей всех наций к нашим берегам в прошлом столетии, была мечтой не только о материальном достатке, хотя это тоже, несомненно, имело большое значение. Но это было чем-то гораздо большим. Однако, Великая депрессия показала нам, что в нашей борьбе за то, чтобы «зарабатывать на жизнь», мы пренебрегали понятием «жить».
Истинной американской мечтой был подлинный индивидуальный поиск и стремление к неизменным жизненным ценностям, к тому, чтобы обычный человек достиг полного роста в свободных сферах общинной, духовной и интеллектуальной жизни. В показавшиеся нам золотыми двадцатые мы за джазом, твистом, успехами феминисток и проделками флипперш (2) не заметили главного. Мы не заметили, что другие страны стали воплощением наше мечты.
И мексиканский социализм, с его закулисными монашествующими каудильо, и русский царизм с его пурпурной наследственной автократией казались нам в 1918 году малопривлекательными. Лишенные свободы принявшие их народы жили беднее. Многие из нас даже искали в них стремление приблизится к нам. Но наша южные соседи успокоилась и в начале 30-х показали, что пусть при коммунизме нет блистательной роскоши, но и нет ужасающей нищеты, и кусок хлеба, ночлег и работа находятся всем. То же, что происходит за океаном, захватило сначала лишь наш высший класс и передовую молодёжь. Как оказалось, в Новом Риме можно было так же стать миллионером как век назад в Соединённых Штатах. Но в Штатах нельзя было стать князем или принцессой… И многие «богатые наследницы» поехали на Босфор, расставаясь даже с супругами из Франции или Британии. А за ними потянулись и те, кто искал раскрытия своих талантов и воплощения открытий.
Русская культура, так полюбившаяся уже с начала века, понесла американцам образ «Нового Фронтира», «Ромеи — страны возможностей», «Справедливого и непобедимого русского»… Эта волна была подкреплена научным и экономическим прорывом Имперского Единства и тысячами актеров, инженеров, художников, писателей, социальных активистов, побывавших в Ромее и России. Как верно отметил профессор Дж. М. Кейнс в своем труде «Государство-корпорация», поддержка культуры и науки, своей инновационной промышленной, неспекулятивной финансовой политикой, своей эффективной социальной программой, пантократор Михаил сделал свою Державу не только лидером мира, но и притягательной для простых американцев «Страной Мечты».
Мечты об «Истиной Америке».
Потому, когда сегодня ищут момент, в который мы потеряли свою страну, то неверно называют таковым убийство 33-го последнего Президента САСШ Генри Эдгара Уолесса после его капитулянтской речи на радио в теннесийком Чарльстоне. Не верно считать таковым разгром ядерным ударом броска из Форт-Нокса на Чикаго танковой колонны ставшего главнокомандующим после убийства Уоллеса генерал Джорджа Смита Паттона–младшего. Ни, тем более, момент его смерти пять лет назад и последующей сдачи оружия потерявшими своего «Бандито» паттоновскими джейхокеров (3). Даже день отставки последней главы САСШ — 2-й исполняющей обязанности Президента Фэнни Корали Перкинс (4), мужественно отклонившей этим участь подписания капитуляции, не является датой падения старых Соединённых Штатов.
Мы потеряли свою страну намного раньше. Мы потеряли её тогда, когда предали свою мечту. Когда вместо того, чтобы воплотить её у себя, мы предались гедонизму и стяжательству и тем позволили нашей мечте перейти Рио-Гранде и переплыть Тихий океан. Летом 1938 года наша Мечта вернулась в Америку на крыльях русских самолетов и русских и мексиканских танках. Стоит ли удивлять что наша старая страна, оставившая свою мечту и Бога, как в цепной реакции ядерного ядра так быстро расщепилась?..
Примечания:
1. Джеймс Траслоу Адамс (1878 — 1949) — новоанглийский писатель и историк, автор трехтомной «История Новой Англии» и популярной книги «Эпос Америки». Аналитик группы 'Расследование" (1917−18, 21−23гг), капитан отдела военной разведки Генерального штаба армии США в 1918−20 м годах., декан исторического факультета Новоанглийского Университета (Олбани, Штат Буффало, Соединённые Штаты Англии);
2. Флэпперки (англ. flappers), пацанки (фр.garçonnes) — прозвище эмансипированных молодых девушек 1920-х годов, олицетворявших поколение «ревущих двадцатых»;
3. Jayhawker (или red leg(красногие) — повстанцы и иррегулярные части армии Союза (северян) в 19-м веке, а также военнослужащие армии САСШ и национальных гвардий бывших штатов Союза, продолжавшие вооружённую борьбу после капитуляции United States Army и штатов;
4. Фэнни Корали Перкинс (1880–1957) — единственная выжившая из членов кабинета президента Франклина Делано Рузвельта, 4-я министресса труда САСШ, после смерти вице-президента Г. Э. Уолесса в соответствии с «Законом о престолонаследии президенства 1886 года» ставшая 2-й исполняющей обязанности Президента САСШ. Сотрудников в ранге министров, в виду отсутствия дееспособного Конгресса, не назначал и с её отставкой пост Президента Соединённых Штатов стал вакантным.
* * *
ТЕРРА. ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МАГИСТРАЛЬ МОСКВА-ЦАРЬГРАД. ИМПЕРАТОРСКИЙ ПОЕЗД. 12 июля 1965 года.
— Hakuna Matata…
Играл ли я виртуозно? Нет, понятное дело, на конкурсе имени Чайковского мне ничего не светило. Я правитель, а не пиванист какой-то там. Но, как всякий потомственный аристократ, пиванитить я умел довольно неплохо. Даже не взирая на возраст и прочий старческий маразм.
Рояль было трудно поместить в вагон, поэтому я обходился банальным пиванино. Оно было мне не особо нужно, это у нас Маша фанатка, а я так, под коньячок жену послушать, но иногда и самого пробивает. Чего я сел за клавиатуру, простите, за клавиши? Разбирал отчет князя Суворина о репертуаре и перспективных проектах «Империи Кино».
Спросите, как связано сие между собой? Очень даже просто связано. До конца 1990-х годов Голливуд снимал прекрасные фильмы, которые не были отягощены всякого рода либеральной «повесточкой», прости Господи. Никто не ставил задачу наполнить кадр обязательным количеством черных, цветных, меньшинств и прочих пи****сов. Просто снимали кино. Хорошее кино. Или мультик. Понятные в любой точке мира. И американцу, и бразильцу, и эскимосу, и китайцу, и негру в Африке, про европейцев всех мастей я уж не говорю. Возьми вот того же «Индиану Джонса» или, к примеру, мультик «Король лев» с его знаменитой песней «Hakuna Matata».
Я категорически запрещал вносить «повесточку» в любые фильмы, мультики, музыкальные композиции, равно как в школьное и патриотическое воспитание. Нет, конечно, вносить альтернативную либеральную «повесточку» я тоже не позволял, но и не было вот этого глупого и вызывающего отторжение патриотизЬма, которое нарочито лезет из ушей и прочих мест организма. Патриотизм — это естественная реакция на гордость за свою страну и гордость за свой народ. Или возможность считать себя причастным к чему-то великому. Неслучайно, после высадки Мишки на Луну Знамя Богородицы стало популярным даже в самых заповедных уголках земли. Жизнь там тяжелая и радовались туземцы недолго. Но когда какие-нибудь австралийские аборигены размахивают Знамёнами Богородицы, это, знаете ли…
Так вот, пока отчётами князя Суворина я был удовлетворён. Перечень номинантов на соискание приза Киноакадемии был весьма и весьма недурным. Прямо скажем, достойным. Планку держали высоко. Было несколько лент европейских и даже одна лента Голливуда — государственной студии мексиканского штата Ацтлан, но им было легче, поскольку они боролись в довольно жидкой номинации «за лучший зарубежный фильм», а вот в «родных номинациях» Академии рубилово было просто-таки беспощадным.
Ладно, как говорится, потехе время, а делу час. Час дел наступал всё тем же стремительным домкратом. Комп ждёт. И пусть он не настолько уж «персональный» в части габаритов, но, тем не менее, это комп. Конечно, я скучал по своему ноутбуку, но мы пока не умели производить настолько компактную электронику. Юмор юмором, но в моё время
