– А ты в таких бывал? – поинтересовался я, с отвращением отвернувшись от омерзительных ловителей мотыльков [39], которые упёрлись друг в друга для лучшей устойчивости.
– Нет, конечно! За кого ты меня принимаешь?
– За неуёмного экспериментатора с людскими пороками, замаскированными под развлечения, – продекламировал я одну фразу, которой полукровка когда-то сам себя характеризовал.
– Не настолько же, – помялся Истериан.
Салли при этом очень недобро скосила глаза в сторону Истера, словно говоря, что берёт того на заметку. Истер не упустил этот косой взгляд и ещё сильнее засмущался, глубоко убрав руки в карманы и понурив голову. Ох уж мне эти голубки…
Пробираться по улице было не проще, чем через плотный строй королевской гвардии. Если мы с Истером могли даже очень большое скопление людей растолкать локтями, то миниатюрную Салли людскими потоками могло просто снести, так что мы двигались очень осторожно и постоянно следили за девушкой.
Хорошо ещё, что по мере продвижения нашей группы на запад здания вокруг становятся всё более обшарпанными, людей становится всё меньше, и большинство из них – люди из самых низов. Почти к самому концу улицы на мостовых и проезжей части стало почти совсем безлюдно.
Меня даже стали одолевать сомнения:
– Это точно здесь? А то улица уже кончается…
– Конечно, – ничуть не сомневаясь ответил Истер, – Этот бар находится чуть в стороне от дороги. Вход в переулке. А вот уже и он.
На небольшом трёхэтажном здании, не отличающимся презентабельностью, роскошью и красотой вымазаны какие-то абстрактные рисунки, складывающие собой дикую пёструю мозаику. А посреди этого безобразия приколочена крупная вывеска с изображением разводного моста и, собственно, названием бара «Мост».
Истериан спросил, зачем сектантам ютиться под мостами в холоде и сырости, а я задам ответный вопрос: чего им таиться под этой развалюхой, способной от одного удара кулака рассыпаться и погрести их под собой… Вопрос, разумеется, риторический.
Окна этого заведения отчего-то заложены кирпичами. Однако вход, находящийся в переулке, открыт, и рядом с ним тусуются какие-то хмельные лица. По красноте, переходящей местами в синеву, их морд можно отличить завсегдатаев Моста.
Двое пьяниц пытаются обняться с бугаём, стоящим у дверей, который явно выполняет здесь функции вышибалы. Здоровяк пока лениво отгоняет выпивох, словно надоедливых мух, но не исключено, что терпение толстошеего детины скоро кончится и в подворотне окажутся два избитых калеки, а то и трупа – в Гольхе всякое бывает…
Громыхает из дверей порядочно, словно внутри завязалась драка, но по спокойному виду вышибалы можно понять, что к мордобою и порче имущества эти шумы не относятся. Диковатое место…
Прямо из двери напротив входа в бар еле выполз ещё один красномордый джентльмен, которого ловко удержали от падения товарищи. Вслед за пьяницей из дверей показалась раскрасневшаяся девка, поманившая пальцем следующего клиента. О, мини-бордель прямо напротив! Как удобно!
– А что за глупое название для бара «Мост»? – дёрнуло меня спросить.
– Хозяин бара здесь проводит аналогии, вроде, это место – это мост из мира житейского в мир развлечений и удовольствия. Или что-то в этом роде…
– Хозяин, видимо, романтик, – съязвил я.
Поторчав у входа в переулок, я решил спросить:
– Ты здесь уже бывал?
– Всего один раз, – признался полукровка.
– Знаешь, где вход в подвал?
– Обычно они расположены на задней части здания.
– Пойдём проверим.
Порядком ссутулившись, чтобы лицо случайно не попало на глаза местным, я первым двинулся вперёд по переулку. Проходя мимо вышибалы, я чётко уловил на себе его косоглазый взгляд, проникнутый лёгким любопытством, подкреплённым тем фактом, что мы не свернули в гостеприимно распахнутые двери. Но никаких признаков заинтересованности он не выказал. А чего ему спрашивать у прилично одетых людей, что они забыли в проулке позади здания?
На предложение вкусить халявного пойла с двумя пьяницами я ответил резким отказом, а на их настойчивость – левым и правым хуком. Стоило им брякнуться на землю, как за спиной раздался мычащий голос:
– Э-э-э, это, как-никак, наши клиенты! – звучно пробасил громила.
– Это, как-никак, меня не касается, – ответил я ему, даже не обернувшись.
Догнав меня ярдов через пять, Салли тихо вступилась за вышибалу:
– В самом деле, Август, ты чего так с людьми поступаешь? Оставил бы их в покое!
– Я им тоже предложил оставить меня в покое, но, как видишь, им больше по душе пришлось наплевать на моё мнение. Я лишь ответил тем же.
– Но…
– Салли, не спорь со мной!
Девушка застыла, так и не высказав свою точку зрения. Тут же рядом оказался Истериан:
– Правда, Салли, не надо: я пробовал – всё равно бесполезно!
Если я не ослышался, сзади раздались приглушённые смешки…
С обратной стороны здания мы в самом деле обнаружили некую металлическую дверь, посаженную в углубление. Блестящее поверхность двери напрочь лишена ржавчины, что никак не вяжется с общей ветхостью здания.
– Всем эта новенькая дверь кажется подозрительной? – озвучил мои мысли Истериан.
– Мне больше кажется подозрительным то, насколько явно она тут стоит, – пролепетала детектив Фер, – Любой может заплутать и наткнуться на неё.
– Вот только она заперта, – попробовал я открыть дверь.
Зажатые между стен, мусорных баков, в некоторых из которых копошатся крысы, накрытые сверху редкой капелью и укутанные лёгким туманом, мы застыли перед запертой металлической дверью и начали украдкой оглядываться по сторонам – как бы кто нас не застукал.
– Как будем открывать? – отправил я вопрос в воздух.
– Ну, ключа у нас нет, отмычек – тоже… – пожала плечами Салли.
– Да ещё и толстая – кислотой не прожжёшь. Придётся вышибать.
– Нельзя, – выдохнул Истер и ухватился за меня, чтобы не упасть.
Парня шатало как и всегда, когда он пользовался Блуждающим Взором.
– Нельзя, говорю, вышибать, – промямлил ослабший полукровка, – Там на петлях закреплена взрывчатка – если их сломать, тут же рванёт! Надо открывать ключом.
– Ты как это узнал про петли? – помог я другу встать вертикально.
– Через замочную скважину посмотрел…
– Ты как, в порядке, Истер? – подскочила к переводящему дух и отдыхающему от Блуждания полукровке.
– Не совсем, но скоро уже пройдёт.
Истериан, конечно, молодец, раз сумел так ловко использовать свой нечеловеческий дар. Никогда бы не подумал, что он способен выкручивать подобные фокусы.
– Интересно, что же это за дверь такая, если её минируют от посторонних? – спросил я, скорее, сам у себя.
– Что, кстати говоря, делать с ней будем? – придя в себя, выдохнул Истериан.
– Отыщем ключ, – как ни в чём не бывало прохрипел я, – Пойдём, есть идея.
И я повёл своих коллег обратной дорогой, свернул за угол и уверенно направился прямо на вышибалу. Приметив меня, здоровяк подхватил дубинку, прислонённую к стене. Чисто на всякий случай, конечно же.
Остановившись всего в шаге от громилы, я тут же задал интересующий меня вопрос:
– Оттуда никто сегодня не выходил? – я указал кивком головы в сторону поворота к подвалу.
Лениво глянув в ту сторону, вышибала шумно втянул носом воздух и сказал, как выплюнул:
– Нет, не было никого…
– А если вспомнить хорошенько? – смел настаивать я.
– Слушай, ты нарываешься!
Я не дал ему шанса занести дубинку для удара, который, конечно же, на меня не произвёл бы впечатления, и сильно толкнул верзилу раскрытыми ладонями в грудь. Здоровяка мощно впечатало в стену и он выронил орудие труда, которое я без труда перехватил у земли и легко переломил руками. По расширившимся глазам испуганного здоровяка понял, что мы стали ближе к взаимопониманию.
– Так ты кого видел?
– Мы с ними не связываемся, – пролепетал детина, замотав головой.
– Значит, видел? – я демонстративно сжал и разжал кулак.
Глуповатые, как у поросёнка, глазки здоровяка забегали по сторонам, а маленький мозг усиленно думал, какой же ответ следует дать:
– Один сегодня вышел оттуда, – решил-таки ответить честно вышибала, – Сейчас в баре у нас сидит, в жёлтом пиджаке, не перепутаете.
Оставив громилу в покое, я тут же направился внутрь, дав сигнал Салли и Истеру не отставать. Они зачем-то начали благодарить вышибалу за информацию и просить прощение. По мне, так это пустое…
Бар внутри оказался немногим лучше, чем снаружи: обшарпанная штукатурка местами облетела, про краску и побелку в этом месте, похоже, совсем не знают, а тягучую полутьму разгоняют многочисленные свечи на круглой люстре. Потолок над ней закопчён настолько, что стал напоминать чернильное ночное небо.
