— С какой стати ему согласиться? У него наверняка есть врачи, которым они доверяют. А они, безусловно, назовут и меня, и сестру шарлатанами или дилетантами.
— Конечно. Но если они не смогут вылечить Георгия. А они не смогут. То Николай вспомнит о тебе. Я полностью уверен в этом. Особенно, если Оля с нашей помощью сможет получить к тому времени пенициллин и успешно завершит клинические испытания. Там ведь ничего сложного нет.
— А успеет?
— Если после пенициллина сразу займется стрептомицином или изониазидом, то да. Ну и мы поможем, если что.
— Хорошо. Пожалуй, это недурная мысль. Но целый год бездельничать…
— Ох… Вова, чего ты стенаешь? В крайнем случае напишешь книгу.
— Я? Книгу?
— А чего? Твоей сестре значит можно передирать тексты из будущего, а тебе нет? Возьмешь 'Тайну двух океанов' Адамова. Уберешь несуразности. Поправишь технические детали в соответствии с реальным положением вещей. Например, заменишь это комичное ультразвуковое оружие чем-нибудь более реальным. Например, самонаводящимися по акустике торпедами. Ну и так далее. Отредактируешь имена собственные, обращения, идеологическую составляющую. Я уверен, работы тебе хватит. Ведь не на компьютере же придется работать, а лапками, да по бумаге.
— Ну…
— Что, ну? Зато когда ты вернешься, роман окажется очень в струю.
— Если честно, мне все это не очень нравится.
— Почему же?
— Там, — он кивнул куда-то в сторону, — у меня есть шансы получить монаршее расположение. Но это отнимет у меня целый год и ничего не гарантирует. А тут я за это время смогу укрепиться финансово.
— Дурак ты Вова, — произнес, по-доброму улыбаясь Лев Борисович. — Одних денег тебе для преобразования страны не хватит. В конце концов их всегда можно отнять. И не кривись. Если Император скажет 'фас' тебе придется уступить, потому что устраивать Гражданскую — не та цель, к которой мы все стремимся. Поэтому?
— Что, поэтому?
— Поэтому, колода ты дубовая, тебе нужно стать национальным героем. Образцом для подражания. Мечтой. Легендой.
— И спасение будущего Император позволит мне стать им? — Усмехнулся Ульянов.
— Нет, конечно, нет. Но я тут подумал. Ты знаешь, это назначение ведь очень удачно вписывается в одну интересную схему. Зачем ты, Вова, пошел в военные моряки?
— Как зачем? — Удивился Владимир Ильич. — Самый технически грамотный и элитарный класс общества в Российской Империи. Дворянин и военный моряк как автор технических новинок воспринимается мягче и благостнее всего.
— А если ты построишь чудо-корабль и отвесишь качественных отцовских лещей японцам в ходе грядущей войны? Например, Русско-Японской?
— Сдурел?
— У меня есть дружок один — он тебя натаскает по тактическим схемам….
— Тебе явно нужно больше спать, — покачал головой Владимир. — Лева, ну какой из меня военный моряк?
— Слушай, я тут имел возможность пообщаться с твоими коллегами из этого времени…. Нормальный. Я бы даже больше сказал — очень неплохой. Поверь старому еврею.
— Не хочется как-то… — поежился Владимир. — И ладно бы под пули идти. Нет. Ты, наглая твоя морда, предлагаешь мне сунуть голову под снаряды морских калибров и торпеды. Ты в себе? Серьезно?
— Риск, конечно, есть. Но поверь, если все удастся, ты станешь национальным героем. Раз. И получишь непререкаемый авторитет на флоте. Два. Ну и, если проведешь парочку успешных десантов, то и на суше, к тебе станут прислушиваться. Добавь к этому еще личное знакомство с Императором и особые личные заслуги перед династией, а также огромное состояние. М? Нравится?
— Впечатляет, — нехотя согласился Владимир. — Но ведь в этом случае мне придется служить все девяностые годы. Сам понимаешь, бизнесу это не поможет.
— Зачем? Спасешь Ники и в отставку. Потом восстановишься. Тут это не сложно. Особенно, если за свой счет построишь себе военный корабль для РИФа. Правда, сейчас тебе придется поработать.
— То есть?
— Крейсер 'Память Азова' еще достраивается. Это надолго. Он, если мне не изменяет память, только осенью следующего года будет принят в казну. А значит, ты сможешь проявить себя с лучшей стороны — организовать моряков и их учебу. Ведь ты вахтенный офицер. Мичман. Разве командир корабля не отметит твое старание и успехи?
— Старшинство, друг мой, старшинство. За один год лейтенанты из мичманов не получаются, разве что на войне.
— Если ты сможешь ускорить ввод в строй эксплуатацию крейсер и наведешь марафет среди матросов, то я более чем уверен — тебе дадут лейтенанта и поставят старшим вахтенным офицером. Должность собачья и ты на ней окажешься очень кстати. А может, еще и как наградят. В конце концов и Станислава второй степени повесят. С них не убудет. Его и за меньшие заслуги дают.
— Оптимист ты, однако.
— Попробовать и можно, и нужно. Такой шанс редко выпадает.
— Ладно. Завтра начну разбираться в этом дурдоме. Но мне понадобятся деньги. Как там обстоят дела с нашим небольшим печатным станком?
— Все нормально. Я воспользовался наработками немцев времен Второй Мировой войны. Они отлично описали схему. Маленькие партии фунтов-стерлингов мелкими купюрами уже проходят обкатку. Я отправил их в Лондон с просьбой проверить подлинность.
— Что, прямо в банк?
— Зачем? Вова, я еврей. Пусть по документам и крещенный. Не прошло и двух недель, как ко мне пришли знакомиться. Конечно, я не сказал им да, но и не отказывал. Мы договорились о взаимовыгодном партнерстве. Или ты думаешь, откуда на нашей фабрике столько квалифицированного персонала? Не кривись. Они устроили детишек на хлебные места, но я пообещал выгнать их взашей, если будут заниматься не тем, чем нужно. Все остались довольны. Ты же знаешь, как сейчас в России тяжело простым евреям, особенно из бедных семей. Жируют богатые, а огребают бедняки.
— А черта оседлости не мешает?
— О ней вспоминают только если ты кому-то насолил. Просто под зад коленом и все. А пока все тихо — никому нет дела.
— Смотри у меня, Лева. Я, конечно, не антисемит, но недолюбливаю эти игры.
— Вова, я атеист и далек от игр диаспоры. Но почему нам отказываться от выгодного предложения? Тем более что теперь у нас есть возможность по дружбе проверить деньги. И если таки они скажут, за то, что они хороши, то можно будет начинать оплачивать взносы. Разумеется не здесь, а в лучших домах Парижа.
— Хорошо. Но я хочу знать тех, с кем ты работаешь. Неожиданности мне не нужны. Ты понял меня, Лева? Там умные игроки. Войти в лес по ягодицы мы сможем очень легко.
— Вова, кого ты лечишь? Я знаю, с кем общаюсь. Но если хочешь, то я не буду принимать решения сам. Ты ведь это просишь?
