– А долго ли они там находились? – спросил усатый офицер.
– Я не знаю, но спустя четверть часа цесаревич вызвал секретаря и перенес на завтра прием всех записавшихся.
– Перенес? – удивленно спросил усатый офицер. – Раньше он такого никогда не делал.
– Да. Перенес. И не стоит так пошло закатывать глаза. Уже выходя из приемной, я краем уха слышал, как Игнат Петрович отправлял курьеров за ближними людьми Его Императорского Высочества. Совет они там держали, а не то, что ты подумал. Но уж больно баба собой хороша. Только тощая очень. Вот откормить ее немного – и краше не сыщешь.
– Врешь ты все, Андрюха! – снисходительно похлопал его по плечу еще один офицер.
– Вот те крест! – рассказчик демонстративно перекрестился. – Но секретарь не зря переживал за цесаревича. С такой кралей наедине оставаться что женатому, что холостому мужчине – одинаково опасно. Глупостей понаделаешь, а потом она тобой будет вертеть, как игрушкой.
– Нашим-то покрутишь! Как же! Про него слухи ходят такие, что лучше и не слышать.
– Что за слухи такие?
– Господа, мне кажется, разговор становится опасным, – подал голос молчаливый поручик, но его все проигнорировали.
– Говорят, что жесток он без меры. Слышали, как год назад мор начался среди нечистых на руку чиновников да подрядчиков вороватых? Вот то-то же! Поговаривают, что этот мор даже имя имеет. Никто не спорит, порядок нужен. Но уж больно крут Александр Александрович. Местами целиком семьи выводил.
– Да не бьет он без дела. Вывел – значит, за дело.
– За какое такое дело малых детей убивать надо?
– А ты сам, что ли, видел эти зверства?
– Слышал! От надежных людей!
– Вот то-то и оно, что слышал. Ты, главное, Егор, где в трактире это не ляпни, а то мигом познакомишься с контрразведкой. Мыто свои, не сдадим. А прохожие могут и «доброе» дело сделать.
– Да, Осип правильно говорит. Даже ежели вырезали ту или иную семью, что с того? Мы все видели неоднократно, как цесаревич радеет о благе Отечества. Даже через личную неприязнь переступает. А если и пошел он на такое дело, значит, оно было необходимо. И хватит об этом. Ты, Егор, на днях, говорят, Анну навещал. И как ее отец? Он же обещал тебя сапогом отходить, если еще раз рядом с ней увидит?
– Ха! Так он по делам поехал, а я, не будь дураком, сразу в гости. К счастью, мир не без добрых людей. Тетушка у нее уж больно сердобольная…
* * *
Утром следующего дня Лиза отправилась с подробными инструкциями в Нью-Йорк в качестве личного секретаря и помощника Моргана. За время работы в Лондоне девушка сильно продвинулась в шифровании и разведывательной работе, так что теперь она была нужна на новом фронте. Помимо общих деловых функций, Александр поставил перед ней задачу соблазнить Джона и женить на себе. Благо, что внешними данными она обладала отменными. Смысл задания заключается в том, что если Морган предаст Сашу, то Элизабет обязана его сдать.
Почему девушка должна была пойти против собственного мужа? Да все просто. Если она его своевременно сдаст, то сама останется с большими деньгами и дети будут цесаревичем пристроены. Если же попробует выгородить, то и она, и ее муж, и ее дети погибнут.
Спустя несколько секунд после озвученных Александром условий Лиза ухмыльнулась и сказала:
– Я согласна. Но сверх озвученных преференций я хочу дворянский титул.
– Да не вопрос! Какого государства? Какой именно титул? Я, конечно, могу не все, но в разумных пределах твоя просьба будет исполнена.
– Меня всегда привлекало русское дворянство. Сделаешь меня графиней?
– Хм. – Александр улыбнулся. – Нарекаю тебя графиней Лизаветой Бабруйской.
– Бабруйск? Может быть, Бобруйск?
– Нет, именно через «а». – Саша с трудом сдерживал смешки.
– А почему именно этот город?
– Долго рассказываться… там целая история. Когда-нибудь расскажу.
* * *
Конечно, Александр сам не имел возможности возводить в дворянское достоинство, но обещал смело, потому что был уверен в помощи отца. В конце концов, никаких владений ей выделять было не нужно. Да и Саша просил у папá что-то не так часто.
Лето 1865 года. Санкт-Петербург. Набережная. Два солидных господина прогуливаются у самой кромки воды.
– Валентин Ильич, вы в самом деле хотите вложить свои средства в предприятия цесаревича?
– Да.
– Но ведь риск-то велик! Вы же знаете, как его не любят здесь, в столице. Думаете, почему он сбежал в Москву?
– Сбежал? Это вы бросьте. Он не бегает от проблем. Помните, чем закончилось его посещение Варшавы? Вот-вот. Я полагаю так – если бы цесаревич пожелал заняться делами в Санкт-Петербурге, то бегать пришлось бы другим. Очень быстро бегать. Он хоть и юн годами, да зубки такие, что волосы дыбом становятся.
– И в кого он такой?
– Да все удивляются. Но вон в Бельгии тоже наследник под стать нашему цесаревичу.
– Так-то в «европах», а то у нас.
– Но ведь Леопольду тоже таким быть не в кого. Вся родня в делах торговых и промышленных совершенно не разбирается. И что самое важное – гордится своей темнотой. А у нас что, лучше? Вот и думай после этого, приглядываясь к «добрым друзьям» императрицы. Поминая то, что в свое время учудила Елизавета Алексеевна [20], супруга Александра Павловича [21].
– Валентин Ильич! – перебил его собеседник. – Давайте обойдемся без таких крамольных мыслей. Ведь если они дойдут до не тех ушей – беды не оберешься.
– Согласен, Степан Демьяныч, согласен. Заговорился немного. Кстати, а вы сами-то давно были в Москве?
– Давненько. А что?
– О! Настоятельно рекомендую. Она переменилась весьма значительно. Не все, конечно, но глаз уже цепляется за разные необычные вещи. Например, сейчас энергично строят небольшие телеграфные станции и тянут между ними провода.
– А зачем так много?
– Целей много. Весь город разбили на как их там… хм… микрорайоны.
– Непривычное слово.
– Да, за цесаревичем водится такая привычка – новые слова вводить. Но не суть. В каждом по станции, узловой. А от них линии расходятся по различным учреждениям с небольшими подстанциями у каждого. В воздухе постоянно висят воздушные шары, наблюдающие за городом. И каждый такой шар тоже подключен телеграфной линией и позволяет в случае, например, пожара очень быстро собирать на его тушение значительные силы. Да и не только пожара. Цесаревич почему-то уделяет чрезмерное внимание связи. Каждый его завод подключен к телеграфу. Каждый!
– Поразительно!
– Да. Именно. Вдоль улиц уже стоят столбы с густыми гирляндами проводов. И что будет дальше – пока не ясно.
– А зачем он уделяет такое внимание телеграфу? Депеши по нему же не передашь.
