Сперва селились наособицу, вдалеке друг от друга. Земли в этих местах хватало, хотя урожай не сравнить с днепровскими чернозёмами. Постепенно приучались жить охотой, меняя меха на хлеб и товары булгарским торговцам. Порой и новгородские купцы спускались по Каме, но, их опасались сами беглецы, боясь насильственного крещения. Лет десять назад появился в окрестностях князь Ярослав с волхвами, он стал принуждать селения к дани, а волхвы объезжали окрестных славян с непонятными речами. Мальчишки объяснить их смысл не сумели, зато границу княжества очертили достаточно уверенно. Севернее поляны, где поселились робинзоны, на десять вёрст. Оттуда на два дня пути к северу будут земли князя Ярослава. Селение, откуда родом разбойники, держалось отдельно от других, независимо. Никому селяне не подчинялись, жили себе охотой и рыбалкой, иногда устраивая молодецкие забавы в виде набегов на соседей. По здешним меркам, деревня большая, двадцать три двора, со своей кузницей.
Кузница заинтересовала капитана, всё время пребывания в этом мире его раздражало отсутствие простейших инструментов, от обычной штыковой лопаты, до двуручной пилы. Тем более, скоро весна, сохранённую таким трудом картошку надо высаживать, строить крепкие дома, рабочий инструмент нужен. Он ещё поговорил с пленниками и отправился советоваться с Павлом. Тот поддержал идею насчёт добычи инструмента, но, каким образом? В селении не меньше полусотни взрослых мужчин, вряд ли их обрадует убийство четверых соседей. Да ещё наглые требования чужаков по продаже им лопат и пил. На скорую руку мужчины соорудили большой погребальный костёр, в который положили раздетые донага трупы разбойников. Затем погоняя связанных, словно альпинисты, пленников, маленький отряд тронулся в обратный путь.
В качестве трофеев, кроме одежды, достались пять железных топоров и огромный кинжал, шесть наборов кремень-огниво, три засапожных ножа. Негусто, но появились дополнительные рабочие руки, привычные к тяжёлому труду. Вуйко и Ланко, сцепленные наручниками за ноги, стали основными рубщиками леса для робинзонов. С вызывающим опасение упорством, парни за месяц срубили и обтесали достаточное количество толстых лиственничных стволов, чтобы соорудить надёжную крепость. Пока шли работы по её постройке, мужчины всё-таки сходили на охоту, по насту, завалили восемь лосей, мясо которых закоптили. Женщины избавились от налёта цивилизованности, часто общаясь с пленниками, вникая в их образ жизни. Алёна, к удивлению Сергея, изнасилование пережила спокойно, без нервных срывов и депрессии.
Обе девушки занялись лепкой посуды из глины, едва весеннее солнце растопило высокий берег реки, с выходами разноцветных слоёв глины. После постройки настоящего блокгауза, в два этажа с многочисленными бойницами, двумя дверями из тёсаных досок, с крышей из полубрёвен, опасения возможного нападения аборигенов немного рассеялись. Прямо под полом блокгауза пленники выкопали две ямы, обшив их лиственничными жердями. Одна, большая, под будущий урожай, соленья и варенья, другую выложили льдом, обёрнутым в мох и щепу. В принципе, Сергей планировал ещё подземный ход, но смущало отсутствие лопаты, не пленникам, же поручать работу?
В преддверии предстоящей распутицы, Лосев рискнул сходить в соседнее село, откуда так удачно ушли робинзоны. С собой он взял немного шкурок на обмен, один трофейный топор. Ружья оставил Паше и женщинам. Заросший бородой, в изношенной одежде, освоивший от пленников местный диалект, он не выделялся среди селян. Тем более, что сразу вышел к кузнице на окраине селения, её указал Вуйко, бывавший раньше в Соколовке. Он же указал примерную стоимость мехов, железной лопаты и пилы. Лосев представился жителем Теребиловки, родины пленников, решившим отделиться от отца, довольно легко обменял на меха две лопаты и пилу. Кузнец, угрюмый здоровяк, во время разговора не поднимал на него взгляд, передавая инструменты. Даже не пришлось отдавать топор для материала, повезло с готовыми товарами. Возвращаться Сергей не спешил, опасаясь слежки, до темноты ждал на опушке леса, наблюдая за кузней. Но, ничего подозрительного не обнаружил. Домой добрался окольным путём, сделав крюк, на всякий случай.
А через два дня поднялись окрестные реки и ручьи, робинзоны оказались на острове, образованным двумя реками и заполненным водой оврагом. Хорошо, что мясом запаслись заранее, до половодья. Да и размеры острова оказались достаточно большими, было, чем заниматься две недели. Не давая бездельничать работникам, Павел начал сооружать из накопанной на обрыве у реки глины сначала камин, затем подобие русской печи в блокгаузе. А Сергей под руководством Натальи, оказавшейся в прошлом учителем химии, занялся выплавкой железа. Понятно, что сначала пришлось добраться до руды, которая оказалась совсем рядом, на том самом месте, где когда-то будет заброшенный рудник. В этом мире его ещё не раскопали, но самой руды оказалось предостаточно. Пока Сергей добывал руду, Наташа пережигала дрова на уголь и шила из лосиных шкур меха. Потом к ним присоединились все робинзоны, выкладывали плавильную печь и качали меха несколько дней. Первую плавку загубили, зато две следующие удались, выдали два бесформенных куска кричного железа.
К этому времени половодье спало, Вуйко и Ланко занялись перекапыванием почвы, под чутким руководством Анны. Затем огородили небольшой участок, где высадили ростками полведра спасённого зимой картофеля. Из двадцати некрупных картошек высадили почти сотню ростков. А рядом четыре семечка помидор, найденных прилипшими на дне рюкзака ещё зимой. Паша вспомнил, что осенью жена часто собирала ему в дорогу помидоры, вот и остались следы на ткани. Туда же попали вездесущие семена укропа, их нашёл в карманах курки Сергей.
В общем, робинзоны дожили до тепла, пора определяться с дальнейшей судьбой. В маленьком коллективе за три месяца сложилась чёткая пара, Сергей и Наташа. Лосев не скрывал своего формального брака и решения, принятого в тот злополучный день. Наталье импонировала его решительность и характер лидера, она явно нуждалась в крепком плече. Анна и Павел грешили по-соседски, как выразился Ложкин однажды. Анна была матерью-одиночкой, а Паша полигамен, как большинство мужчин. Тем более, что шансы вернуться в двадцатый век уменьшались с каждым прожитым днём, как и уверенность робинзонов в своей силе, в способности справиться с любой трудностью. Девушки пока не испытывали необходимости в мужчинах, слишком отличались местные парни от привычных. Не дикостью, а основательностью, серьёзным подходом к семейной жизни. Вуйко и Ланко не скрывали, что полюбившуюся девушку возьмут в жёны, как и того, что среди славян распространено многожёнство. Алёна и Лариса никак не могли привыкнуть к такому, хотя в образе жизни и необходимости ежедневного ручного труда продвинулись дальше взрослых. Подростки всё усваивали быстрее и проще, не мучаясь сомнениями, как взрослые. Девушки быстро освоили разделку туш животных, лепку самодельной посуды, мытьё щёлоком, его научила варить Наташа. Они же сплели первую корзину из ивовых прутьев, подкинув мужчинам идею о ловле рыбы мордами.
