Женщина отступила на шаг, как-то странно поглядывая на него.
— Всё дело в ней, да? Я надоела тебе? Ты нашёл себе новое увлечение?
Как бы он не хотел, но он всё же снова чувствовал себя кретином. Женщина явно была рассержена. Её глаза сверкали гневным блеском. Молодому человеку даже показалось, что она сейчас кинется на него и довершит начатое его противником. Он не успел ничего ответить на её обвинения.
— Ты об этом пожалеешь! — Бросила она на прощание. — Никто не смеет бросать меня.
Когда в палатке стало тихо, Глеб снова опустился на своё место. Как здесь всё было сложно. Дома всё было не так, а он никогда этого не ценил. Никогда не ценил своего спокойствия, своего благополучия, которое давал ему отец. Молодой человек не долго оставался один. Снова появился оруженосец, который с укоризной поглядывал на милорда.
— Ты что-то хочешь сказать? — Устало спросил Глеб. — Садись и объясни, что я сделал не так.
Биго помедлил, но всё же сел напротив сэра Уильяма. Поведение господина изменилось, но то, как сэр Уильям начал относился к нему Джефри нравилось.
— Как можно так пренебрежительно относиться к графине. Она самая красивая женщина, которую я видел. И она так любит вас. Она спасла вас сегодня. А вы так с ней.
— Она замужем, — не столько вопросительно, сколько утвердительно ответил Глеб.
— Ну, и что. — Удивился Джефри. — Грех беречь такую красоту только для мужа. К тому же граф Мортимер получил от неё, что хотел.
— О чём ты?
— О сыне. Об Эдмунде.
Мой паж её сын, поразился Глеб. А она любовница сэра Уильяма.
— А граф в курсе?
— Нет, — рассмеялся Биго. — Но вас никогда это не волновало. До появления леди Эдиты.
— Кого?
— Эдита де Варренн. Дочь графа де Варена. Вы восхищались её красотой. Вы и этого не помните?
— Припоминаю, — солгал Глеб. Ну, вот ещё одна загадка в его жизни. Одни вопросы и не одного ответа.
— Вы сегодня сможете увидеться с ней. — Предложил Джефри. — На пиру.
— Сегодня опять будет пир?
— Сегодня закрытие турнира. Скоро объявят победителей. Пир будет в их честь.
— Да, и они поднимут кубки за мой позор. Наверное, я пропущу это мероприятие.
— Нельзя, милорд. — Спохватился оруженосец. — Только король может позволить не присутствовать. Он оказал вам эту милость вчера, а сегодня вы обязательно должны быть там. А ещё, завтра придется купить новые доспехи, — вздохнул Джефри. — Целое состояние. Но, ничего не поделаешь. Какой же рыцарь без доспехов.
— Надо так надо. — Пожал плечами Глеб. Он вздохнул свободнее, когда Джефри помог снять с него кольчугу. Какая же она всё-таки тяжёлая. Сразу стало легче дышать. У него есть время до вечера, чтобы собраться с мыслями и приготовиться к сегодняшней вечеринке.
Глеб медленно вошёл в большой зал. Он чувствовал себя клоуном в одежде, которую ему достал из недр сундука Эдмунд. Особо его рассмешила обувь, которая была мягкой, но без твёрдой подошвы, как он привык в своей прошлой жизни. Носок обуви был заострённым и удлинённым. В двадцать первом веке тоже пошла мода на подобный фасон, но эти ботинки были цветными и скорее напоминали одежду шута, чем знатного феодала. Единственное, что порадовало молодого человека в одежде, так это перчатки. Они были изготовлены из оленьей кожи, плотно сидели на руке и расширялись к предплечью, покрывая рукава. Всё остальное казалось Глебу нелепым и неудобным.
Веселясь над своим новым видом, Глеб немного отвлёкся от мысли о сегодняшнем мероприятии. Ему придётся общаться с людьми, которых он совершенно не знает и при этом делать вид, что они закадычные друзья. Вид зала не удивил молодого человека. Он видел как-то нечто подобное в исторических фильмах. На возвышении стоял стол, а с двух сторон перпендикулярно были приставлены ещё два стола в форме буквы П.
Столы были покрыты белыми скатертями и уставлены всевозможными украшениями. Когда Глеб вошёл в зал, слуга протрубил в рог, давая сигнал к обеду. Молодой человек неуверенно прошёл внутрь. Народу было много. Ему не раз приходилось бывать на приёмах, которые устраивал отец, когда ещё была жива мама. Поэтому его пугало не скопление народа, а пугало то, как этот народ примет его. Опасения оказались напрасными. К сэру Уильяму тут же подошёл слуга, который, низко поклонившись, предложил ему омыть руки и пройти к столу. Глеб последовал за мальчишкой, которому было лет тринадцать. Похоже, у них здесь во всю эксплуатировали детский труд. Молодому человеку поднесли серебряный таз с тёплой водой. Глеб, нехотя стянул перчатки и окунул руки в воду (которая, кстати, была весьма мутная). Глеб был далеко не первый кто «омыл руки». Ему тут же подали белую салфетку. Затем слуга предложил пройти к столу. К огорчению Глеба его место было слишком близко от места короля. Он нацепил на лицо надменное выражение лица и уселся на лавку, укрытую подушками.
Глеб с интересом разглядывал короля Ричарда. Столько фильмов было снято о нём, столько книг написано. На массивном кресле с резными львами в виде подлокотников сидел взрослый коренастый мужчина. Подбородок его выдвигался вперед, а из массивных бойниц смотрел цепкий взгляд. Грудь, шириной с футбольное поле выдвигалась вперед, подчеркивая рельефные мышцы, проступавшие даже сквозь клоунский наряд. Его массивная рука в золотом браслете надежно сжимала кубок. Такой рукой можно быка успокоить одним ударом, ну или двумя, Валуева. Несмотря на изрядную крепость, король не был высок, а вся эта гора мышц смотрелась правильно. Можно сказать благородно. А самое главное, что во взгляде короля чувствовался такой ум, что процессор Интел, можно считать аутсайдер по сравнению с операциями, прокручивающимися в голове этого человека. Служить такому, пожалуй, весьма лестно. Хотя, «Служить бы рад прислуживаться тошно».
Молодого человека отвлекло интимное прикосновение к его колену. Глеб вздрогнул. Он повернул голову и только теперь заметил, что его соседкой была единственная знакомая ему женщина графиня Мортимер. Рядом с ней с другой стороны сидел мужчина, наверное, её муж. Тот совершенно не обращал внимания на жену, увлечённо беседовал со своим соседом. Глеб взглянул на женщину. На этот раз на её лице не было и следа злости, а было нечто другое, что заставило Глеба покраснеть. Хорошо, что в зале было, не достаточно светло, чтобы она могла рассмотреть его смущение, а то был бы ещё один повод опозориться. Её рука так и продолжала лежать на его колене. Глеб не мог пошевелиться, не решаясь убрать её руку. К его счастью она сделала это сама, когда король Ричард встал из-за стола. Все тут же последовали его примеру. Он держал серебряный кубок в руках:
