Также обернувшись на крик, он ни на секунду не потерял самообладания и подобно ящерке проворно вскочил на ноги. Так и не найдя пистолет, не долго думая Константин схватил спинку изящного венского стула и молниеносным ударом обрушил столь необычное оружие на голову бандита.
Вся ресторана публика громко вскрикнула как один человек и через секунду разразилась громкими возгласами радости и облегчения. Для них все было кончено, зло наказано, благодетель восторжествовала, однако не все было кончено для господ офицеров. Едва убедившись, что нападавшие уничтожены, они подхватили оружие грабителей, осторожно выглянули наружу.
Там уже во всю шла перестрелка между напавшими на поезд хунхузами и подоспевшими на выручку пассажиров пограничной стражей. Основная схватка развернулась возле паровоза и вагона, в котором ехал Рокоссовский. Мало кому из нападавших удалось благополучно ускользнуть от пуль и сабель пограничников.
Как выяснилось впоследствии, хунхузы положили поперек полотна большое бревно, чем и заставили машинистов остановиться. Прежде чем кабина паровоза была захвачена бандитами, машинист успел дать длинный протяжный гудок, который по сути дела и спас всех.
Тревожный сигнал услышал конный наряд пограничников, который совершал патрулирование своего участка железнодорожного полотна. Усиленный, согласно последнему приказу до двадцати человек, они стремительно атаковали бандитов, чем пресекли их бесчинства в отношении пассажиров экспресса.
Всего, в результате налета хунхузов на поезд, было убито трое человек, и пятеро получили ранения различной степени тяжести. Почти все пассажиры экспресса пребывали в благодушном настроении по поводу чудесного спасения, за исключением Покровского. Наметанным глазом полковник сразу определил одну особенность в нападении на поезд, которая ему очень не понравилась.
Почти все жертвы нападения, за исключением раненого машиниста и убитого кондуктора, ехали в одном вагоне со штабс-капитаном и являлись офицерами, направленными Москвой на усиление Заамурского погранотряда. Один из них был убит в перестрелке с бандитами и ещё двое, поручили различные ранения. То, с какой уверенностью и слаженностью действовали хунхузы при совершении налета, говорило об их хорошей информированности.
Покровский успел шепнуть об этом Константину, но тот явно пропустил его слова мимо ушей. Когда все закончилось и пассажиры, наконец, получили возможность покинуть вагон-ресторан, Рокоссовский решил воплотить в жизнь свои былые намерения. Механически отвечая на радостные крики и поздравления пассажиров, он решительно теснил плечом людскую толпу, направляясь к своей незнакомке.
Остановившись возле нее и расправив крепкие плечи, он с достоинством произнес, чуть склонив на плечо свою статную голову: — Константин Рокоссовский, пограничник Заамурского отряда.
Залившись румянцем стеснения, девушка представилась в свой черед: — Аглая Фролова, учительница изящных искусств железнодорожной гимназии в Харбине.
У наблюдавшего за ними со стороны Покровского было двойственно на душе. С одной стороны он был искренне рад за Константина, но с другой стороны чувство служебного долга не давало ему покоя. Требовалось по горячим следам выяснить у немногочисленных пленных хунхузов, кто навел их на поезд. Не желая раскрывать свое инкогнито, Покровский очень надеялся, что это сделает Рокоссовский, но, посмотрев на счастливое лицо штабс-капитана, он отказался от этих намерений и тихо по-английски покинул своего друга.
Если у господина Покровского состоялась приятная встреча со своим давним знакомым, то у его жены Натальи Николаевны встреча с прошлым была куда менее приятной.
Рак по рождению, она была подвержена вере в таинственные предзнаменования, являющиеся одной из составных черт этого знака зодиака. Наталья Николаевна очень верила во сны, которые по её глубокому убеждению в той или иной форме могли предрекать скорое будущее.
Вот уже несколько дней, молодой женщине снился один и тот же сон, который отражал реалии её недавнего прошлого. В годы войны, по воле судьбы, Наталья Николаевна была вовлечена в одну хитрую шпионскую интригу, которую русская контрразведка проводила против немцев.
Главным действующим лицом был её муж, Алексей Покровский, служивший в то время личным адъютантом генерала Корнилова. По мнению генерала Щукина, он был идеальной фигурой в качестве подставного агента немецкой разведке, с помощью которого предполагалась создать канал для передачи дезинформации стратегического характера.
Для создания иллюзии полной правдоподобности и достоверности информации исходившей от Покровского, в игру была вовлечена и его жена. Она, по распоряжению Щукина была принята секретарем-машинисткой в походную ставку Корнилова. Наталья Николаевна прекрасно знала о задании своего мужа и всеми силами старалась помочь ему в столь необычном для офицера деле.
По настоянию того же Щукина, она изображала из себя страстную модницу, на содержание которой требовалось большое количество денег. Ради исполнения капризов жены, Покровский и был вынужден продавать секретную информацию резиденту германской разведкой в Могилеве. Им являлся хозяин модного салона, считавшегося одной из главной достопримечательности этого маленького тихого городка.
Оба супруга вовлеченные в шпионские игры ходили буквально по лезвию бритвы, безмерно рискуя своими жизнями. Полковник, несмотря на свой дилетантизм в шпионском деле, так хорошо сыграл свою роль, что немецкая разведка до самого конца так и не заподозрила никакого обмана. Дезинформация, которая поступала от Алексея Михайловича, была настолько правдоподобной и достоверной, что после нескольких проверок, она стала ложиться прямо на стол самому Людендорфу.
Развязка шпионской интриги произошла в октябре 1918 года, когда чета Покровских выполнила последнюю акцию русской контрразведки в операции по дезинформации противника. Возможно, ошибку допустило наружное наблюдение, которое в течение последней недели усиленно пасла шпиона, возможно, он сам что-то почувствовал неладное, но факт остается фактом. Скромный и всегда отзывчивый владелец салона, вдруг обнаружил за собой слежку и, проявив недюжинные способности, сумел ловко оторваться от своих филёров.
Пока опростоволосившиеся наблюдатели бросились к телефону, чтобы известили генерала Щукина о случившемся с ними конфузе, господин Славинский уже лихорадочно высчитывал причины своего провала. Опять же, так и осталось неизвестным, что побудило немца посчитать главным виновником своего краха именно полковника Покровского. Скорее всего, это была чистая случайность, а возможно злость на всех тех, с которыми ему пришлось работать последнее время, однако именно ему шпион решил отомстить за свой провал.
