Сначала империя Гетти должна была отойти к Pennzoil, и все уже было на мази, когда в разгар переговоров как слон в посудную лавку в сделку вломилась «Тексако», предложив цену повыше. Гетти долго колебались, или делали вид, что колебались, но в конце концов уступили более выгодному предложению. И все бы ничего, но американское законодательство — очень своеобразная штука. Подчас компании больше зарабатывают на нем, чем на своей деятельности. Pennzoil обратилась в суд с требованием компенсировать упущенную прибыль, коей насчитали больше 11 миллиардов! И суд удовлетворил требование истца, правда не в полном объеме, но и тех 10,5 миллиардов, что присудил судья, вполне хватило, чтобы «Тексако» добровольно подала документы о банкротстве — таких денег сама она найти не могла, а банки все как один отказались ей в этом помочь.
В тот день — 10 апреля 1987 года, когда техасская компания объявила о банкротстве, мы тоже приняли всемерное участие в опускании котировок ее акций, прилично на этом заработав. Вместе с «Тексако» подешевела и Pennzoil: общее снижение капитализации двух компаний составило почти два миллиарда долларов. И солидная часть в этом куске была нашей.
Но позже я осознал, что теперь нам предоставляется замечательная возможность получить контроль над очень достойным активом. Правда, противостоять нам в этом споре будет не кто-нибудь, а сам дедушка американского бизнеса — Дэвид Рокфеллер, уши которого торчали и за «обиженной» Pennzoil, и за Chevron, которой чуть позже достанется обанкротившаяся «Тексако». Да и сами Гетти уже лет пятьдесят были прочно связаны с семьей Рокфеллеров через «Тайд уотер», управлявшей в свое время делами знаменитой Standard Oil. Мне вообще казалось, что вся эта афера по включению техасских нефтедобытчиков в империю Рокфеллера была специально срежиссирована и подготовлена, и, конечно, безукоризненно сыграна талантливым коллективом его помощников. С засылкой агентов в руководство техасцев, с липовыми переговорами с наследниками Гетти… А иначе ничем не объяснить решение суда об удовлетворении иска банды из Хадсон Пайнс, что в Вестчестере (фамильное гнездо Рокфеллеров). Но мало решения — были отклонены и все апелляции! Почти тридцать пять миллиардов долларов, которые стоила «Тексако» в тот момент, когда стала частью Chevron, упавших в итоге в хозяйство Рокфеллера, окупили все затраты семнадцатилетней операции. Доходность аферы исчислялась тысячами процентов. Вот это размах — все чисто и законно!
Однако я был уверен в своих силах, и обладание существенным преимуществом — знанием будущего — делало меня, как мне казалось, неуязвимым перед опытом ушлой семейки. Я собирался перехватить «Тексако». Я собирался устроить Рокфеллеру цугцванг — пусть посуетится дедушка. И если мистер Дэвид не собирался вообще ни цента платить за разоренную нефтяную компанию, то я был готов пожертвовать миллиард-другой. Так что шансы были. До полного поглощения еще четырнадцать лет — можно успеть слетать на Луну и вернуться обратно.
Но для такого действа нужны подготовленные статисты — журналисты, судьи, сенаторы, конгрессмены, юристы, принимающие важные решения, надувающие щеки и объясняющие интересующимся гражданам суть вещей. Этот ресурс у Рокфеллера был, а у нас нет. И я им озадачился.
И для начала я наведался в местное агентство «Консультация Джона Бригли» — небольшое, но по слухам, распускаемым Сэмюэлем Баттом, хорошо осведомленное об истинных связях бизнесменов и политиков. При этом не чурающееся не вполне законных способов достичь эффекта и умеющее хранить чужие тайны.
Главой его оказался смышленый и безмерно хитрый проходимец Фрэнк Бригли — сын недавно усопшего основателя. Он встретил меня, пыхая сигарой и попивая коньяк из круглого бокала. Дубовые панели на стенах, картина, размером в хорошее окно, с портретом папы — Джона Бригли — основателя фирмы, массивный стол со старинным пресс-папье, десяток усердных юристов и бухгалтеров, сидящих за компьютерами на том же этаже в отдельных кабинетиках — все должно было свидетельствовать о том, что я имею дело с респектабельным человеком, который зря разбрасываться словами не станет.
Фрэнку было около тридцати, но седина уже тронула его шевелюру. Одевался он в сшитый на заказ костюм, или же обладал идеальной фигурой, на которую удачно сел готовый из магазина. Я не разбирался в марках модных домов, да и не считал это умение нужным, но мистер Бригли, кажется, был тот еще стиляга — из поколения вымирающих ныне модов (неформальное молодежное движение, отличающееся трепетным отношением к одежде, не надевавшие никогда одно и то же дважды).
Он принял меня в своем кабинете, но не как обычного клиента — за столом, а усадил в кресло у журнального столика в соседней полуотгороженной комнатушке, видимо, предназначенной для послеобеденных медитаций.
— Здравствуйте, юноша, — обратился он ко мне на правах старшего. — Джилл, — это была его секретарша, с которой я договаривался о встрече, — сказала, что у вас ко мне большое дело? На десять миллионов, по ее словам?
Я немного растерялся, потому что мне еще не приходилось самому договариваться с посторонними важными людьми, не будучи им представленным. Сначала этим занимался обаятельный Чарли Рассел, потом опытный Золль и коммуникабельный Захар.
— Смелее, молодой человек, смелее, — подбодрил меня Фрэнк и пыхнул сизым дымом.
Ну, в таком случае, если уж все равно придется об этом говорить, я решил не ходить вокруг да около, а сказать все сразу:
— Мне хотелось бы купить несколько политиков, пять-шесть политических и экономических обозрений, возможно один из центральных телеканалов, пару рекламных агентств из первой сотни, одно охранное агентство, — он поперхнулся своим коньяком и закашлялся, а я продолжал: — Еще десяток популярных журналистов, прокуроров и судей.
— Это все? — Фрэнк погасил сигару в коньяке.
— Ну, в общем, пока — да. Я надеюсь, что вы лучше меня понимаете, что мне нужно. Может быть, если я раскрою вам конечную цель, вам будет легче подобрать мне подходящие варианты?
Он вскочил из кожаного кресла, в котором сидел, и достал из шкафа второй бокал.
— И какова же цель?
— Я хочу приобрести «Тексако».
— Вот как? — Фрэнк собирался налить и мне коньяка, но видимо, передумал. — И что вы будете с ней делать?
На этот счет никаких планов у меня пока не было. Не говорить же ему, что за «Тексако» должна последовать Royal Dutch Shell?
— Раздроблю на части и продам, — такое объяснение должно было его совсем устроить.
— Гениальный план, — одобрил мои измышления мистер Бригли. — Идите тогда сразу с ним к старине Рокфеллеру — и будет вам счастье.
