— Ну все, идемте… Виктор Сергеевич!
Слова Тарасова вывели Виктора из остолбенения.
— Да вы, никак, от радости, совсем дара речи лишились.
— Ну, честно говоря, не ожидал. Так все просто решилось…
— А вы как думали? Советская власть не даст пропасть, было бы желание работать. Жилья у вас пока тоже нет? Тогда по гарантийке сейчас напишем записку в первое общежитие, поживете пока в студенческом. Ребята там спокойные, вы там тоже смотрите, с выпивкой, курением там никаких…
"Это я уже понял" — подумал Виктор.
В общежитии ему дали ключ от комнаты и показали кровать. В комнате было четыре аккуратные койки с металлическими спинками и тумбочками, два стола, чертежная доска и встроенный шкаф. "Как они не боятся сюда незнакомого человека вселять?" — удивился он, потом понял, что тырить тут особо нечего, по крайней мере, для человека, работающего на кафедре. Либо то, что у всех есть, либо нечто странное, вроде яркого оранжевого галстука с обезьяной. Ну и еще куча книг, чертежей и тетрадей.
На обед в институтском буфете ушло около трех рублей — яичница с колбасой, кефир, сметана, каша, салат и пирожки. Как дешевый вариант комплексного обеда в его время. Видимо, действовали наценки. Виктор подумал, что если завтрашняя регистрация выгорит, то надо покупать посуду и готовить в общаге. Впрочем, регистрация оставалась загадкой. А вдруг там заметут, за бродяжничество или как подозрительную личность? Хотя абсолютная уверенность Тарасова вселяла оптимизм.
После обеда Виктор вернулся на кафедру — знакомится с местом будущей работы. До этой самой регистрации мотаться по городу особо не хотелось. Да, потом надо будет купить газеты и вникнуть во внутреннюю и внешнюю политику, а то ляпнешь чего-нибудь не то.
Иван Николаевич уже был в лаборатории — она занимала один из отсеков того самого цехового корпуса, что вытянулся вдоль улицы Джугашвили. На первом этаже на почетном месте оказался знакомый камаевский стенд — на деревянной горке, еще пахнувшей свежей олифой. Не хватало только плаката с изречением про аффинные системы.
— Ну, вот и наша "детская железная дорога". Совсем, как в Ленинграде. Тоже под четырнадцатый проект.
— Изучение горизонтальной динамики экипажа в кривых методом физического моделирования?
— Тоже читали про это? Это хорошо. Значит, меньше придется объяснять. Слышали же, по четырнадцатому проекту сроки сжатые.
— А что это за четырнадцатый проект, секретный, что ли?
— Нет, сугубо гражданский. Вы ведь, конечно, знаете о плане реконструкции линии Москва-Ленинград, где поезда будут ходить со скоростями двести — двести пятьдесят километров в час?
"Ну конечно, не знаю. Откуда мне о нем знать-то?"
— Ну кто же о нем не знает? Грандиозный замысел, даже не верится…
— А, простите, что именно вам не верится? — Иван Николаевич удивленно взглянул на Виктора. — А то, что достигли в рейхе — это что, тоже невероятно? То, что рейхсбан уже регулярно использует с такими скоростями на отдельных линиях электрички Сименса и электровозы Альстома? А поезда трансяпонской магистрали "Сакура"? Тоже не верится? А они, между прочим, взяли за основу советский габарит! Да, американский конгресс принял решения в пользу развития в первую очередь авиационного транспорта, так называемых реактивных воздушных автобусов, но это же понятно — у американских империалистов колонии во всех частях света, для них авиация важна стратегически, в том числе и для переброски экспедиционных корпусов в любую часть света. Или же на вас повлияла пропаганда тридцатых годов, с рассказами об отсталой России, которой только и осталось, что учиться у передовых стран? Но ведь было признано, что это перегиб…
— Нет-нет, я совсем о другом, — поспешил поправиться Виктор. — Просто это предлагал в начале века еще Кошкин, потом, в тридцатых, были работы по аэропоезду Вальднера — триста пятьдесят километров в час, если не ошибаюсь, потом рекордные паровозы строили в Луганске… то-есть, Ворошиловграде, и Коломне для "Красной стрелы"…
— Ну это же совсем другой вопрос! Понимаете, все эти проекты были основаны на типичном для капитализма принципе развития транспорта — дороги проектируются под стихийное развитие производительных сил и заселение местности. Поэтому скоростное движение Москва-Ленинград было невыгодным, слишком малая плотность населения у нас вдоль дороги по сравнению с центральной Европой или Японией. Получается, что это движение для пассажиров, которые ездят от Москвы до Ленинграда, а для таких уже сейчас создаются самолеты на сто, двести и даже в ближайшем будущем на триста мест. Советская же плановая экономика позволяет реализовать другой вариант. Представьте себе, что одновременно с дорогой вдоль нее строятся жилые поселки и развиваются существующие и возводятся промышленные зоны. То-есть, Москва и Ленинград будут расти не равномерно вширь, что порождает транспортные проблемы, а вдоль транспортных коридоров, мы получаем как бы скоростное метро. Нынешние индустриальные технологии строительства домов, городских улиц, коммуникаций, позволяют возводить новые поселения и промышленные объекты невиданными темпами. В этой застройке по нескольким путям будут раздельно ходить скоростные поезда с частыми остановками, с редкими — между узлами застройки, и, наконец, экспрессы. Грузовые поезда тоже пойдут отдельно. Магистраль строится от Москвы до Ленинграда в соответствии с развитием застройки, так что готовые участки сразу же обеспечиваются пассажиропотоком ближней и средней дальности и быстро окупаются, это выгоднее, чем если бы мы построили сразу всю магистраль и долго ждали, пока вся она окупится от пассажиров от двух городов. Спустя годы магистраль и застройка встретится в районе Бологого, причем расходы на нее уже будут возмещены народному хозяйству.
— Здорово! Это, значит, вместо отдельной дороги комплексное развитие мегаполисов получается?
— Вот именно. Такие же лучи пойдут от Москвы в сторону Киева, Харькова и других крупных городов, Москва соединится с Рязанью, с Калугой и Брянском, Ленинград с Новгородом. Мы сейчас участвуем в создании электровозов на двести километров в час, которые будут водить легкие двухэтажные вагоны из алюминиевых сплавов — опытные образцы их уже испытывают.
"А ведь у них, черт возьми, получится" — мелькнуло в голове у Виктора. "Построить вдоль дороги этакую Европу или Японию… и автомобилей не надо столько будет, все в доступности скоростных поездов, вышел на станции — тут тебе и все рядом: на одной — заводские проходные, на другой — спальный микрорайон с универсамом. Чудак я, удивить хотел достижениями разума двадцать первого века. Да они сами кого угодно удивят. Обидно только: технические возможности у нас тоже еще когда были, а вот чтобы в таком виде на задачу посмотреть…".
