— Не дождетесь.
— Посмотрим. Вы слишком похожи на Веймарскую республику. Кусок великой державы с отторгнутыми исконными территориями и обложенный контрибуцией. У вас слишком много людей, привыкших жить добычей. Выживать честных людей с постов, мошенничать, извлекать сверхприбыли за счет господства в экономике, захватывать земли и имущество других. Они уже живут по "Майн кампф". Объявляют кого-то неполноценной расой и забирают их жизненное пространство.
— Уж не метите ли вы и здесь в фюреры?
— А что, место занято? В вашей системе это вопрос только времени и денег.
— Размечтались. Россию мы вам не отдадим.
— Уже отдали.
— Война не кончена. Вы слишком рано отмечаете победы.
— Разве вы сами не видите, что эту войну вы проиграли?
— У вас все?
— Да. Прощайте.
— Только после вас.
— Пожалуйста.
Виктор дождался, пока спина Альтеншлоссера скроется в серой пелене заморосившего дождя и осторожно, в обход пробрался к двери подъезда.
* * *
…Через несколько месяцев, а точнее — 12 июня, Виктор улучил время, чтобы попасть в тот самый поселок, где, на мраморной доске мемориала в честь павших партизан и подпольщиков, в числе других было выбито: "Зина Нелинова". Мемориал, по путеводителю, находился на центральной площади; по пути на брянский автовокзал он захватил на рынке четыре гвоздики.
Поселок был небольшой, и, выйдя с остановки, после недолгих расспросов он обнаружил искомую площадь — и не узнал ее.
Там, где на старой фотке должен был стоять небольшой памятник и несколько стелл с надписями, торчало сооружение, похожее на склад, с обшивкой из окрашенного волнистого железа и полосами окон. Сооружение выглядело абсолютно заброшенным, теплый летний ветерок лениво качал обрывки каких — то вывесок и реклам, навешенных на фасаде. Виктору стало казаться, что он не совсем точно угадал со своей реальностью.
— Здравствуйте… А вот не скажете, это не та площадь, где памятник должен стоять? — спросил он какую-то проходившую мимо местную тетку.
— А как же! Та, и памятник был тута, только последнее время заброшенный был, плиты потрескались, буквы некоторые отвинчивать пытались. Сами знаете, как одно время цветнину воровали. Ну вот… А недавно эту землю один москвич под магазин купил.
— Купил… а как же общественность? Ветераны?
— Да возмущались — нарушения, нарушения, а что поделать? Теперь говорят: общественное — значит, ничье.
"…Они объявляют кого-то неполноценной расой и забирают их жизненное пространство…"
— А памятник? — упавшим голосом спросил Виктор.
— А памятник на кладбище перевезли, это на автобусе вам ехать надо, но сегодня его уже не будет. Из родственников кто, что ли?
— Ну да. Знакомые.
— А памятник там починили, только, обратно, ездить туда далеко. Все хорошо обустраивали, с попом. А только вот не пошло с магазином потом все равно, сглазил кто, видно.
— Это как это?
— Да вот был случай, человек тут с ума сошел, покупатель. Пришел нормально, а потом стал говорить о гестаповцах, что Гитлера видел живого. Так и не вылечили, а молодой еще.
"Точка перехода…"
— Ну вот, а народ у нас суеверный, вот и решил, что магазин этот место проклятое. Даже попа приводили, он везде водичкой покропил, молитвы почитал, а все равно никто не ходит. Так вот он и стоит теперь, не нужный.
— Спасибо… — Виктор достал одну гвоздику из букета, протянул женщине. — Это вам.
— Да за что ж такое?
— Ну, я все равно к мемориалу уже не успеваю… Не пропадать же.
— Ну, спасибо. Дай вам бог здоровья!..
Виктор не спеша подошел к пустой коробке магазина. Где-то там, в глубине, притаилась точка перехода. Дверь не была заперта, пружину с доводчиком, видно кто-то свинтил, и она слегка ходила туда-сюда от ветра, как живая, не захлопываясь.
— Ладно… Посмотрим… Война еще не кончена, — негромко произнес он.
И, прижав к груди три гвоздики, шагнул внутрь.
КонецКак выяснилось позднее, при выполнении операции отхода группы Ковальчука силами ВМФ СССР был блестяще проведен отвлекающий маневр, благодаря которому вертолеты и не смогли прибыть в данный квадрат вовремя. Сущность маневра В.С. Еремину так и не была раскрыта.
