— Ну и герцог, что у него принцы на побегушках, — потрясенно пробормотал Головкин, но у австралийца, судя по всему, был отличный слух.
— Не на побегушках, а под командованием! — рявкнул он. — Разницу понимаешь или мне объяснить?
При этих словах он как бы ненароком сжал правую руку в кулак. Петр с уважением посмотрел на принца. Кажется, парень совсем молодой, но до чего же здоровый! Такой, пожалуй, и с одного удара прибьет, с него станется.
— Ты, ваше высочество, не гневайся на моего друга, — миролюбиво сказал Петр, — это он сдуру. А что, герцог приглашал одного меня или со товарищи?
— Если брать кого с собой, то только одного, — пояснил австралиец.
— Как, Гаврила Иванович, не побоишься со мной к герцогу? — хмыкнул Петр и прямо с борта яхты спрыгнул на низкую палубу двойной австралийской лодки. Его примеру последовал Головкин, правда, не так ловко.
— Ханс, веди яхту в Лондон, — приказал Петр Рибеку и ожидающе уставился на принца.
Тот не больше чем на минуту зашел в носовую надстройку, и, выйдя, сообщил:
— Сейчас отправляемся. В каюте есть сидячие места, но вообще-то погода отличная, я бы предпочел остаться на палубе. Господин бомбардир, не волнуйтесь — в посольстве вам все объяснят про наши двигатели и даже кое-что покажут, а здесь вы видите только кожух, закрывающий турбину и котел. Но вам никто не мешает рассматривать здесь что угодно, единственная просьба — не отвлекать расспросами рулевого, лучше обращайтесь ко мне.
Чтобы обойти суденышко, палуба которого имела четыре сажени в длину и две — в ширину, Петру хватило пяти минут, за которые он смог заглянуть даже вниз, под соединяющую поплавки ферму, встав для этого на четвереньки. Естественно, он побывал и в каюте, где вдоль стен имелось две лавки для пассажиров, а спереди сидел рулевой. Что удивило Петра, этот рулевой именно сидел перед небольшим штурвалом, к тому же лишенным рукояток. Справа от него из пола выступала тумба с двумя большими и несколькими маленькими рычагами. Время от времени рулевой трогал один из больших рычагов, и тогда тон свиста с кормы менялся.
Катамаран, так называлась австралийская двойная шлюпка, шел довольно быстро, царь на глаз определил его скорость примерно узлов в пятнадцать. И при этом обладал выдающейся маневренностью, которую продемонстрировал, лавируя между снующими по Темзе лодками. На первом повороте Головкин едва не упал, но принц вовремя придержал его за шиворот.
— Осторожнее надо, — пояснил он, — пока не привыкли, держитесь за поручни.
А Петр сразу подумал, что наверняка подобные суденышки имеют и военное назначение. В открытом море они не бойцы, их низкую палубу будет перехлестывать волной уже при пяти баллах, но вблизи берегов…
Оборонять свою гавань от подхода вражеского флота, например. Кораблики маленькие, юркие, в них просто так не попадешь. А вреда могут нанести много, особенно если нападут, когда противник не ждет их и делает амбаркацию. Наверняка хоть одну пушку сюда установить можно, а у австралийцев они, говорят, хоть и невелики, но зело мощные. Или нагрузить этот, как его принц-то назвал? А, катамаран. Нагрузить катамаран порохом, такой брандер артиллерией не утопишь, больно быстрый. В Азовском море, которое невелико, да в хорошую погоду им цены не будет, сделал вывод Петр. И через Керченский пролив они смогут проходить помимо желания турок, если только те его вовсе какими-нибудь цепями не перегородят.
То-то и оно, что цены не будет, горько вздохнул про себя царь. То есть она будет, но такая, какой ему точно не осилить. Но, может быть, австралийцам тоже чего-нибудь надо от России? Или герцог звал его только затем, чтобы поглядеть на царя из варварской северной страны?
За раздумьями путь пролетел незаметно, и вскоре катамаран уже швартовался к низкому, явно специально для него сделанному причалу. Петр ожидал, что их встретит самоходная повозка австралийцев, про которые он слышал еще в Голландии, но там стояла самая обычная, хоть и довольно роскошная карета.
Путь до австралийского посольства занял четверть часа, и вскоре Петр с Головкиным уже стояли перед двухэтажным особняком чуть в стороне от королевского дворца. Их встречал сам герцог, Петр сразу узнал его по рассказам. Впрочем, первым делом встречающий представился. Затем выслушал ответные представления гостей и усмехнулся:
— Я, конечно, совершенно не против принять господ волонтеров Михайлова и Головкина. Пообедать с ними, в картишки перекинуться или даже в шахматы, показать что-нибудь интересное… но не важное. Правда, вообще-то мне хотелось бы обсудить гораздо более серьезные вопросы, касающиеся не только европейской, но и мировой политики, однако это можно сделать только с персонами соответствующего ранга. Так, может, я не совсем правильно расслышал вашу должность и титул, господин бомбардир?
— Ладно, — буркнул Петр, — твоя взяла, ваша светлость. Я — русский царь Петр Алексеевич.
— Совсем другое дело. Тогда господина Головкина сейчас проводят в выделенные вам комнаты, а вас, ваше величество, прошу мой кабинет.
— Герцог, а может, без титлов обойдемся, — предложил Петр, — зови меня просто Петер.
— Да запросто. Тогда я для тебя — Алекс, без всяких светлостей. Располагайся, перекусить нам сейчас принесут. А я пока подарки вручу, захваченные из Австралии. Вот тебе первый — шестизарядный пистолет, именуемый револьвером. Для производства выстрела необходимо…
Далее Алекс минут за пять объяснил и показал, как обращаться с револьвером. После чего достал второй подарок — складную шахматную доску, внутри которой, как в сундуке, лежали сделанные из неизвестного материала фигурки. Чем-то он напоминал слоновую кость, но был вроде как мягче на ощупь. И, наконец, гостю были вручены два роллерных карандаша вроде того, что ему в Амстердаме показывал Вильгельм.
Тем временем невысокий худощавый человек явно не европейской наружности начал накрывать стол. Петр сразу оценил широкий жест хозяина — он узнал металл, из которого была сделана посуда, хоть и ни разу его не видел. Алюминий, добываемый только в Австралии и ценящийся много дороже золота!
Кроме жаркого, к столу были поданы еще и небольшие красные томаты. Странно, подумал русский царь. Я видел точно такие же в оранжерее одного амстердамского купца, и он говорил мне, что у этих красивых растений очень ядовитые плоды! Кого хочет травить австралиец?
Тем временем на стол были водружены две бутылки, пара белых стаканчиков, сделанных как будто из яичной скорлупы, но почему-то гибкой, на чем сервировка была закончена.
— Выпьем за встречу? — предложил герцог. — Тебе наливаю водки, к спирту ты непривычен. Вон огурчики на закуску, помидоров не предлагаю.
