можно. Солдатиком держи, а не в горизонтальном положении.
— Так, не учи отца… мать твою, — выругался Тёмыч.
Как только он прислонил Серёжку к себе, тот оставил ему небольшую отметину, срыгнув на плечо.
— Так, быстро на кухню, а я его уложить попробую, — сказала Света, забирая у Артёма сына.
Чаепитие закончили быстро. Я намекнул Жене, что нам лучше побыстрее исчезнуть, чтобы не мешать ребятам отдохнуть.
— Серёжа, я похоже не готова к детям. Как посмотрела на Свету, так и отпало всё желание, — сказал она, когда мы шли во дворе её дома.
Значит, мысли у неё были. А где дети, там и свадьба. Ну а у меня спрашивать, конечно, не надо.
— Я вот тоже, пока сомневаюсь в себе.
— А ты уже о семье думал? Чтобы мы поженились? — кинулась ко мне Женя.
— Д… да, думал. Не часто, но думал, — выдавил я из себя. — Просто ещё время есть.
— Ой, Серёж, ты меня извини, что тороплю. Пока учись, а то у тебя полёты, служба. Там надо быть сосредоточенным, понял? — тронула она меня за кончик носа.
— Так точно. У меня ещё полтора часа увольнения осталось. Поднимемся наверх? — сделал я ей тонкий намёк на продолжение нашего разговора в более интимной обстановке.
— Ну… мама дома, Серёж. Не знаю, как быть.
— Привет, дети! — поздоровалась с нами Наталья Александровна, выходя из подъезда. — Как сходили? Выводы для себя сделали? — улыбнулась она.
— Ещё какие, — согласился я с ней.
— Все через это проходят. Потом будете с теплотой вспоминать. Я к подружке. Буду через…, — взглянула она на свои часы.
— Два часа? — спросила Женя, загадочно улыбаясь.
— Да. Может и три. Пока Серёжа, — попрощалась со мной Наталья Александровна, взъерошив мне на голове волосы.
— Серёжа, если что я первая в душ, — шепнула мне на ухо Женя, и вбежала в подъезд.
После такого «душевного» завершения дня с Женей, в училище уже шёл со спокойной душой и свободными… помыслами. Как и договаривались с Максом и Костяном, встретиться должны мы были у выхода из Центрального парка.
Всегда было немного завидно, когда ты торопишься в своё расположение, чтобы прийти вовремя. Но всё равно ты проведёшь следующую неделю за высоким забором в ожидании новых выходных. А вот люди, что идут тебе навстречу, совершенно никуда не спешат, потому что выходные, весна и хочется гулять.
— А где Макс? — спросил я, здороваясь с Костяном.
— Опаздывает наш Ромео. Леночка Петровна, наверняка, не может оторваться, — улыбнулся Бардин.
— Либо он к ней прилип… Вон он! — показал я на бегущего к нам Макса.
— Короче, Гнётов сегодня в патруле. Останавливает всех, записывает. Мне вообще не вариант залетать, мужики, — сказал Курков, утерев платком пот и расстегнув китель.
— Понятно. Тогда тропами Джелалабада и через забор в гаражах, — предложил я.
— А где этот Джелал… как ты его там назвал? — поинтересовался Костян, когда мы двинулись в направлении кооператива.
И правда, пока ещё не вошли в обиход названия баз в Афганистане — Кабул, Шиндад, Баграм и так далее. И не спел ещё Александр Розенбаум свою знаменитую, но очень печальную песню про «Чёрный тюльпан». Так что и про Джелалабад мои товарищи первый раз от меня услышали.
— В Афганистане населённый пункт такой. Про тропы от кого-то из офицеров услышал, вот и понравилась фраза.
— Вечно ты что-нибудь скажешь этакое необычное. А потом думай, то ли я тупой, то ли ты умный, — негодовал Костян.
— Ладно тебе. Ни то и ни другое.
Освещение в гаражах минимальное, зато луна сегодня очень даже яркая. На небе не облачка и этот естественный спутник Земли светит лучше всякого фонаря.
— Умный самый. Тогда на! Чтоб ещё умнее был, — послышались голоса с другого гаражного ряда.
— Поднимайся, скотина! — крикнул ещё кто-то с того же района.
Я остановился и прислушался к разговорам. Мои друзья прошли чуть вперёд, и только потом остановились.
— Серый, ну пошли. Чего…, — хотел поторопить меня Макс, но его прервали очередные гневные возгласы.
Мы переглянулись между собой и заспешили в обратном направлении.
— Не можем мы без приключений, — ворчал Макс, заворачивая вместе со мной за гаражный пролёт, где и проходил весь этот конфликт.
— Поднялся быстро. Деньги где, свинья?
— Нет у меня денег. Я всё отдал, — этот голос принадлежал уже нашему Басолбасову. — И играть не буду я с вами.
— Ещё как будешь. Думал, что долги отдашь, и всё — свободен. Либо ещё тащи, либо отыгрывайся. Если сможешь, — расхохотался здоровяк в рабочем потертом комбинезоне.
Рядом с ним было трое парней, чуть старше нас, но не шире. Вася, уже изрядно потрёпанный в курсантской парадной форме, по сравнению со своими обидчиками смотрелся как пекинес рядом с алабаем.
Из помещения гаража видна передняя часть белой «Волги», а свет от уличного фонаря и лампочки над воротами освещает место избиения Василия.
— Алё, гараж! — крикнул я, когда мы подходили к месту разборки. — Чего пристали к парню?
— Дружки твои, Васятка? Есть у них деньжата?
— Ребят, я сам разберусь. Всё под контролем. Идите, а то с увольнения опоздаете, — пытался отправить нас в училище Басолбасов.
Я и вижу, как у него всё под контролем. Эти гаражники только и жаждут, как бы кого огреть монтировкой. Крепкие, заразы. Можем не управиться втроём… с четвертью. Васю за полную боевую единицу не считаю.
— Мужики, денег ни у нас, ни у нашего друга нет. Хотите убить? Дело ваше, но ведь сядете, — сказал я стоящему передо мной работяге. Вроде он мне кажется самым главным здесь.
— А мы вертухаев и лагерей не боимся, авиация. Денежка у вас имеется? — спросил у меня худой парниша, выглядывая из-за спины главного.
— Ты кто? Чего в разговор лезешь, чепуш? Старшие разговаривают, значит, варежку прикрой, и воздух не порти, — ответил я худому.
— Паха, давай башку борзому проломим. Остальные сами всё отдадут, — предложил худой.
Начались возгласы сзади, в которых решил и поучаствовать старший этой гоп-компании. Вася в это время смог отползти к нам, и Костя помог ему встать.
— Короче, ты борзый наговорил на пару сотен. Либо садись за стол,
