хозяйство вон надолго забыть можно, это уж точно. Не просто так и деревни все эвакуировали. Вон тоже…
Как раз в это время поезд проезжал мимо заброшенной деревни, «красовавшейся» проваленными под тяжестью снега крышами, что ярко демонстрировало только что сказанные слова. Да, если б не месторождения полезных ископаемых, если б не ряд стратегически важных предприятий, вроде тех же металлургических заводов, то СССР, скорее всего, просто бросил бы эти места, эвакуировав еще остающееся население. Но сделать это было нельзя…
Уйти с Урала, с Кузбасса, из Сибири — это будет крах и так с трудом держащейся на плаву экономики. А потому будут и дальше работать заводы и шахты, будут ходить поезда и ездить автомобили. Потому что надо! «Так надо!» — и этим все сказано.
То и дело по сторонам от дороги попадались столбы со светофорами — не старые, что стояли еще до Долгой зимы, а новые. Поставленные метрах в пяти от железнодорожного полотна — так, чтобы не мешаться снегоочистителям. То и дело попадались навстречу другие поезда — в основном, с «Машками» в голове, хотя разок попался и еще один ВЛ10Д из их депо. Недавно им прислали целую партию таких локомотивов.
А вон — место уже давнишнего крушения… Еще во вторую зиму здесь сошел с рельс грузовой состав — и все дело в лопнувшего на морозе рельса. Два десятка вагонов разбиты до исключения из инвентаря и прямо на месте были порезаны на металлолом, еще примерно столько же вагонов и тепловоз пришлось отправить на капитальный ремонт на завод. Машиниста с помощником спасла низкая скорость поезда, но все равно несколько месяцев они пролежали в больнице с множественными переломами. Впрочем, если б не самоходный снегоочиститель сопровождения, то они бы даже просто не добрались до больницы — замерзли бы, не сумев выбраться из легшего на бок локомотива. Перебой в движении составил больше суток — пока все растащили да отремонтировали…
Сейчас о не столь уж и давней аварии напоминали лишь поломанные деревья да, если приглядеться, можно было бы увидеть среди травы куски разбитого стекла и каких-то пластмасс… Все металлическое-то давно вывезли и отправили на переплавку — не так нынче много металла в стране. Хотя в первую зиму на севере и в удаленных местностях побросали немало сломанной техники, которую просто не было возможности вытащить в тех условиях… И далеко не всю ее забрали даже с наступлением лета.
На ближайшей станции пришлось остановиться, пропуская пассажирский состав с «модернизированным», получившим вагонную компоновку и вторую кабину управления, тепловозом ТГМ3. После чего поезд двинулся в дальнейший путь… И вскоре на соседнем пути показался небольшой путейский состав с машиной ВПО-3000 — выравнивали путь, подбивали балласт…
— Ремонтируют, — глядя на ведущиеся работы, усмехнулся помощник машиниста.
— Ремонтируют, — усмехнулся в ответ Дмитрий. — Как будто этот ремонт когда-то заканчивается… Вернутся ли времена, когда можно будет спокойно работать?
— Когда-нибудь вернутся, наверное, — усмехнулся в ответ помощник. — Вон говорят по телевизору, что в следующем году снег должен наконец-то сойти…
— Должен, — усмехнулся машинист. — Только сойдет ли? А впрочем… Я уж и привык как-то ко всему этому… Порой кажется уж, что и не было никогда другой жизни.
— Мне тоже, — усмехнулся помощник. — Я ж тогда всего год как в училище поступил… А как все началось, нас сразу на ускоренный курс да на снегочист посадили…
Ну да, нынче-то у железнодорожников это считалось самой простой работой — управление самоходным снегоочистителем. Хотя в том и не было ничего удивительного — скорости движения маленький, управление простейшее. Можно сказать, не сложнее какого-нибудь трактора… Ну а как студенты-машинисты доучатся, наберутся какого-никакого опыта — тут уж можно и на нормальные поезда переводить… А впрочем… Разве мало железнодорожников нынче могли бы рассказать подобную историю? Так что помощник даже не стал говорить дальше — они и так ведь все знали и прекрасно понимали.
Долгая зима раз и навсегда поменяла судьбы миллионов советских людей… Особенно тех, кто жил на подлежащих эвакуации территориях, где оставалась лишь часть населения. Порой эти изменения были к лучшему, гораздо чаще — к худшему. Однако в любом случае было ясно одно — такой, какой была раньше, их жизнь не будет уже никогда…
* * *
И вот снова Михаил едет в Москву… На этот раз — на какое-то совещание по вопросам развития электроники и вычислительной техники, где по каким-то причинам советское руководство захотело увидеть и его.
Откровенно говоря, он не больно-то любил все эти поездки в столицу… С куда большим удовольствием он бы провел свободное время дома, в кругу семьи. Или занимаясь какими-нибудь важными делами по хозяйству… А то порой ему даже стыдно было за то, что своими отъездами он фактически сваливает работу на плечи жены с родителями. Но что поделаешь — дела государственные… Зарекомендовав себя как «гения», как перспективного кадра, Михаил в какой-то мере лишился самостоятельности. Теперь на него строили какие-то планы, его включили в какие-то свои расчеты руководители государства. И ничего с этим уже не поделаешь!
«Есть традиция добрая в комсомольской семье:
Раньше думай о Родине, а потом о себе».
Так когда-то пелось в известной Михаилу комсомольской песне… И в новых условиях ее текст можно было бы считать как нельзя более актуальной. С одной небольшой поправкой — что, думая о Родине, ты думаешь и о себе. Ведь если не станет страны — не станет и тебя самого… Или, в лучшем случае, будешь влачить жалкое существование на руинах былой цивилизации. И, прекрасно понимая это, люди шли и работали…
Интересно, а написана ли та песня уже в нынешнее время? А, впрочем, не все ли равно? Уж изобретать заново песни Михаил точно не собирался… Нехорошо это — присваивать себе чужое творчество, и так один раз еле отбрехался. Да и не хватало ему еще и славы поэта… Нафиг-нафиг! И так уж засветился по самое не могу… Настолько, что его включили в какие-то свои планы советские руководители.
Откровенно говоря, он бы предпочел прожить свою жизнь достаточно тихо и незаметно, как и в прошлый раз. Никуда не высовываться, не лезть со всякими идеями… Но уж так сложилась жизнь! Отсидеться в стороне, прикинуться шлангом — это в нынешней ситуации было бы просто преступлением.
Попутчиками по купе в этот раз оказались командированные с НИЭТИНа, двое инженеров, парень с девушкой, и какой-то мужик с «Серпа и Молота»… И, что самое интересное, первых двоих Михаил знал — хотя в прошлой
