Но тут случилось то, чего не ожидал никто из участников скоротечной схватки. Не успел командовавший стрельцами боярин набрать в грудь побольше воздуху, чтобы скомандовать "Пли!", как казацкий строй раздался и перед глазами изумленных стрельцов вырос огромный, пускающий ноздрями струи пара, вороной конь, на котором, выставив перед собой пику, восседал закованный в броню всадник в железной полумаске с перекинутой через плечо леопардовой шкурой и топорщащимися за спиной отнюдь не ангельскими крыльями.
— Ляхи!.. Гусары!.. Польская гвардия!!!… - охнул вразнобой стрелецкий строй. Стволы задергались в стороны, кто-то от неожиданности выстрелил без команды, вслед за ним, словно не в бою, а на загонной охоте, со всех сторон сразу раздался беспорядочный треск.
Неприцельный огонь не принес казакам почти никакого урона. Не успели московиты освоиться в круто изменившейся обстановке как справа, меж разрядьем выдающихся в поле молодых сосенок замелькали конные силуэты.
— Гусары! Сбоку обходят! — истошно завопил полохливый голос. Стрельцы, сломав строй, ринулись в спасительную чащобу.
Это были, конечно же не гусары, а ногайцы. Ольгерд остановил коня на самой опушке и теперь стоял, наблюдая за тем, как исчезают в лесу казаки и спешенные татары. Исход сражения можно было считать решенным — стрельцы, те, кого не переловят преследователи, уйдут, откуда пришли. Если, конечно, в глубине леса их не ожидает подмога. Впрочем в последнем Ольгерд решительно сомневался. Душегубец навряд ли призвал к себе в гвардию целый московски полк.
Дождавшись, когда исчезнет среди стволов последняя татарская шапка с мечущимся по сторонам ярко-рыжим лисьим хвостом, Ольгерд соскочил с коня, воткнул в землю пику, вложил в седельную кобуру карабин и, держась под деревьями споро двинул вдоль опушки туда, где чернел на возвышении до сих пор безмолвный острог.
* * *
Тыльная стена острога, вдоль которой, хоронясь за каждым кустом, двигался Ольгерд, вывела его к песчаному обрыву. Холм, на котором стоял острог, здесь был срезан, словно кусок пирога: то ли осыпался сам, а может и постарались разорители древних могил. Так или иначе, но этот участок стены был, с точки зрения как атакующих, так и защитников, самым неподходящим местом для штурма, а потому самым подходящим местом для тайного проникновения внутрь.
Короткими перебежками, в любой момент ожидая пальбы, Ольгерд пересек простреливаемое пространство, нырнул под спасительный навес облама и прижался к дубовым бревнам. Сверху не доносилось ни звука — то ли засевшие в остроге разбойники не заметили его появления, то ли их там было так мало, что Душегубцу не хватило народу, чтобы выставить наблюдателей по всему кругу. Внимательно оглядев стены, Ольгерд быстро обнаружил то, что искал — трехсаженные, вкопанные в землю бревна со временем подались наружу и разошлись, образуя расширяющиеся кверху щели. Дерево-не камень, и уход за острогом требуется постоянный. Даже у бездонной царской казны не всегда хватает ефимков, чтоб все остроги в порядке держать, а уж у Душегубца своих плотников не было, поди, и в помине. Не селян же ему сюда, в самом деле, на работы за полсотни верст пригонять…
Гусарский шлем с железной полумаской, пусть и подбитой изнутри мягкой замшей, очень мешал и сильно ограничивал обзор, но имея над головой деревянный помост с проделанными в нем проемами, из которых и дубинкой могли огреть, и пулей угостить, а то и по-старинке, смолой или кипящим маслицем, оставаться с непокрытой головой не хотелось. Закинув саблю за спину он, словно мальчишка, лезущий в соседский сад, подпрыгнул, подтянулся на руках и полез наверх.
Поднявшись к обламу, Ольгерд оперся ногами в разошедшиеся бревна, расстегнул ремешок, снял шлем и, насадив его на саблю, начал медленно поднимать в проем. Пуля в шлем не ударила. Не огрела его и дубинка. Это могло, конечно, означать, что ему противостоит особо опытный и коварный противник, желающий дождаться, когда незваный гость поднимется наверх и взять его в плен. Но единственным по-настоящему серьезным бойцом в шайке у Душегубца был сам ее предводитель… "Господи, помоги" — подумал Ольгерд. Подождал еще чуть, решился, возвратил шлем на голову, а саблю в ножны, подтянулся и вылез наверх.
"Господи" и на сей раз помог. Идущая по верху деревянной стены галерея была пуст, как нетопленая три года баня. Не веря в свою удачу, Ольгерд изготовил кинжал, чтобы резать часовых и двинулся по обламу в сторону ворот, расположенных на другой стороне острога. Держась у внешней стены и старательно ныряя под бойницы, он, не встретив ни единой души, добрался до намеченной цели, залег у ведущей вниз лестницы с прогнившими ступеньками. Полежал немного, прислушиваясь, и только сейчас сообразил, что именно в остроге не так. В остроге было тихо и безлюдно. Внутри стояла глухая и какая-то нежилая тишина, невозможная для места, где находится ожидающий атаки гарнизон. Снизу не слышались непременные в таком случае конское ржание, звон упряжи, лязг оружия, и приглушенные голоса. Не было и привычного ощущения боя, которое всегда передается напряжением людской массы, сжавшейся в ожидании столкновения с противником. Пахло сырой древесиной и старым слежавшимся навозом.
Последним свидетельством отсутствия здесь людей стала застрекотавшая прямо над головой сорока. Ольгерд осторожно выглянул наружу. Двор — был пуст и занесен нетронутым снегом. Лишь от ворот до дверей каменной башни, единственном, не считая крытой коновязи, строении внутри острога, вела утоптанная тропинка.
Безлюдью в остроге могло найтись множество объяснений. К примеру, душегубцеву шайку совсем недавно погнали регулярные войска. Или же сам виновник торжества в последний момент поменял свои планы и умчался за тридевять земель. Можно было придумать с десяток самых сказочных версий, но Ольгерд, хоть сказки и любил, но в чудеса не верил. А потому, немного размыслив, пришел к выводу, что скорее всего хан-король-царь Димитрий настолько уверовал в силу добытого им Черного Гетмана, что прогнал подальше свою шайку и решил встретить своих будущих гвардейцев единолично.
Но если Душегубец здесь, стало быть, он наблюдает за схваткой татар, запорожцев и московитов из окна своей башни. Ольгерд не спеша поднялся на ноги и стал обводить взглядом окна.
Предположение оказалось верным. В среднем окне верхнего яруса стоял человек в черно-серебристом наряде и призывно махал рукой. Ольгерд махнул в ответ. Душегубец, а в том, что это был он, не оставалось ни малейших сомнений, указал на тропинку и основание башни, а потом сделал хлебосольный жест, явно приглашая в гости. Ольгерд кивнул и, пробуя ступени на крепость, начал медленно спускаться вниз.
