Фильм оказался довольно забавным: снимали его, судя по всему, где-то в окрестностях Кисловодска, все Непримиримые, как один, были мерзкими на рожу и какими-то корявыми, но зато очень бородатыми и злобными. Зато казаки – будто с рекламного плаката сошли – широкоплечие фигуры, открытые честные лица, словом 'спортсмены, комсомольцы и настоящие красавчики'. Сюжет оригинальностью не поражал: у главного 'комсомольца' гадкие Непримиримые зачем-то украли любимую супругу, и тот, не долго думая, собрал друзей, и рванул в горы наводить порядок. Дальше было много стрельбы и взрывов, потом главный герой рубился с главным гадом на шашках, но закончилось все, знамо дело, жарким 'поцелуем в диафрагму' на фоне заходящего над горами солнца. Понятий о тактике, разумеется, у актеров не было ни малейших. На вражьи пулеметы перли грудью в полный рост, чуть ли не под барабанный бой, и поливали от бедра из 'калашей', как из садовых шлангов, даже не заморачиваясь на такие мелочи, как смена магазинов. Но при этом в них никто попасть не мог, зато врагов они косили просто пачками В нескольких особо пафосных местах нас с Толей синхронно пробивало на истерический хохот. На нас пытались шикать, но разглядев, кто именно там ржет как конь, мешая смотреть, резко передумывали. Словом, сильно хорошим кино назвать было сложно, зато повеселились мы от души. Думаю, приняли б мы 'на грудь' по паре-тройке литров пива, так кино вообще на ура пошло бы. Но – не судьба! Все ж таки мы по форме, да еще и при оружии.
Ровно через неделю, как и было велено, я снова пришел в магазин старого Мойши. Тот меня сразу узнал и даже обрадовался.
– А, здравствуйте-здравствуйте, юноша. Я уж заждался, все гадал – придете или нет. Готов ваш аленький цветочек, принимайте работу! Рубины, конечно, не индонезийские, так где ж их сейчас достать? Но поверьте, памирские, из Таджикистана, ничуть не хуже.
Выложенный на стекло прилавка золотой цветок с лепестками из мелких рубинов я разглядывал долго и восхищенно. Да уж, руку мастера видно сразу! Думаю, Насте должно понравиться. Без малейших сожалений отдаю ювелиру за цепочку с подвеской десять монет золотом. И плевать, что мне ремонт УАЗа в Петропавловской дешевле обошелся! Зато – какой подарок!
После того, как проблема подарка была решена, у меня будто гора с плеч свалилась. Время и до этого особенно не плелось, а теперь так просто вскачь понеслось. Дни мелькали, будто картинки в калейдоскопе. Новый Год был все ближе, а вместе с ним – и окончание нашей командировки и возвращение в Червленную. У меня от этой мысли настроение неизменно подскакивало вверх, а вот напарника, похоже, складывающаяся ситуация совсем не радовала. Во время занятий его плохое настроение почти не проявлялось, разве что работал он уж совсем жестко, на грани фола, будто в настоящем бою, приходилось его даже периодически одергивать, еще не хватало, чтоб покалечился. А вот после – ходил, будто в воду опущенный. Пришлось его вытягивать на откровенный разговор. По дороге домой я прижал УАЗ к обочине и остановился.
– Так, Курсант, в чем проблема?
– Ты о чем, командир? – попытался изобразить бодрость духа напарник.
– Слушай, я тебе уже сколько раз говорил – не пытайся мне голову морочить. На это у тебя актерского дарования не хватает. Так что, колись, что случилось?
– Да тут такое дело, – начал мямлить он.
– Короче. Представь, что доклад о результатах разведки мне делаешь. Меньше текста, больше фактов.
– Можно и короче. Ты в Червленную на Новый Год рвешься, тебя там ждут. А вот у меня все наоборот – у меня семья тут, и праздник хочется с ними отметить. Но, не получится, потому что ты раньше назад поедешь.
Вот блин, как-то я и не подумал о таком варианте. Надо что-то делать… Решение пришло внезапно.
– Так, Толя, раз такое дело, то поступим мы так: я поеду домой с конвоем на их машине, а ты останешься. Отметишь с семьей праздник, проспишься, и приедешь своим ходом на УАЗе. Следующая колонна пойдет только в середине января, ее не жди. До Моздока и один доберешься, а вот оттуда до Червленной – только в составе какой-нибудь группы. И учти, если с машиной хоть что-нибудь случится – удавлю своими руками, как изменника Родины. Все понятно?!
Мое решение Толю просто ошеломило.
– Миша, да я… Да ты ж знаешь… Да гадом буду…
– Все, успокойся. Что ж я, зверь какой? Не понимаю ничего? Завтра этот вопрос в Управлении порешаем. Я кое-что из нашего арсенала с собой возьму, на всякий случай. Ну, а ты, главное – остальное не забудь.
– Не забуду, – улыбается напарник. – Главное, чего-нибудь лишнего не прихватить…
– Неправильный ответ, Курсант, главное – на прихвате чего-нибудь лишнего не спалиться! – хохочу я.
Вопрос с моим отъездом решился быстро. Обратившись за помощью к Стеценко, мы выяснили, что из Ростова в Моздок через два дня пойдет довольно большая колонна, часть груза которой потом, отправляют в Ханкалу. Правда, пойдет колонна не через Червленную (что мне было бы очень удобно), а через Горагорский. Но, в моей ситуации, выбирать особо не приходится, главное – до Ханкалы добраться. А уж оттуда до Червленной я, если понадобится, и пешком дотопаю.
С парнями из ОРСН попрощались на следующий день, без лишних эмоций, по-военному: Веденеев построил весь личный состав роты, приехал Григорьев. Ну, куда ж без него, он же зам Стеценко по спецподразделениям, ОРСН – его вотчина. Полковник толкнул перед строем речугу в лучших традициях армейских замполитов: красиво, длинно и ни о чем, а потом предоставил слово мне. Я еще раз оглядел лица замерших в строю бойцов, которых гонял, как последних шпротов последние два месяца.
– Что вам сказать, мужики. Два месяца – это, конечно, очень мало, но я старался научить вас всему, что знаю сам. Спасибо вам за терпение и старание. Пахали вы как проклятые, не филонили и, скажу честно, за вас мне ни перед кем стыдно не будет. Очень надеюсь на то, что применять полученные знания на практике вам не придется, но если вдруг придется – уверен, с поставленной задачей вы справитесь и глупых, ненужных потерь не будет. Желаю вам всем удачи. Бог даст – еще свидимся.
Пройдя вдоль строя, пожал на прощание руку каждому из парней, потом Веденеев подал команду 'Смирно!', а я, вскинул ладонь к виску в воинском приветствии, развернулся и вышел из казармы.
Вот дома у Толи так просто не получилось. Меня трепали, тормошили и тискали со всех сторон. Что называется – почувствуй себя плюшевым медведем. Сначала было насобирали совершенно неподъемную сумку с гостинцами, на дорожку: копченой и вяленой рыбы, соленого сала, каких-то солений-варений и прочих домашних вкусностей. Оценив ее габариты и вес, а сравнить ее можно было разве что с гигантскими клеенчатыми монстрами системы 'мечта оккупанта', в которых в девяностые наши 'челноки' из Китая всякий ширпотреб возили, я быстренько перевел стрелки на Толю. Мол, я поеду пассажиром, на чужом транспорте, вес багажа у меня ограниченный, а вот Анатолий назад в Червленную двинет на пустом УАЗе. Вот ему все эти подарки и вручите, а он их мне довезет, если, конечно, не сожрет все по дороге. Курсант хотел было возбухнуть по поводу клеветы на него, бедного и ни в чем не повинного, но домашние знали его куда лучше меня, и Толин демарш позорно провалился. Лидия Васильевна пообещала только, что просто соберет два таких же баула, тогда, мол, хоть что-нибудь, да доедет.
