— Какие уж тут возражения… — Ступин размял кисти рук. — Я вас вспомнил. Я видел вас в московском метро, вы помешали щипачам срезать у меня с руки часы.
— Верно. Хорошие часы, швейцарские. Кстати, вот они, держите.
— А это что? — Ступин показал у себя точно такие же, на ремешке.
— А это верните, это наше.
Ступин не стал возражать.
— Но что все-таки там? Тайник? Шип с ядом?
— Вот он объяснит. И давайте спешить, потому что через пару часов они очнутся. Все-таки в нашей реальности американцы наши союзники, так что пришлось использовать портсигар с парализующими стрелами. Забирайте противогазы.
— А вы?
— Антидот.
Уже знакомый «Крайслер-эрфлоу» стоял во дворе, рядом с ним еще одна машина, марку которой Виктор в спешке и в противогазе не разобрал. Ковальчук открыл крышку багажника.
— Тут у них небольшой арсенал. Господин полковник, держите мэшин-ган и диски, и не забывайте, что гражданская давно кончилась, и мы с вами работаем на одну страну и, собственно, на одно ведомство. Стоп, — сказал он, видя, что Ковальчук собирается дать очередь по колесам второй тачки, — зачем шуметь. Простой домашний способ — сахар в бензобак, и пусть они отсасывают.
Они выехали за ворота. Струя свежего ночного ветра ударила в раскрытые окна.
— Белые и красные в одних рядах, за Россию? — сказал Ступин первым делом, как только содрал маску со своего вспотевшего, раскрасневшегося лица. — Представьте себе, я мечтал об этом.
— Мы рождены, чтоб сказки сделать былью, — ответил Ковальчук, — разве так у вас тоже не поют?
— Поют-то поют, но меня смущает заметность этой машины. Ее бы где-то перекрасить и сменить номера.
— Через несколько миль по этой дороге заброшенная ферма Бэрроу. Там нас ждет ничем «форд» с форсированным мотором и усиленной подвеской. Здесь в гаражах за деньги сделают все. Там же получите документы агентов ФБР. Надо же как-то объяснить ношение оружия?
— Кстати, об оружии. Так что же все-таки было в часах?
— Передатчик, — ответил Виктор, — позволяет прослушивать разговоры вокруг вас и определять местонахождение.
— Однако это называется шпионаж.
— Как вы представляете иные действия? — спросил Ковальчук. — Дождаться, когда Лаврентия Павловича назначат руководить органами безопасности империи, и явиться к нему на прием с письмом от него самого из другой реальности? А может, подготовить встречу на высшем уровне? И у кого — у нас, у вас, или на третьей территории? — и он кивнул в сторону Виктора. — Лучше расскажите ваш план отхода, если, конечно, не собирались на самом деле ухлопать контактера.
— Конечно, не собирался, — ответил Ступин, — не буду же я его Рэнкину выкладывать. Смотрите.
Он вынул из внутреннего кармана карту, отпечатанную, как платок, на тонком шелке, и развернул ее.
— Мы находимся в штате Пенсильвания вблизи Питтсбурга. Вот здесь нас ждет частный самолет «Стинсон-Релиант», который этой ночью должен перебросить нас через озеро Эри в Канаду. Здесь и здесь подготовлены промежуточные и запасные поля для посадки. А здесь, в месте достаточно удаленном и малообитаемом, будет ждать «РДДГ», специальный дальний разведчик системы Туполева, который способен перелететь через полюс.
— Пилот надежный?
— На «Стинсоне» или «Туполеве»?
— На обоих.
— «Стинсон» поведет его владелец, местный, Гарри Обилич. Серб, бывший военный летчик, сейчас на мели. Имеет опыт ночных полетов, согласен на любую работу, привычен к риску.
— Не выдаст властям?
— В этой стране пока верховная власть — деньги, и они ему нужны.
— Ладно, посмотрим. Кто на «Туполеве»?
— Командира рекомендовал я. Это Чкалов, смелый и рисковый пилот, служил в брянской части, затем работал в воздушном цирке и летчиком-испытателем, привлекался для выполнения опасных заданий. Познакомился с ним, кстати, в брянской тюрьме, когда он был осужден за аварию, за готовность служить нашему делу похлопотали об его досрочном освобождении… Не слышали о таком?
— Он жив?! — в один голос откликнулись Виктор и Ковальчук.
— Да, хотя я сам удивляюсь этому факту при его характере. Любит проверять свою шею на прочность.
«Ну да, он же в нашей реальности погиб в декабре тридцать восьмого… Так что же, есть возможность его спасти?..»
Как раз в этот самый момент у автора возник вопрос, почему фамилия автора книги «Как завоевать страну без единого выстрела», цитата из которой приведена в качестве эпиграфа первой части, совпадает с названием фирмы, выпустившей частный самолет, но объяснений этому найти так и не удалось, поэтому автор предлагает считать данный интересный факт случайным совпадением.
— Какие пароли, условные знаки для пилотов?
— Паролей нет. Оба пилота должны узнать меня в лицо, Чкалову также дадут фото господина Еремина, ну а Обиличу оставлять такую улику мы сочли слишком рискованным, так что он узнает только меня.
— Значит, так, — продолжил Ковальчук, — после фермы мы едем на восток, где и отправляем господина Еремина домой. А мы с вами, господин полковник, пользуемся вашим каналом и летим в Россию, где наши пути расходятся. Тем более, что вещи господина Еремина уже ждут его в пятьдесят восьмом.
— Вам отдали его вещи?
— Ну, полковник… Конечно, пришлось взять самим. Без всякого ущерба для личностей и казенного имущества. Эта система охраны и сигнализации для нас уже не проблема. Надеюсь, вы также понимаете бессмысленность каких-то попыток с вашей стороны препятствовать нашему плану операции. Результата это не изменит, а только увеличит наше присутствие, что для вас, уверяю, совершенно невыгодно.
— Вы хотите сказать, что ваше МГБ поступит благородно и откажется от дальнейшей засылки агентуры? Не верю.
— Не верите в благородство. А в интересы госбезопасности?
— И в чем они?
— Неуправляемое вмешательство контактеров ведет к непредсказуемым последствиям. У нас первый контактер чуть не привел к ядерной войне. У вас — к краху России и вероятному этническому геноциду на значительной территории планеты. Поэтому Еремин должен был лишь исправить последствия первого контакта, что и сделал с вашей помощью и так, как вы хотели. Оставлять его дальше — это опасность для вас. По той же причине товарищ Берия приказывал по первой возможности отправлять вас, Виктор Сергеевич, в вашу реальность, благо на это было ваше согласие.
— А если не будет согласия, то что будет?
— Никто не знает. А с какой стати он останется у вас? У вас даже антибиотиков нет, если что.
— Могу предложить альтернативу, — возразил Ступин, — домик в горах, где-нибудь в Крыму или на Кавказе. Чистый воздух, чистая вода, целительная природа. Слышали про кавказское долголетие? А зимой можно на дачу где-нибудь в сосновом бору в Подмосковье, на лыжах походить. Зачем эта химия? Важнее здоровый организм. Подумайте, Виктор.
— Лучше вы подумайте, полковник, что вы будете делать, когда поймете, что контактер опасен. Радуйтесь, что он не притащил в Брянск эпидемию нового вируса гриппа.
— Ну, Бежица теперь крепкий орешек для эпидемий. А при первом бы подозрении всем бы надели марлевые повязки.
— От глобальной катастрофы вы бы тоже защитились марлей? Вы никогда не думали, почему в истории гении, люди, видящие далеко вперед, оказывались непризнанными, а порой и уничтоженными?
— Думал. Средневековая дикость-с. И невежество.
— Теперь представьте, что будет, если во время крестовых походов Европа получит паровые машины, мартеновские печи, динамит и бездымный порох плюс крушение религии. Допустим даже, что европейские князьки и короли не перебьют друг друга, а создадут единую империю, держащуюся на военной силе. А дальше? Когда они захотят сначала гроб господень, а потом всю Азию и Африку? Вы знаете, что произошло с американскими индейцами? А если технологии получат монголы с ханом Батыем?
— Но мы-то не монголы.
— «С раскосыми и жадными очами…»
— Это Блок, поэтическая метафора.
— А вы гарантируете, что на волне технического взлета власть в России не будет захвачена авантюристами, которые ввергнут ее в войну за мировое господство? И вместо процветания вы получите крах, гибель десятков миллионов русских? В мире должно существовать взаимное сдерживание, чтобы такие, как Гитлер, имея промышленно-технологическую фору, не подожгли планету.
— Так ведь мы и призваны остановить Гитлера, верно?
— Но и сами не стать опасными. Власть кружит головы. Вы, господин полковник, честный офицер, вы служите Отечеству, а не лакействуете, как некоторые. Ради блага нашей Родины вы должны понять то, что понимаем мы — превышение дозы смертельно.
