Ознакомительная версия.
Это озадачило.
Теперь на их стороне были некоторые плюсы, немного, но были. Первое, это был его собственный мир. Он знал его, и здесь было меньше шансов попасть впросак по невежеству и глупости. Далее, даже в случае поимки ему никак не смогли бы по-настоящему впаять статью по шпионажу. Если только «тасовать карты». Однако нет здесь КГБ и «открытых» процессов против «контры». Что случилось реально? Ну, помешался парень на любви. Бывает. Повесить на него перерасход электричества? Так за сто жизней не выплатит, нет в нашей новой России таких зарплат, по крайней мере официально. А еще была надежда, что западные коллеги, увидев его бегство, и правда подумают, что дело нечисто, и включатся в борьбу. А когда титаны дерутся, у маленьких мышек есть шанс прошмыгнуть под ботинками. А еще одним пунктом было то, что теперь нужно было драться до последнего. Не на кого теперь было надеяться и не на что, тем более при заядлом атеизме. Раньше была надежда на прорыв в другой мир, на Ричарда Дейна. Нет теперь этих ступеней, пройдены они, обвалились под подошвами.
А что еще против нас, размышлял далее Панин, и что за? Хорошо, что в России теперь есть Конституционный Суд, а в мире Организация Объединенных Наций, но нам-то что за дело? Знаем мы слишком много, и нельзя нас в этот Конституционный Суд, как и во все прочие допускать, нет нам туда дороги. В былые советские времена родного мира, мягкого, не сталинского периода, была бы нам прямая и ровная дорога в сумасшедший дом: ковры красные расстелены и двери с музыкой нараспашку. Но канули безвозвратно те благие годы, когда правил... Загадка на эрудицию. Брови черные, густые, речи длинные, пустые? Теперь таких опасных людей, как Панин, тех, кто много знает, но контролю не поддается – отстреливают. Впрочем, как и во все остальные времена, что это мы в самообман и идеализацию ударились?
Что еще против нас? Все то же. Большие вертикально подчиненные организации, охраняющие стабильность и порядок в мире. Сцена другая – статисты прежние. Ну и, конечно, плохо, что отступать уже некуда. Да и зрителей в зале нет, не перед кем куражиться.
Так что бежим дальше, смело бежим. И поскольку будущее неизвестно, то любое направление
Однажды, после первой бутылки пятизвездочного армянского коньяка, Баженов внезапно вспомнил о том, что его волновало после встречи с Колокололовым.
– Кстати, товарищ капитан третьего ранга, – сказал лже-Скрипов, покосившись на свой собственный сверкающий погон (за столиком с офицерами восседали две дамы, потому он тщательно следил за формой одежды), – вы так и не рассказали, как вы добрались вплавь до Кавказа.
– А откуда? – поинтересовалась Вероника.
– От Тасмании, – пояснил Баженов, любуясь своей возлюбленной.
– Это где? – спросила возлюбленная.
– Возле Австралии, на юге, – со знанием дела выдал географические данные Баженов-Скрипов.
– Как интересно, – округлила глаза Вероника, – и вы правда добрались оттуда вплавь?
– Да нет, – смутился Маклай Колокололов, – по воде я добрался только до равнины Налларбор. Снесло течением. А вплавь совсем мало, километров десять-двадцать.
– Но ведь до Австралии гораздо дальше? – удивился Баженов разочарованно – ему уже несколько раз снились сны-эпопеи о героическом плавании Маклая, только он их плохо запоминал.
– Так ведь поначалу я двигался на танке, – пояснил адмиралу капитан третьего ранга.
– На танке? – выпучил глаза Баженов. – Под водой? Ах да, вы же подводник.
– Да нет, я по образованию торпедист, – отмахнулся Колокололов, – но чем, по большому счету, танк отличается от торпеды?
– Он, наверное, больше? – предположил лже-Скрипов.
– Само собой, однако главное, что у него гусеницы заместо винта.
– Правда? – снова почувствовал моральное превосходство физиков над лириками Баженов.
– Кроме того, это был плавающий танк, – объяснился для верности Колокололов.
– Плавающий? – удивились присутствующие женщины.
– Да, марка ЛВТ. Я бы вас, адмирал, тоже прихватил, но не нашел вас тогда в лагере. Так что я взял с собой одного механика-водителя. Мы и поехали. Вначале долго с приливными волнами боролись, покуда механик вождение не освоил, а потом погнали вперед.
– Вы герой, – восхитилась Вероника. Маклай Колокололов смутился.
– Да нет. Танк этот, видимо, на ремонт привезли, он совсем не охранялся. Мы бензинчика налили и понеслись.
– И как вы не испугались? – наконец подала признаки жизни вторая дама. – Вы не боитесь акул?
– У них же пушка, – пояснил уязвленный героизмом товарища Баженов.
– Нет, – отмахнулся Колокололов, – пушки не было. Танки пригнали на ремонт по поводу того, что ему снарядом башню снесло. Вместе с пушкой и пулеметом. Но акулы нас поначалу не трогали, больно сильно танк ревел. Это уже потом, когда горючее кончилось, пришлось их веслом отгонять.
– У вас и весла были? – восхитился предусмотрительности Баженов.
– Конечно, они, оказывается, входят в комплектацию. Зато вместо снарядов и патронов мы смогли погрузить целую кучу сухих пайков и три канистры воды.
– Зачем?
– Так ведь дальше нас просто течениями носило-вихляло, куда судьба прикажет, вот и пригодились сухарики.
– Так чего ж вы веслами не гребли? – осудил буржуазный пережиток – пассивность – лже-адмирал.
– А куда? Я же вам объяснял, Полярной звезды оттуда не видно.
– А... – вспомнил Баженов.
– Механик-водитель тоже не знал, куда плыть. Есть еще такая штука – компас, но мы про него поначалу забыли, да и вообще, вы его когда-нибудь видели? Стрелка у него дурацкая – красно-синяя, кто разберет, какая сторона показывает на север? Так нас и таскало ветром и солнцем, покуда вдали берег не показался, на третью или четвертую неделю, не помню. Погребли мы чуток веслами – ни с места подлая железяка, я же не знаю, сколько в ней, может, тонн сто-двести будет. Тогда говорю механику моему: «Пошли вплавь». Он ни в какую. Может, плыть боится, Сталин его знает. Пожали мы тогда друг другу руки, а он довольный, небось подсчитал, что если я за борт сигану, у него пайков в два раза больше окажется на душу населения. Но я, конечно, ничего с собой не взял, только водички хлебнул напоследок вволю и нырнул. Уж не знаю, сколько часов плыл. Вы спросили, каким стилем? Я, похоже, все перепробовал.
– Может, выпьем за героев? – предложили дамы.
– Вы достойны жить в будущем коммунизме, – сообщил Колокололову Баженов.
Потом они заказали еще бутылку коньяка и даже икру.
Ознакомительная версия.
