— Ну…
— Соглашайся, Лен! Опасности нет почти, зато интересно как по Берлину погулять, с настоящим мальчишкой из гитлерюгенда познакомиться!
— Стрёмно как-то.
— Трусиха.
— А как мы найдём его, Лотара твоего?
— Найдём. Я адрес его помню наизусть, три раза письма писал. И он отвечал мне.
— Как ты писал-то ему, если немецкого не знаешь?
— По-русски. Отец Лотара тоже готовит в торговлю, как и он сам. А его отец на СССР специализируется, русский язык очень хорошо знает, почти чисто говорит. Вот он Лотара учит, думает, тот его дело продолжит.
— Всё равно. Даже зная адрес, как найти человека в таком огромном городе, да ещё и в иностранном. Не найдём мы его.
— Найдём. У тебя карандаш есть?
— Ручка есть, шариковая. Только она зелёная. Подойдёт?
— Давай, — сказал я и достал из кармана обрывок бумаги, на котором позавчера мамка мне написала список продуктов, что купить нужно…
Я пихаю Ленку в бок и глазами показываю на потенциальную жертву. Ленка соглашается, что объект подходящий, забирает у меня листочек, и берёт инициативу в свои руки. Приближается к нам по тротуару девочка лет двенадцати. Причём идёт одна, без взрослых или сверстников. Мы как раз такую жертву и выискивали. Ещё заранее договорились, что если попадётся девочка, то говорить с ней будет Ленка. А если мальчишка, то я, так нам проще.
— Мэдхен! — делает Ленка шаг навстречу приближающейся девчонки.
Девчонка что-то вопросительно отвечает, а Ленка протягивает ей лист бумаги и говорит:
— Битте, мэдхен!
Девчонка непонятливо рассматривает бумажку, на которой я десять минут назад Ленкиной ручкой написал по-немецки адрес Лотара, как я его помнил. Что-то спрашивает.
— Битте, — повторяет Ленка и тычет пальцем в бумажку.
Невнятный ответ. Ленка показывает пальцем на себя, на меня, потом на бумажку. Неизвестная девчонка, кажется, поняла, что нам нужно по этому адресу. Что-то объяснять начинает, но мы не понимаем нифига. В речи постоянно проскальзывает непонятное слово «убан». Этот убан должен нам как-то помочь, но кто это и где живёт, мы не знаем. Наконец, девчонке надоело сотрясать воздух, и она стала что-то очень медленно, с трудом подбирая слова, говорить по-английски. Слово «андерграунд» узнали и я, и Ленка одновременно. Метро! Нам в метро нужно!
Девчонка достала из своей сумочки огрызок карандаша, бесцеремонно развернула меня спиной к себе, а потом что-то стала писать на бумажке, пристроив ту мне между лопаток. Щекотно.
Отдав исписанную бумажку Ленке, девчонка что-то сказала и улыбнулась. А Ленка постоянно повторяла ей «данке шён, мэдхен». Девчонка ещё что-то спросила по-немецки, мы ничего не поняли и она, как смогла, перевела вопрос на английский. Из всей её фразы мне удалось разобрать только слово «маней». Ленка мою догадку подтвердила и грустно сказала девчонке: «но маней, сорри». А потом ещё и демонстративно вывернула карманы на своей юбке. Из правого кармана у неё вывалился какой-то крайне ярко раскрашенный предмет, с вида похожий на крупную конфету.
Какая, однако, корыстолюбивая девочка, подумал я. За такую пустячную услугу маней хочет. Всего-то, дорогу узнали у неё, а она деньги просит! Жадина.
Правда, скоро выяснилось, что я был о ней слишком плохого мнения. Вздохнув, девочка порылась у себя в сумочке и вскоре выудила оттуда серебристую монетку. Сунула монетку в руку Ленке и сказала: «фюр андерграунд, тикет».
А, так это она спросила, если ли у нас деньги на билеты, а когда узнала, что нет, то поделилась с нами своими. Моё мнение об этой девочке немедленно взмыло на недосягаемую высоту. Заодно и все берлинцы выросли в моих глазах, ведь не может быть, чтобы она одна такая была тут, кто-то её так воспитал!
Ленка же подобрала с земли свою яркую конфету, сунула её в руку девчонки, улыбнулась, и сказала, что это презент. Потом ещё непонятную фразу по-русски: «Мир, дружба, жвачка!», очередной «данке шён», мы развернулись и пошли по тротуару в том направлении, куда девчонка тыкала пальцем со словами «ентранцэ ин андерграунд»…
… Наконец, мы приехали и смогли выбраться на поверхность земли из этого жаркого вонючего метро. Никогда в жизни на метро я ещё не ездил, и мне это ну вот совершенно не понравилось. Затхлый воздух пропитан запахами пота, машинного масла, ещё какой-то дряни. Да ещё и тесно там, не протолкнуться. Мы когда вылезли, я Ленке сказал, что в такой толчее больше ездить не стану, лучше пешком пройти.
А она смотрит на меня непонимающе. В какой, говорит, толчее? Где ты толчею заметил? Говорит, по московским меркам, наполняемость метро тут примерно как в Москве в 7 утра в выходной день. Вообще, говорит, народу почти нет.
Нет? Это — нет? Что же тогда в московском метро творится? Ленка обещала меня на экскурсию сводить, когда вернёмся.
Монетка, которую нам неизвестная девочка дала, оказалась монетой в 50 рейхспфеннингов. Её вполне на пару билетов хватило, нам ещё и сдачу дали.
Я, вообще-то, боялся в метро ехать, заблудиться там боялся. Но Ленка успокоила меня, сказала, что это совсем не страшно, заблудиться в метро невозможно, а дорогу больше не нужно ни у кого спрашивать, сами найдём. Сами найдём? Я ей не поверил. И был неправ.
Ленка действительно легко и непринуждённо ориентировалась в берлинском метро, хотя попала сюда в первый раз, а немецкого языка почти не понимала. Как так, спросил её я. А она говорит, что её всегда удивляли люди, с потерянным видом бродившие по метро и спрашивавшие дорогу у встречных пассажиров. Чего её спрашивать, указатели на каждом шагу. Глаза разуй и читай. Незнание языка — не помеха обычно. Многие вещи рисунками показаны.
В общем, приехали мы на нужную нам станцию. Я уж на улицу собрался выходить, но Ленка не пускает меня, по сторонам оглядывается, ищет что-то. Потом она довольно пискнула и со словами «я знала, что она должна тут быть», потащила меня к висящей на стене большой схеме, покрытой стеклом. Схема оказалась довольно подробной картой ближайшего к станции района Берлина. Вот, а я не подумал об этом. Если бы не Ленка, я бы карту и не заметил даже, так и выперся бы на улицу, а потом блуждал бы там кругами.
С помощью же карты улицу и дом Лотара мы нашли буквально за десять минут, там недалеко от метро было. Поднялись на второй этаж, и я несколько неуверенно позвонил в дверной звонок.
Через несколько секунд дверь распахнулась. На пороге стоял сам Лотар. Вероятно, он только что мыл посуду или готовил что-то, так как рукава его рубахи были засучены, на шее висел передник, а руки блестели от влаги.
— Александр? — удивлённо выпучил глаза Лотар. — Ты как тут оказался?..
