— Так вы же, девушки, и новостей наших не знаете! — притворно воскликнул Ярослав.
— Каких новостей? — спросили подружки разом.
Ярослав рассказал историю о том, как потерялись в аномалии двое солдат из военной части в посёлке Белушья Губа, тем самым, открыв вход сюда. О том, как они нашлись, с ними нашлась и местная жительница — беременная аборигенка. Девушки слушали, округляя глаза. Новость о беременной повергла их в шок, а позднее в восторг. Так, поговорив ещё с полчаса о новостях с дальнего холма с подключившимся к разговору профессором Радеком, Катя решила выложить ему свои догадки.
— Николай Валентинович, а вы не находите странным, то что мы здесь наблюдаем вполне земных представителей флоры и возможно фауны? Например, голубая ель, кедр, свойственный сибирскому региону, чабрец, камнеломка? Завтра я хочу посмотреть поближе побережье.
— Да, Екатерина, я уже в курсе, мне уже пришлось выслушать эту информацию. — Радек улыбался.
Он откинулся в кресле, стряхнул пепел с сигареты и продолжил.
— Это можно было бы объяснить тем, что планеты имеют одинаковый ресурс для своего развития и сегодняшняя удача с нахождением аборигенки абсолютно земного облика это подтверждает.
Катя оглянулась на Ленку, но та уже спала, уронив голову на плечо.
— Ой, ладно, мы пойдём, завтра дел невпроворот.
Катя разбудила задремавшую было Лену и, пожелав остающимся спокойной ночи, девушки направились к своей палатке. Лагерь уже спал, в палатках не виднелось ни света фонаря, не пламени свечки. Пока Ленка снимала сапоги и пыталась пролезть в палатку, прежде чем последовать за ней, Тимофеева окинула взглядом ночное небо. И тут её словно током ударило. Луна наконец вышла! Первая ночь на новой Земле была абсолютно безлунной. Тёмное небо было затянуто облаками и, хотя присутствие луны наблюдалось по слабому свету, пробивавшемуся сквозь плотные облака, визуально она не наблюдалась. Да и сейчас было отнюдь не полнолуние, но до боли знакомые пятна на лунной поверхности, так напоминавшие рожицу, явственно были видны. Катя рванула назад к костру, пробегая между палаток, она пару раз чуть не поскользнулась, но устояла на ногах и появилась у костра.
Но там оставался только Петренко, вышагивающий с сигаретой и молодой парень, кажется физик. Катя резко подошла к Ярославу и, рванув того за рукав, указала на небо, яростно прошептав.
— Луна!
Ярослав уставился вверх, бросил сигарету в огонь и, улыбнувшись заметил, — что-то Солнце у вас таких эмоций не вызвало.
— Какое… А, ясно, — Тимофеева заметно сконфузилась. — Да уж, а мы-то тоже сначала размечтались, что это новый Мир, — посокрушался для приличия Петренко, — но ведь наши аппараты не фиксировались спутниками.
Физик, щурясь и заслоняясь ладонью от света костра, пытался найти на небе то, на что указывала девушка. Найдя, наконец, Луну парень выронил изо рта сигарету и, чертыхнувшись, стал стряхивать с себя окурок и рассыпавшийся по одежде пепел. Петренко ухмыльнулся, такие вот они, учёные — дальше своих пробирок и не видят.
Карпинский поднимался вверх по склону, за ним, с некоторым отставанием пыхтел радист отряда Иван Коломейцев.
— Пётр, всё, давай тут склон подходящий.
На безлесном, каменистом склоне Иван присел и попробовал связаться с лагерем. После двух попыток, наконец, связь появилась, и Иван начал передавать сведения об удачной экспедиции отряда.
— Пётр, пошли, ты чего? — Иван закончил передачу и собирался спускаться.
— Слушай Вань, ты давай отдохни тут, а я наверх слазаю — тут осталось всего ничего.
Вершина холма и впрямь манила своей близостью.
— Погодь, давай вместе.
Наконец, бойцы выбрались на каменистый, поросший редкой травой и продуваемый ветром гребень. Открывшиеся красоты заставили Карпинского присвистнуть. Стянув кепку, он взъерошил волосы и зашагал к каменному выступу, за которым начинался довольно крутого вида склон. Там же он и застыл.
— Ваня! Давай сюда! — в голосе Карпинского послышались визгливые нотки.
Иван, подбежал к камню и застыл, было от чего. Их взорам открылась потрясающая картина — из пресного моря изливалась широченная река, на другом берегу её истока, сквозь туман, проступал поросший лесом берег. Поднимались вверх зелёные холмы, близнецы тех, на одном из которых бойцы сейчас и стояли. Но главным было даже не это, а то, что творилось на берегу с их стороны. Там горело несколько костров, на берегу угадывались вытащенные из воды лодки, перевёрнутые днищем вверх. Вокруг самого крупного костра сидело много людей, перед ними кривлялись и махали руками странные фигурки. Иван заметил примерно посередине реки скалу, возвышающуюся над водой, около которой были лодки. Карпинский посчитал примерное количество людей, выходило никак не меньше пятидесяти- шестидесяти человек.
— Так, всё Ваня, двигаем к нашим, а то скоро совсем стемнеет, — Пётр схватил Ивана за рукав и потянул за собой засмотревшегося радиста.
Новиков с майором уже битый час пытались наладить с дикаркой контакт, то приступая к общению, то отступая от стены полного непонимания. Женщина не могла или не хотела ничего объяснить. Она несколько раз пыталась заговорить на своём языке, но майор лишь махал рукой. Она замолкала, догадываясь, что её не понимают.
— Ким! Иди-ка ты сюда, попробуй её разговорить.
Майор отошёл от неё, увлекая за собой Новикова, чтобы не смущать дикарку. Ким присел рядом с женщиной и тихо заговорил.
— Что же, положимся на азиатский менталитет, — Новиков подмигнул майору.
Тот хмурясь, лишь пожал плечами. Минут через десять к костру подошёл улыбающийся Ким.
— Что, Серёга, тоже не получилось? — съехидничал Сафаров.
— Вовсе нет, получилось, — ещё шире улыбнулся довольный собой Ким.
— Ты хорош улыбу давить, говори, узнал что-нибудь? — Новиков нетерпеливо вглядывался в лицо корейца. Ким опустился на бревно у костра.
— Ну что, я так понял, что она была привезена сюда на лодке, чтобы быть наказанной. Видимо, за ребёнка. Люди, которые её привезли находятся за холмом.
Ким махнул рукой на громаду возвышающегося над площадкой холма.
— И к ним она не пойдёт, ещё она показала так, — Сергей продемонстрировал однозначный жест ребром ладони по горлу.
— Да, ничего себе, — Сазонов задумался.
— Наверное, загуляла с кем-то, вот её и убить хотели. Народец, видать, дикий и нравы такие же дикие, — Это уже Васильев встрял в разговор.
— Я ей уже показывал, иди мол, отсюда к своим. Она сначала не реагировала, а когда я несколько раз повторил, показывая вниз, она лишь жалостливо пропищала только.
