- Господина Ван Мин Ду говолит вы - вели себя подобно гелою великих книг плошлого. Ваша хлаблость подобна доблодетелям молодцов с голы Ляньшаньбо! - переводил Ли Мин.
В этот момент ворота, ведущие во внутренний двор постоялого двора, распахнулись, и сидящие на веранде увидели коренастого китайца средних лет, уверено вошедшего во двор. Идущие за ним два молодых китайца несли с собой связку… копий.
Китайцы, составлявшие компанию Строеву, возбужденно загомонили, а хозяин таверны выскочил из-за стола и торопливо пошёл навстречу вновь прибывшему.
- Кто это? - спросил Антон у переводчика.
- Это - непобедимый наставника Лян Чжэн Лян, сталшина калаванных охланников уезда и глава мэнь, думая один лучший в пловинция.
- Интересно, а что ему надо?
Именно в этот момент старшина караванщиков, не обращая внимания на что-то быстро говорившего ему содержателя гостиницы, остановился напротив Строева и, повернувшись к нему, громко заговорил хорошо поставленным голосом, явно обращаясь именно к русскому офицеру.
- Ли Мин, переводи! - уголком рта прошипел Строев, внимательно разглядывая Лян Чжэн Ляна. Старшина был высок для китайца - вершков 10, если не 11, и очень крепко сложен. Речь свою он сопровождал жестами, поразившими Антона своей отточенностью. Похоже двигались танцоры ЕИВ балетной труппы, выступление которой Строев видел в Варшаве.
- Почтенная Лян Чжэн Лян говолит он узнала луские офицела побила Хун Мэй. Эта холошо. Но он говолит луская теперя охланять калавана не говолить с ним. Эта - плоха. Его мэнь не слабый, а если луска думать что слабая, он вызывае луска начальника на бой. Если луска начальника побила Хун Мэй ему должна не стлашно быть.
То ли восхваления собеседников сыграли свою роль, то ли воспоминания о том, что он - "вторая шпага" училища, а может, это был не выветрившийся юношеский романтизм, но Антон, отхлебнув глоток чая, встал из-за стола.
- А что? Дуэль так дуэль! Каковы правила?
Мелихов, до того момента обсуждавший вполголоса происходящее со своими соседями-пограничниками крикнул:
- Вашбродь! Господин поручик, да что вы право на нехристя завелись. Пущай поговорит, а то и мы с ребятами можем ему дорогу до дому показать. Робя пошли!
Пограничники, все как один мужики дюжие и не слабосильные, гомоня, полезли из-за стола. Антон несколько опешил от такой заботы о своём командирском здоровье и потому не успел даже слова сказать, как Мелихов и ещё два старослужащих, перекинувшись через невысокие перильца веранды, подошли к невозмутимо стоящему китайцу. Егор сграбастал рукав темно-синего шёлкового халата и, явно намеревался препроводить докучливого "китаёзу" к выходу. На глазах у Антона, китаец, не меняясь в лице, как-то по особенному дернул плечом, одновременно шагнув вперёд. Мелихов, что был на пару-тройку вершков выше и на пуд тяжелее, птицей ВЗМЫЛ в воздух и грохнулся на мощёный двор позади караванного старшины, а один из солдат, тоже далеко не карлик, пролетев спиной вперёд примерно сажень, сломал собой перила и своротил один из столов. Китаец, не обращая никакого внимания на третьего пограничника, сделал Антону приглашающий жест.
За воротами раздались крики и множественный конский топот и, спустя пару мнгновений, на двор вошёл их благородие поручик Малеев, собственной персоной. Мгновенно оценив мизансцену, он потянулся к кобуре с наганом.
- Виктор, не надо! Это дело чести! Ребята сами погорячились… - крикнул Антон.
- Надеюсь ты понимаешь, что делаешь? - ответил Малеев - Мне лично кажется что это не тот случай, когда героизм - это единственный выход.
Антон, расстегнув и сняв мундир, спустился на плиты двора.
- Ли Мин, так каковы правила поединка?
Переводчик, поясно поклонившись, что-то спросил у нарушителя спокойствия.
- Господина Лян Чжэ Лян сказала, он будет бой своим цян… палка острый.
- Да, его копьё трудно не заметить.
- Господина офицела может выблать любое олужия.
- Револьвер?
- Вы господина можете, но люди думать вы телять лицо!
- Поединок, до раны или до смерти.
- До лана, но вы должны писать бумага не возлажаете.
- Что? Не понял?
Переводчик сказал короткую фразу по-китайски. Услышав её Малеев нахмурился и покачал головой.
Один из пришедших с Лян Чжэ Ляном помощников вышел вперёд и, вытащив из-за отворота халата какой-то свиток, протянул его Ли Мину. Тот почтительно развернул его перед Антоном.
- Сидеся писано вы не иметь плетензий если лана или смерть. Господина Лян Чжэ Лян уже писать тут.
- Хорошо! - не смотря на бодрый тон, Антону стало не по себе. "Вот это влип, романтик…" - подумалось ему. "Но делать нечего, прикусим, пожалуй, пулю!"
Подошедший к нему Ван Мин Ду с уважительным поклоном протянул офицеру письменный прибор. Машинально взяв в руку кисть, Антон совершенно некстати подумал: "Некрасивая подпись выйдет". Кое как поставив закорючку тушью в указанном Ли Мином месте, он молча взял лежавшую на стуле шашку и спустился на двор.
Спустя минуту они уже стояли разделённые несколькими саженями и всей жизнью: молодой русский офицер, высокий, статный и, как он надеялся, сильный, и пятидесятилетний наставник школы "Искренности", нашагавший по дорогам Поднебесной бессчётные тысячи ли. Бриджи и белая сорочка Строева контрастировали с темно-синим, почти чёрным, халатом Ляна. Один сжимал рукоять драгунской шашки образца 1881 года, другой - древко саженного копья, заботливо поданного ему помощником. "Эх, давно я шашку не точил", - промелькнуло в голове у Антона.
Китаец, отставив зажатое в правой руке копье в сторону, низко поклонился своему противнику и взял копьё на изготовку. Строев в ответ отсалютовал и встал в стойку.
Тяжёлая, вязкая тишина повисла над двориком. Резко и громко выдохнув, Лян приставным шагом, нет, скорее прыжком, метнулся вперёд, сократив расстояние на целую сажень и стремительно послал копьё в лицо противника. Строев парировал в третью позицию и попытался контратаковать в кварту. Однако противник, вместо отдергивания оружия, просто толкнул Антона древком, чуть не смяв его защиту. Строева потрясло, с какой силой этот китаец его толкнул. Отпихнув древко копья чуть в сторону, поручик скользнул вперёд - в "мёртвую зону" и попытался атаковать двумя горизонтальными ударами на уровне плеча и бедра. Китаец просто "спрятался" за вертикально поставленное копьё и, неожиданно сильно пнул Антона в бедро. Сбитый с ног, офицер покатился по земле. Гортанно выкрикнув, мастер (теперь это было понятно даже самому неискушенному наблюдателю), крутанул, перехватывая, копьё вокруг кисти, и попытался поразить противника уколом сверху. Каким то чудом Строев ухитрился отвести древко копья в сторону и наконечник звякнул о камень в паре вершков от его плеча, оставив на плите двора здоровенную выщербину. Антон отскочил на пяток шагов назад и занял выжидательную позицию. Противники замерли напротив друг друга. Антон заметил озабоченный взгляд, который его противник бросил на те места, где Златоустовский клинок врубился в древко его оружия.
