— Валяй. Только короче.
— Майлз, мне надо поговорить с тобой, — встряла Белл.
— Подожди. И сиди тихо.
Я повернулся к Белле.
— Ты, наверное, не захочешь слушать. Я думаю, тебе лучше уйти.
Разумеется, она не сдвинулась с места. Этого мне и надо было. Я повернулся к Майлзу.
— Майлз, я уже не сержусь на тебя. Мужчина ради женщины, даже ради воровки, идет на все. Если уж ни Самсон, ни Марк Антоний не устояли, то чего уж требовать от тебя, — тут я взглянул на Беллу. — Ты взял ее себе, вот и разбирайся с ней сам. Эта история обошлась мне в некоторую сумму, не считая полпинты испорченной крови. А во что она обойдется тебе? Сейчас она обманула меня. Она даже вышла за тебя замуж, чтобы обмануть меня, старый друг… но далек ли тот день, когда она в своей обычной ласковой манере начнет и тебя обманывать? Через месяц? Или она потерпит целый год? Рано или поздно она сделает это. Как собака возвращается к своей кости…
— Майлз! — взвизгнула Белла.
— Уходи! — с угрозой в голосе произнес Майлз, и я понял, что он не шутит.
Я поднялся.
— Я как раз собрался уходить. Мне жаль тебя, старина. Мы оба в самом начале сделали одну ошибку, и ты виноват не более, чем я. Но расплачиваться придется тебе одному. И это тем более обидно, что мы…
Им овладело любопытство.
— Что ты имеешь в виду?
— Нам с тобой следовало бы удивиться, чего это ради такая изящная, такая красивая и умелая, такая со всех сторон прелестная женщина согласилась на мизерное жалованье секретаря-машинистки. Если бы мы взяли у нее отпечатки пальцев, как это принято в больших фирмах, мы бы ее не приняли… и до сих пор были бы компаньонами.
Наконец-то! Майлз подозрительно взглянул на свою жену. Нельзя сказать, что она выглядела, как крыса, загнанная в угол — крысы не бывают такими красивыми. Но этого мне было мало, я решил развить успех.
— Ну что, Белла? — сказал я, подходя к столику. — Если я возьму твой стакан и попрошу проверить твои пальчики, что всплывет? Фотографии во всех отделениях? Шантаж? Или двоемужество? Или брачные аферы с корыстными целями? Действителен ли твой брак с Майлзом?
Я нагнулся и взял стакан.
Белла вырвала его из моих рук.
Майлз окликнул меня.
И тут я понял свою ошибку. Глупо было идти в клетку к хищникам без оружия, но еще глупее было забыть основное правило дрессировки — никогда не поворачиваться к зверям спиной. Майлз крикнул, я повернулся к нему. Белла достала что-то из сумочки, быстрее, чем я достал бы сигарету…
Я почувствовал укол.
Колени мои ослабли, ковер стал надвигаться на меня. Я падал, удивляясь, что Белла способна на такое в отношении меня. Падая на пол, я все еще верил ей…
Сознания я не терял. Закружилась голова, все поплыло, как после укола морфия, только эта штука действовала куда быстрее. Майлз что-то крикнул Белле и обхватил меня поперек груди. Ноги мои были как ватные. Он подтащил меня к креслу и позволил моему телу грохнуться в него. Потом головокружение прошло.
Сознание мое было ясным, но тело словно онемело. Теперь я знаю, что она мне кольнула — наркотик «зомби». Дядя Сэм применяет его, когда промывает кому-нибудь мозги. Насколько я помню, официально он никогда не использовался для допросов, хотя ходили слухи, что кое-где его применяли, нелегально, но эффективно. Кажется, его применяли и психиатры, но только с санкции суда.
Бог знает, где Белла раздобыла его. И Бог знает, на ком еще она успела испробовать это зелье…
Правда, тогда я был не в силах удивляться. Я лежал в кресле, как баклажан на грядке, все слышал, но видел только то, что находилось прямо передо мной. Я не смог бы шевельнуться, даже если бы передо мной прогуливалась леди Годива[8] без коня.
Говорить я тоже не мог.
Тут из саквояжа высунулся Пит и подбежал ко мне, вопрошая, в чем дело. Я не отвечал, и он начал теребить мою штанину, требуя объяснений. Я продолжал молчать. Тогда Пит забрался ко мне на колени, положил передние лапы мне на грудь и заглянул в глаза, желая немедленно и без отговорок узнать, что со мной стряслось.
Я все молчал, и тогда он начал выть. Это заставило Майлза и Беллу обратить на него внимание.
— Что ты наделала? — зло сказал Майлз. — Ты в своем уме?
— Не нервничай, толстячок, — ответила Белла. — Мы рассчитались с ним раз и навсегда.
— Что?! Если ты думаешь, что я стану соучастником убийства…
— Успокойся! Его, конечно, следовало бы убить… но у тебя не хватит духа. К счастью, в этом нет нужды. Все сделает препарат.
— Что ты имеешь в виду?
— Он теперь наш, душой и телом. Он будет делать все, что я ему скажу. И не доставит нам никаких хлопот.
— Но… Белла, ты же не сможешь накачивать его этой дрянью вечно. Однажды он очнется и…
— Брось рассуждать, как адвокат. Я знаю, на что способен препарат. Очнувшись, он будет делать все, что я скажу. Я прикажу ему не возбуждать против нас дела. Велю не совать нос в наши дела, и он не станет этого делать. Велю уехать на Тимбукту — он так и сделает. Скажу, чтобы он забыл, что с ним здесь случилось — забудет… но сделает все, что я прикажу ему перед этим.
Я слушал все это так, словно разговор шел не обо мне. Если бы вдруг закричали, что дом горит, я бы и к этому отнесся так же.
— Я не верю, — сказал Майлз.
— Не веришь? — она странно взглянула на него. — А следовало бы.
— А? Что ты имеешь в виду?
— Не заводись. Препарат уже действует, толстячок. И первое, что мы должны сделать…
И тут Пит завыл. Такое услышишь не каждый день. Можно прожить всю жизнь и не услышать, как воет кот. Это совсем не тот вой, который кот издает перед дракой. Как бы ни был обижен кот, он никогда так не завоет. Этот вопль можно услышать только тогда, когда кот оценивает обстановку, как совершенно невыносимую, но сделать ничего не может.
Такого воя никто не может вынести: он скребет по нервам, изнуряя своей непрерывностью.
— Чертов кот! — воскликнул Майлз. — Надо вышвырнуть его.
— Убей его! — велела Белла.
— Что? Ты слишком решительна, Белл. Дэн носится с этим никчемным животным, как Каин со своей печатью.[9] Давай сунем его обратно. — Он взял саквояж.
— Я убью его, — жестко сказала Белла. — Почти год я мечтала убить эту проклятую тварь.
Осмотревшись в поисках орудия убийства, она увидела каминную кочергу и схватила ее.
Майлз взял Пита и попытался засунуть в саквояж.
— Попробуем… — начал он.
Но Пит не терпел, когда его хватал кто-нибудь, кроме меня и Рикки. Даже я не посмел бы прикоснуться к нему, когда он вопил — лучше играть с гремучей змеей. Даже если бы он не был так возбужден, он никогда и никому не позволил бы взять себя за загривок.
Он вцепился в руку Майлза зубами и когтями. Майлз завопил и выпустил его.
— Стой на месте, Майлз, — сказала Белл, пытаясь огреть Пита кочергой.
Ее намерения были достаточно ясны. На ее стороне была сила, и она была вооружена. Но оружием своим владела плохо, а Пит был весьма искушен в тактике. Увернувшись, он бросился на Белл и сильно оцарапал ее голые ноги.
Белл взвизгнула и бросила кочергу.
Я не видел всей картины боя, ибо мог смотреть только перед собой, и мне оставалось дожидаться, когда они окажутся в поле моего зрения. Но слышал я все. То они гонялись за котом, то кот за ними. Я слышал грохот стульев, ругательства и вопли.
Я знал, что Пит не позволит им захватить себя.
Самое худшее из случившегося со мной в ту ночь было, конечно, то, что я не мог ни видеть, ни оценить это величайшее сражение Пита и его величайшую победу. Правда, я все слышал и кое-что видел, но порадоваться его триумфу я был не в состоянии.
Сейчас, вспоминая все это, я чувствую волнение, но это — совсем не то. Я навсегда лишился радости гораздо большей, чем медовый месяц.
Внезапно поток ругани и грохот прекратились. Майлз и Белла вернулись обратно, в гостиную.
— Кто оставил дверь открытой? — отдышавшись, осведомилась Белла.
— Ты сама. Заткнись. Теперь уж ничего не поделаешь.
Майлз раскраснелся. Он ощупал царапины на лице, и они ему явно не понравились. Потом он осмотрел свою одежду — пиджак был разорван по всей спине.
— Черта лысого я заткнусь. У тебя есть пистолет?
— Что?
— Я застрелю этого гнусного кота.
Ей досталось больше, чем Майлзу. Пит оцарапал все, что смог достать — ноги, голые руки, плечи. Ясно было, что она не скоро сможет носить открытые платья, да и на память кое-что останется. В общем, она выглядела, как дикая кошка после драки со своими соплеменниками.
— Сядь! — приказал ей Майлз.
Белла ответила ему кратко и, мягко выражаясь, отрицательно.
— Я все же убью эту тварь, — настаивала она.
— Ладно, не садись. Пойди умойся. Потом я перевяжу тебя, а ты меня. И наплюй на этого кота. Мы, наконец, избавились от него, и слава Богу.
