Читаю перед сном «Как нам реорганизовать Рабкрин» и «Пролетарская революция и ренегат Каутский» Ленина и всё, весь день голос молчит как миленький. Осознает глубину интеллекта вождя мирового пролетариата, который правда перед смертью имел большие проблемы с головой.
- Ты знаешь что, заходи в гости, чая попьём, поговорим о будущем. – Волков посмотрел по сторонам и поёжился от пронизывающего ноябрьского холода. – Давай, до свиданья, мне ещё педали крутить на велосипеде обратно в город.
***
Всю ночь я ворочался, и даже несколько раз вскакивал с кровати, чтобы попить воды. Потому перед глазами вставали окровавленные люди, женщины, мужчины и дети, которые смотрели мне в глаза и тыкали пальцем. И во время тренировки на льду, на следующий день, я не мог выбросить из головы разговор с шаманом. Из-за чего чуть не покалечил Колю Свитухина, воткнувшись в него во время оттачивания ловушки в средней зоне. И хорошо, что парень рухнул далеко от хоккейного борта, и обошлось без сотрясения мозга и других неприятных увечий.
- Николай прости, задумался, - смущено пробормотал я.
- Думать надо, а не задумываться, - закряхтел Свистухин, еле поднимаясь со льда. – Всеволод Михалыч, ну скажите вы Тафгаеву, чтобы он под ноги себе смотрел!
- Тафгаев! – Подъехал ко мне Бобров. – Иди на лавку, посиди, остынь. Хочешь мне всю вторую сборную СССР поломать? Не выйдет!
- Михалыч, можно я вообще домой поеду, голова что-то от мыслей всяких пухнет, - попросил я главного тренера, как нашкодивший школьник учительницу.
- Переживаешь, что тебя не вызвали в первую сборную? – Встревожился Сева. – Обидно конечно, но чего теперь, не плакать же? Езжай на базу. – Сказал Бобров и дунул в свисток, объявив следующее упражнение.
До спортивной базы я добирался на такси, ведь «Победу», которую мне выдали во временное пользование, и которая максимум, на что теперь в холода была способна - это звонко и громко бибикать, я вернул. Чинить бедную машину не было ни сил, ни желания. А идея, как помочь людям осевшим сейчас на Кавказе и в средней Азии, у меня вроде бы появилась, пока я бессмысленно взирал на мелькающие за окном сосны.
Вечером после ужина, когда вся команда разбрелась, кто куда, картёжники в одну комнату, доминошники в другую, остальные же в настольный хоккей и в шахматы сели резаться прямо в холле нашего жилого корпуса, я решил съездить в город. Конечно завтра ответственная игра со «Спартаком», но очень хотелось сбросить тяжёлый груз с сердца, поэтому прежде чем пускаться в «самоволку» я постучал в комнату главного тренера.
- Всеволод Михалыч, что у нас со сборной вытанцовывается? Мой вариант годится?
- Какой твой вариант? – Бобров опять корпел над своими почеркушками, и ответил, не глядя на меня. – Этот вариант был мой. Нападающих из «Спартака» и «Крыльев» берём без вопросов. Вот защитники… Гусев из ЦСКА меня смущает. Может лучше взять Володю Орлова из «Динамо»? Или нашего Гордеева? Тем более они с Куликовым уже сыгрались. А?
- Интересно, - я присел рядом. – Михалыч, давай я твою машину сейчас съезжу, заправлю? Чистку салона тебе организую и вообще помою её, а то несолидно самому Боброву ездить на такой замарашке.
- Да не, не надо, ты вот лучше сюда посмотри, - Сева Бобров ткнул пальцем в какие-то тактические закорючки, которыми был исчёркан весь тетрадный лист. Дети такое иногда в детском саду рисуют одной правой.
- Завтра утром наиграем, где ключи? – Я встал и огляделся по сторонам.
- Сдалась тебе моя машина, возьми в кармане. Но чтоб блестела как моя олимпийская медаль, понял? И не поцарапай её. А то я вас молодых знаю.
- Очень «интересная» схема, - я повертел листок с закорючками, в котором ничего разобрать было решительно невозможно и, быстро вытащив ключи из пальто главного тренера, поспешил ретироваться.
«Два часа у меня есть, - подумал я, поворачивая ключ зажигания в бобровской «Волге». – Чуть что скажу, что на ближайшей заправке бензина не было. И ещё добавлю, что автомойка сегодня не работала, так как закрыта на учёт. Ну, поехали родная».
***
Беседа с местным писателем, с мужем моей бывшей учительницы из вечерней школы по литературе и русскому языку, Виктории Тихоновны, не клеилась. Он хмуро посматривал то на меня, то на свою красивую супругу и в моё деловое предложение вникать не желал.
- Сто рублей в месяц хотите мне платить? – Недоверчиво он сверлил меня взглядом, сидя на маленькой хрущёвской кухоньке.
Вообще обстановка в однокомнатной квартире учительницы была мягко говоря не очень. Буквально всё в ней держалось на соплях. Из крана постоянно капала вода, вешалка, как только я повесил на неё пальто, рухнула. В углах стояли стопками пыльные книги, так как полки прибить в доме было некому. Да и пол не мешало бы помыть.
- Я хочу, чтобы вы написали фантастический роман, и за это буду вам платить сто рублей каждый месяц целый год, - я как робот третий раз повторил своё необычное предложение.
- А вы значит, когда я напишу этот роман, поставите под ним свою подпись и продадите его? – Писатель уперся как баран.
- Зачем мне чужое произведение? Я заинтересован, чтобы эта книга увидела свет в этом десятилетии, и чтобы лет через пятнадцать её содержание знал бы почти каждый школьник. Поэтому работать прошу на совесть. С деталями и сюжетом я вам помогу. – Я тяжело вздохнул.
- Какими деталями, и каким сюжетом? – Наконец-то спросил писатель.
- Аллилуйя, - пробормотал я. – Название я предлагаю такое «Империя тридцати планет», можно просто «Империя». На главной планете Империи умирает дряхлый и старый император, и к власти приходит новый полный сил реформатор, который объявляет всем: гласность, перестройку и ускорение.
- Демократические преобразования, - поняла меня с полуслова учительница Виктория Тихоновна.
- Точно, - я хотел немного отпить остывшего чая, но решил не рисковать желудком перед завтрашней игрой. – А на маленьких периферийных планетах, где кроме жителей основного этноса империи проживали отличающиеся от них коренные малые народности, началась резня.
- Какая резня? – Не понял писатель.
- Основной этнос империи стали резать, убивать и насиловать. Вот с этого книгу лучше и начать. В центре повествования семья, муж - инженер, жена - учительница, сын и дочь, которые спасаются от расправы на малой планете и с одним из последних космических челноков
