Заметил, что вся правая рука майора была в крови. Дело плохо.
— Тормози! — крикнул я, хлопнув ладонью по крыше. — Все, майор, тормози!
Водитель не стал возражать и постепенно остановился. Я выбрался наружу и распахнул водительскую дверь. Вид у Ветров и вправду был неважный. Лицо бледное, весь вспотевший. На ноге огнестрельная рана, на плече, судя по всему, тоже. Еще и в районе живота было небольшое, подозрительное темно-красное пятно. Черт возьми, да у него не одно ранение, а целых три! Вот дерьмо…
— Серьезно зацепило? — спросил я.
— Жить буду… Сам-то цел? — тихо прохрипел он. Видимо ему было совсем хреново и держался он только на морально-волевых.
— Цел. Я вообще везучий. Перелезай на пассажирское, дальше я поведу. Водитель из тебя сейчас не очень. Давай, давай… Толку бодаться?
Возражать майор не стал, видимо понял, что спорить со мной бессмысленно. Конечно, обезболивающий укол промедола это хорошо, но совсем не панацея. Да и шприц-то всего один. А других средств в нашем распоряжении и не было.
С моей помощью, Ветров все-таки перебрался на пассажирское сиденье. Принялся перетягивать рану на бедре резиновым жгутом. Получалось у него плохо, но он справился.
— Сколько живых в кузове? — между делом поинтересовался он.
— Двое. Васильев и Нагибин. Остальным не повезло. Но сзади нас еще одна машина, может там больше бойцов уцелело⁈
Глупо было на это надеяться, учитывая обстоятельства. Командир с досады долбанул кулаком боковую стенку. Бессильно скрипнул зубами.
— Надеюсь, этот чертов чемодан стоит пролитой крови моих парней! — спустя несколько секунд процедил он, глядя куда-то за горизонт. — Не потерял?
— В кузове лежит.
Нас нагнала вторая машина, где тоже оказалось четверо уцелевших. У пикапа были прострелены оба задних колеса, именно поэтому машина и отставала. В итоге получилось, что из семнадцати человек участвующих в операции, выжило чуть больше половины. Судьба остальных была очевидна. Раненых либо добьют, либо возьмут в плен и будут пытаться обменять. Как ни прискорбно, но в той обстановке помочь остальным мы не могли — скорее всего, остались бы там все. Навсегда. И тогда весь смысл операции сходил на нет.
— Долго мы еще будем здесь торчать? Поехали уже… — тяжело выдохнул Ветров.
Заняв его место, я направил машину в сторону виднеющегося вдалеке поста. До него было минут пятнадцать езды. Так и оказалось, когда мы добрались до блокпоста, нас уже ждали. Из Баграма вызвали вертушку.
Гарнизон был поднят по тревоге, ожидалось, что нас могли преследовать. Раненым тут же принялись оказывать медицинскую помощь, а изрешеченные пулями машины отогнали в сторону и бросили. Свою службу они сослужили.
Я наравне со всеми помогал с ранеными, хотя, пожалуй, это было лишним. Медиков тут хватало.
Ждали, что на нашу дерзкую выходку будет какая-то реакция, но было тихо. Так прошло около часа. С авиабазы из Баграма прибыло две вертушки, «Ми-8» и сопровождающие ее два «двадцать четвертых».
На вертушке прибыли гости. Один из них привлек мое внимание.
— Где лейтенант Савельев? — спрашивал тот, подходя то к одним, то к другим.
Когда он подошел ближе, я разглядел его. Это был капитан Быстров, которого я видел на фотографии, что мне передал помощник полковника Черненко. Ну, лучше поздно, чем никогда. Впрочем, этого стоило ожидать.
Решительно направился к нему, держа в руках серебристый кейс, который достался нам такой дорогой ценой.
— Это оно? — спросил капитан, кивнув на чемодан. Он прекрасно понимал, что нам пришлось пережить, поэтому не стал задавать лишние относительно самой операции, ответы на которые и так были очевидны. Их сейчас как раз грузили в «восьмерку».
Я молча кивнул.
— Так… — выдохнул он. — Сейчас вертушка пойдет обратно на базу. Летишь со мной. Дальше свяжемся с Москвой и решим что делать.
Я не стал возражать, устраивать демагогию по поводу всего произошедшего. Это и без меня сделают. Позже. Тот же майор Ветров, ему бы только сил набраться и на ноги встать. Куда смотрела разведка? В горах, помимо каравана, было подозрительно много духов и это неспроста. Уж не ловушкой ли это было?
Одним из выживших во второй машине был командир первой группы спецназа, капитан Иванов, получивший пару легких ранений в руку. Почему-то Быстров говорил только со мной, хотя ему стоило бы выслушать доклад командира первой группы — Ветров был совсем плох.
Нужно было торопиться, поэтому отлет был назначен тут же.
За свою долгую службу на вертолетах я летал не один десяток раз. Из-за опасности быть сбитыми из хваленых американских «Стингеров», которые так полюбили моджахеды, наши вертолеты летали очень низко над землей. Из-за этого звук работы двигателя, отраженный от земли, искажал общий фон, а потому казалось, будто летишь не на вертолете, а на чем-то особом.
У меня разболелась голова. Гул в салоне и вибрация отнюдь не способствовали самочувствию. Но я держался, тем более вряд ли сейчас кто-то стал бы искать для меня обезболивающее.
Пока летели, картина снаружи была одной и той же — сплошные горы. Я не заметил ни одного поселения, ни одного признака, что в этом районе есть жизнь. Пару раз были какие-то руины, но они мало походили на аулы.
То ли пилот вертушки намеренно выбирал такой маршрут, чтобы из какого-нибудь двора не прилетело, то ли это реальные последствия войны, что длилась на этой земле уже столько лет.
К счастью, до Баграма мы добрались без проблем. Хватило с меня экстремальных событий. Когда Черненко говорил, что эта командировка будет легкой прогулкой и мне ничего не угрожает, я и подумать не мог, что попаду в такую жесткую мясорубку.
Сели нормально, выгрузились.
Мы с Быстровым тут же направились к зданиям «тактички».
— Что будем делать? — спросил я, потирая виски. Голова не отпускала.
— Свяжемся с Москвой, будем ждать дальнейших указаний. Вы не пытались вскрыть кейс?
— Некогда было, да и сочли это небезопасным. Вдруг там взрывное устройство? — ответил я вопросом на вопрос.
А сам подумал, а не слишком ли это круто? Вряд ли духи додумались бы до такого. Но с другой стороны, мы не знали, что везли внутри и кому. Скорее всего, моджахеды тут и ни при чем вовсе, а тот, кто вез кейс, был неким сотрудником иностранной разведки.
Но еще больше меня беспокоил другой вопрос, он буквально вертелся у меня в голове… Смертник откуда-то меня знал! Определенно знал. Более того, пояс шахида он активировал тогда, когда узнал во мне кого-то…
Прибыли на пост связи.
Капитан тут же распорядился, чтобы дежурный связист выделил нам отдельный канал связи. Я сразу понял, что мой куратор здесь имеет определенный вес. Скорее всего, он и сам сотрудник КГБ.
Я думал, что он намерен связаться напрямую с полковником Черненко, но нет… Человек, ответивший на вызов, был мне незнаком!
Глава 6
Недоделанная работа
Их разговор был короткий и занял не более минуты. Капитан Быстров только кивал и отвечал односложными ответами.
Затем положил трубку на аппарат и выдохнул.
— Что там? — поинтересовался я, глядя на него со сдерживаемым подозрением.
— Нужно вскрыть чемодан.
— Ну, это логично, — произнес я, нисколько не удивившись. — Какой смысл везти в Москву то, что может взорваться в любой момент? Мы ведь сами не знаем, что там внутри.
— Все так, — отозвался куратор. — Так, сейчас нужно организовать вскрытие с помощью саперов. Только сомневаюсь, что они тут смогут что-то сделать. Мины на дороге искать это одно, а проверить чемодан… Ну, попробовать стоит!
— Может, не здесь?
— Само собой. Раз до сих пор не взорвалось, до прихода саперов полежит.
Серебристый кейс, из-за которого заварилась вся эта каша со специальной операцией, поцарапанный и в затертых пятнах крови лежал на столе. В целом он был легкий, но это еще ни о чем не говорило. Заряда, если, конечно, он там есть, могло быть немного, как раз для того, чтобы уничтожить содержимое и заодно оторвать руки тому, кто в него полезет. С другой же стороны, кому оно нужно минировать чемодан? Время не то, да и место тоже.
У меня имелись большие сомнения, что внутри могло быть взрывное устройство. Здравый смысл подсказывал, да и чуйка тоже молчала. Однако рисковать лишний раз я не собирался. Особенно после того, как чудом выбрался из той
