меня посматривали как на желанную добычу. Предполагаю, что не столько из-за должника князя Долгорукова, сколько из-за внимания, оказываемого великой княжной.
В перерыве между танцами к нам подошёл Астафьев-младший и, испросив моего дозволения, пригласил Марию. И чего было спрашивать во второй-то раз? Ведь он уже значится в её бальной книжице.
Занятная вещица, между прочим. Эдакая программка, где расписан весь репертуар и есть место для внесения имени того, кому обещан танец. Это позволяет избежать неразберихи и соблюсти приличия. А так же служит поводом для гордости девиц и дам.
Эти книжицы являются документальным подтверждением былой популярности их обладательниц. Впрочем, хватало и тех, кто, несмотря на возраст, продолжал пополнять свою коллекцию, складывая их в отдельную шкатулку, а то уже и ларец.
Кирилл застолбил за собой три танца с Долгоруковой, больше не позволяли приличия. Как нельзя было танцевать и с одной и той же партнёршей подряд. Но этот хитрец сумел извернуться, и так уж вышло, что сейчас будет танцевать с ней второй раз. Прохиндей. И ведь его не обвинить в неприличествующем поведении, всего лишь досадная промашка распорядителя бала. Ну да, с кем не бывает.
Едва сбагрив с рук Марию, за которую, будучи её сопровождающим на балу, я, получается, как бы в ответе, направился в сторону той самой незнакомки бальзаковского возраста. При этом заметил на себе несколько едва ли не осуждающих взглядов матрон и молоденьких девушек, мимо которых проследовал.
Бал в самом начале, и я так подозреваю, если не проявлю свою заинтересованность, меня могут взять в оборот. А что ещё прикажете делать с таким телком? Послать-то проще простого, но не обижать кого-либо, не ссориться категорически не хотелось. Поэтому я решил действовать на опережение.
— Сударыня, не имею чести быть вам представленным. Разрешите отрекомендоваться. Ярцев Пётр Анисимович, помещик Воронежского княжества.
Воспользовавшись тем, что она осталась одна, подошёл я к заинтересовавшей меня даме. При этом отвесил чётко выверенный поклон ровно настолько, чтобы он был учтивым, но не раболепным.
— Очень приятно, милостивый государь. Тульева Елена Митрофановна, — легонько кивнув, представилась она.
При этом в её глазах заплясали бесенята, и она окинула меня изучающим и в то же время пронизывающим взглядом. Чего греха таить, от которого мне стало слегка неуютно. Но не отступать же теперь, в самом-то деле. Оно и без того выглядит несколько забавно — мальчишка, у которого молоко на губах не обсохло, попёрся к зрелой и вполне состоявшейся даме. А на нас сейчас многие пялятся во все глаза, это я прекрасно вижу. Заняться им нечем. Но это ладно, к такому я готов, иначе не отсвечивал бы, а вот заднюю давать, как нашкодивший щенок, это уже ни в какие ворота.
— Пройдясь с вами в танце, мне захотелось вновь испытать тот краткий миг несказанного удовольствия от вашей близости.
— И что же вы предлагаете? — обмахиваясь веером и подбадривая меня игривой улыбкой, спросила она.
— Сударыня, позвольте мне иметь удовольствие пригласить вас на танец, — вновь поклонившись, произнёс я.
— Но как же быть, следующий танец мною уже обещан. Не так ли, Аркадий Давыдович? — сложив веер и принимая бокал вина, с досадой произнесла она.
Ч-чёрт! Слишком много народу, а потому я не видел эту парочку прежде, как не приметил и вот этого господина в мундире офицера Измайловского полка с горжетом майора на груди. Вступать в препирательства с будущим начальством не хотелось категорически, мало ли чем это аукнется в будущем.
В принципе я не позволил себе ничего особенного, но кто их знает, этих гвардейских, много о себе думающих павлинов. Воспримет ещё это как личный выпад. А потому пора предпринять тактическое отступление. Но сохранив лицо.
— Ярцев Пётр Анисимович, помещик Землянского уезда Воронежского княжества, — коротким кивком изобразив поклон, вновь представился я.
— Изотов Аркадий Давыдович, майор гвардейского Измайловского полка, — в свою очередь представился тот.
— Быть может, в вашем расписании всё же найдётся один свободный танец и для меня, сударыня? — вновь я обратился к даме.
И чего это майор вздёрнул брови? Неужели счёл меня чересчур назойливым? Э-э-э, дядя, полегче на поворотах! Это нормально, что подошедший кавалер не ретируется по первому требованию. Всё в рамках приличий.
А с этой-то красавицей чего творится? Даже не пригубив вино, вновь раскрыла веер и прикрыла лицо, только глазки наружу, в прищуре которых озорной блеск. Весело ей, а я уже и не знаю, во что вляпался.
— Эм-м, милостивый… — начал было майор вполне дружелюбным тоном.
— Аркадий Давыдович, не уступите ли вы свой танец Петру Анисимовичу? За вами ведь ещё два, и вы в любом случае не окажетесь в накладе.
— Рад вам служить, Елена Митрофановна, — после короткой паузы и быстрых переглядываний с дамой без намёка на неудовольствие ответил он.
Мне не могло показаться. А если и не уверен, то я могу перед внутренним взором вынуть эту картинку и рассмотреть под разными углами. В глазах Тульевой по-прежнему плясали озорные огоньки, и появилась просьба. Изотов же излучал недоумение, готовность служить и… Он как бы переспрашивал её взглядом, точно ли ему следует так поступить. А вот ко мне отношение совершенно ровное, как будто он и не гвардейский офицер, у которого увели даму из-под носа.
В этот момент в центре зала раздался задорный голос распорядителя бала, приглашающего пары на менуэт. И коль скоро вопрос с приглашением был решён, я без лишних слов подал даме правую руку. Та вновь окинула меня оценивающим взглядом, что-то там для себя решила и, передав свой бокал, из которого так и не отпила ни глотка, майору, положила мне на предплечье свою левую.
— Вам уже говорили, что вы весьма уверенный в себе молодой человек? — когда мы сблизились в танце, тихо произнесла она.
— Я всего лишь взял на себя смелость пригласить на танец красивую женщину. Не думал, что для этого нужна храбрость, — вставая на колено и подавая ей руку, ответил я.
Она вложила в неё свою и начала обходить вокруг, касаясь меня своими юбками. Я же осмелился и слегка сжал её пальцы. Нет, ну а что такого, сгорел забор, гори и хата! Пока ведь всё идёт нормально. Ну и что с того, что её сопровождает гвардейский майор, он ведь не выказал даже намёка на неудовольствие. В нём присутствовало только удивление и любопытство, да и оно было обращено
