поводу корабельных орудий поставили слезливую просьбу: мол, лучше то, что есть, заменить пушками Барановского. У них и калибр проще, как раз для пиратов (не с параходофрегатами же воевать), да и боеприпасов поболе вместится. Напоследок приписали по-цыгански, а слабо оплатить услуги экипажа на год вперёд? Чтобы новых, питерских спокойнее подбирать, не торопясь, зная, что черноморские имеются по контракту.
— Откажет твой батя, — уверил Гладышев, — он не то, что мой. Слишком дорого всё выйдет, особенно если крупную взятку давать за пушки Барановского.
Да уж, без взятки передовое оружие никто не поставит, там нужно подмазывать начальство сразу на нескольких уровнях.
Земельный вопрос разрешился только после приговора юриста. Стандартный вариант поиска месторождений создавал множество проблем. Обычно группа геологов, кем-либо финансируемая — едет на приволье и ищет чего бы открыть. И не дай бог найдут ископаемые ценности, сразу начинается сутяжничество. Спонсор требует своё, государевы люди своё, даже геологи хотят руки нагреть почему-то. Если же сначала найти, а потом выкупить участок — может вскрыться вся хитрость и её объявят мошенничеством.
Так что осталось лишь найти алмазы на своём огороде, чтобы никто претензий не выставил. Конечно есть риск того, что купишь немного не там. Всё-таки гарантий абсолютной целкости никто не давал. А чтобы вообще все подозрения отмести, нужное место Гладышев решил купить через Питерское земельное ведомство, а не напрямую в Архангельске.
Участок в шестнадцать квадратных вёрст обошёлся в три с половиной тысячи рублей, включая пошлины и «подарок». Хорошо, что на картах в тех краях никто близко не имел интереса, да и население слишком редкое. Кому нужны практически неплодородные места, где лишь мох растёт в изобилии, да камней множество. Местная речка протекала за границей участка, а ближайшая деревушка находилась в тридцати верстах.
Размер платежа превышал разумные границы щедрости, но докладную в Архангельск никто из Питера не пошлёт. Теперь осталось лишь надеяться на авось, чтобы википедиевые координаты соответствовали реалиям и хоть частично совпали с приобретёнными неудобьями.
Вопрос с касками оказался не сложным. Артём договорился на заводе и головные уборы просто отпрессовали в требуемом количестве. Матрицу оплатили щедро, так что вопросов не возникло. Ну, а размеры подогнали установкой внутри касок матерчатых полос, заодно получив зазор, чтобы сталь макушку не натирала. Кожаный ремешок затягивался при необходимости на подбородке. Всё выглядело примитивно тупо, но на первое время и так сойдёт.
Изготовление броников вообще началось у… шорника. Лавров нашёл такого, который имел свою мастерскую, подмастерьев и даже кузню. Петра, с его идеей зашивать бронепластины в плотную ткань, мягко подвинули в сторону, как бестолкового. Проще смастерить кирасы из многослойной кожи, на манер седельной, а на них набить бронепластины. Ещё одна матрица подсократила казну, зато и пластины получились с «хвостиками». Загибаешь, забиваешь в панцирь, подгибаешь с другой стороны — всё выглядит прочно и надёжно.
А тряпка и есть тряпка — то порвётся, то перетрётся.
Отношения с Настенькой зашли уже очень глубоко, практически дойдя до грани первого поцелуя в щёчку. Кроме того, девушка пригласила Петра (обязательно вместе с Серёжей!) к себе домой. Оказывается её папа хотел увидеть дочкиного избранника среди своих гостей. Папа-то оказался не лыком шит, а очень даже полковником в отставке. Герой Крымской войны в которую вступил юным офицериком, а закончил Георгиевским кавалером. Плюс, в ближайшее время, намечалось празднование папиных именин — тогда-то и следовало придти. А что, спрашивается, дарить?
Всё рухнуло в одно «прекрасное» воскресенье, когда дедуля с бабулей ушли в церковь, прихватив с собой Наташу, а Гладышев отправился на встречу с Ивашкиным. Вернувшись домой он увидел во дворе на лавочке возле дома малыша лет четырёх, который держал под мышкой игрушечного медвежонка. За спиной у маленького человека виднелся какой-то пузатый мешок, а в руках имелся конверт.
— Здравствуй! Ты кто будешь?
— Я Петька, — взгрустнул мальчишка, — мне нужен Пётр Алексеевич Гладышев. Мамка сказала ему письмо передать.
Действительно, на конверте имелось имя адресата.
— Тогда это мне. Позволишь прочитать?
— Бери уж, коли тебе.
Карапуз явно был не в духе, словно внутри него какое-то горькое горе имелось.
«Дорогой Петя!…» Дальше имелась просьба какой-то Лизаветы забрать Петьку себе и дать мальчику достойное воспитание. Сама Лиза решила выйти замуж за некоего Григория и уедет с ним из Питербурга. Григорий Петьку не хочет, так что выхода нет. Пусть Гладышев позаботится о сыне, это будет правильнее, ибо у него и деньги есть, и положение в обществе. В оконцовке звучала просьба её больше не искать, а дать возможность начать новую жизнь, потому что Гриша согласен всё простить.
Вот тебе и вторая жизнь от Азраила! Значит Петенька успел накосячить, а кто должен расхлёбывать? Ну что, такого славного мальчугана в приют сдавать? А за что? Мать сбежала, отец отказался… Нет уж Петру самому нужен сын, раз таковой в наличии имеется. И пошли все со всевозможными попрёками в задницу. Настю, конечно, жаль, но придётся ей всё объяснить, причём не затягивая. Нельзя девушку обнадёживать, имея внебрачного ребёнка.
Мелкий внимательно вглядывался в лицо Гладышева, пытаясь угадать своё будущее. Мамку он любил, а отца не знал. Вот только мишка ему настоящий друг, а больше никого нет. Большой Петька взял за руку маленького и повёл домой.
— Будем вместе жить, поселю тебя в моей комнате. И уголок для твоих вещей организую, даже стол со стулом, чтобы всё у тебя было.
Вернувшись из церкви народ увидел странную картину. Два человека разных габаритов дружно игрались в какую-то непонятную игру. Из листов бумаги складывали нечто летающее, бросали, чтобы летело и постепенно замусоривали всю комнату.
— Петя, кто это? — удивилась бабушка.
— Это оказывается мой сын Петька!
Гладышев приобнял бабулю одной рукой, а другой протянул конверт деду. Наташа, вместо охов и причитаний, сразу взяла всё под контроль.
— Ребёнок, небось, не кормлен. Да и уличную одёжу надо бы переодеть, коли есть запасная.
Малыша приняли в семью, не вдаваясь в мораль и не выделываясь. Чай, не баре из высшего общества,
