– Мне бы тоже очень хотелось разобраться, – кто здесь имеет честь, а кто её полное отсутствие. Тогда, Амун, хочу вас спросить об одной вещи. Вы, наверное, как правитель, слышали что-то о межгалактической конвенции, в которой говорится, о праве, первооткрывателей ничейных планет?
– Разумеется.
– Вот и замечательно. Тогда ответьте мне тогда на такой вопрос. Почему я, уже как пару лет, занимаясь этой планетой, и её изучением, получаю сообщение от своих подчиненных, что кто-то без спроса отбирает то, что по праву, должно принадлежать мне, и моему народу?
Амун удивлённо хмыкнула. – Вот как? Даже интересно. И что, у вас есть доказательства, что вы оказались на этой планете раньше нас, или вообще кого-нибудь другого?
– Безусловно, – краснолицый был уверен в себе. – Более года назад мы активизировали работу всех вулканов этой планеты, для создания первичных зон проживания гефестиан. Вроде как они уже должны были активизироваться, к этому времени. И это легко проверить. И вас тогда, здесь ещё не было.
Амун повернулась в сторону Аркенара, и бросила гневный взгляд в его сторону. – Возможно, – Правительница старалась быть невозмутимой, – но это ещё не доказывает того, что вы были здесь раньше нас. И кстати, вы не заметили, что эта планета уже населена живыми и разумными существами.
– Разумными? – Морон расхохотался. – Это вы про этих, убогих существ? Да у них цивилизация в самом зачаточном состоянии. Само определение их разумными никак не может придти в голову ни одному разумному гефестианину. Кстати, если вы считаете их разумными, – почему это не помешало вашему вторжению сюда?
– Но мы прекрасно с ними уживаемся, в отличие от гефестиан, которые славятся своей жестокостью во всех галактиках.
– Ну, и что вы с ними сделали, при всем вашем гуманизме? – Морон ухмыльнулся.
– Мы, … – Амун немного замялась, … мы просто отселяем их вглубь, на другие, такие же земли. Они нисколько не ущемлены в правах.
– И всё? – краснокожий недоверчиво покачал головой. – А вот мой друг знает про вас нечто другое. Фалькур, расскажи им.
– Ну что тут долго рассказывать, – Фалькур улыбнулся своей гаденькой противной улыбкой. – Таураан планета, конечно не ахти, и мне пришлось немного попотеть, чтобы вскрыть ваш хваленый щит, но теперь главный Правитель Таураана, – мой большой друг.
В зале стало оглушительно тихо. Амун побледнела. – Этирей, ваш друг?
– Этирей? – глумливо переспросил ее Фалькур. – Нет, это Миртаан. Этот молодой прохвост со своими сообщниками, убил его, чтобы сдаться мне, на милость победителя. Теперь я ваш законный партнер по освоению таурания, простите, … не только я, а также император Солора, Геронт.
Амун опустила голову на руки. – Бедный Этирей, прошептала она. – Я как чувствовала.
– Я думаю, что на этом нашу дискуссию можно завершать, – прервал Фалькура Морон. – На основании всех изложенных фактов, и при наличии всех моих аргументов в виде элитных частей императорского флота, – я бы попросил вас в самое кратчайшее время, убраться отсюда. Иначе мне придется сделать это силой, но тогда вас всех постигнет та же участь, как и ваших соплеменников, с Таураана.
Амун встала. – Спешу вас огорчить, но у вас неправильные сведения о первооткрывателях этой планеты. Именно мы, таланы, были здесь раньше. Гораздо раньше вас. Задолго до того, как вы узнали о её существовании. Задолго до того, как многие цивилизации открыли способ перемещаться в межзвёздном пространстве между планетами. Планета Земля – это наша родная планета. Цивилизация талан появилась именно здесь. Здесь наши корни. Мы – коренные жители Земли. И я готова предоставить эти факты.
Все присутствующие в зале развернулись, и в немом изумлении уставились на Амун.
Глава 33
Запретные территории.
Тэсия продолжала стоять в оцепенении. Неро наклонился вниз и вытащил из кустов, что-то отчаянно мяукающее и царапающееся. Это был маленький котенок, наподобие тех больших кошек, которых они все здесь видели. Бруно начал бросаться на Неро, радостно повизгивая, пытаясь достать котенка. Тот жалобно мяукал, и старался спрятаться от пса в объятиях мальчика.
– Бруно, а ну отстань, отстань, я сказал. Не видишь, ты же его пугаешь. А ну успокойся уже, глупый пес.
Неро погладил котёнка. – Странно, что он здесь почему-то один. Тэсия, может, давай поищем его маму? Тэсия, ты слышишь меня? Тебе что, нехорошо? – Неро тронул Тэсию за плечо.
Тэсия вышла из оцепенения и как-то странно посмотрела на мальчика. – Какую ещё маму? Не видишь, он потерялся, и он очень боится. А ну прекрати его тормошить и давай котика мне, я его успокою.
Неро перевернул котенка. – Тэсия, а это девочка.
– Тем более, отдай её мне, сейчас же. У тебя уже есть твой Бруно, а это будет моя кошечка. Ну, иди ко мне, моя маленькая. Тэсия тебя защитит, и не даст никому в обиду. Котёнок потянулся и лизнул девочку в нос.
– Ой, Неро, – Тэсия радостно взвизгнула, – она меня признала. Идём, скорее, покажем её всем.
Когда Неро и Тэсия вернулись на пляж, они встретили возвращавшихся мужчин с охоты.
– Папа, папа, смотри, кого мы тут нашли. Ну, посмотри же, какая она хорошенькая. Я назвала ее Виола. А можно я оставлю её у себя?
Леонтий, хмуро посмотрел на котенка. – Ох, дочка, я теперь и не знаю, как тут ко всему относиться? Что-то не нравится мне это всё. Вот вырастет эта кошечка, и учудит что-нибудь эдакое.
Хильдебальд вступил в разговор. – Если судить по поведению её взрослых собратьев, то нам точно ничего не грозит. Будет пастись как козы на твоих римских лугах. Или ты боишься коз, римлянин? – ухмыльнулся вандал.
– Прекрати молоть чепуху, вандал. Ничего я не боюсь. Пусть оставляет её у себя. А лучше бы ты вернула её на место, дочка. Мать её сама найдёт.
– Папа, а там никого больше не было.
– Ну, не знаю, смотри сама. Надеюсь, что от неё будет меньше хлопот, чем от этого безмозглого пса.
– Спасибо, папочка, – Тэсия потянулась и, притянув отца за шею, чмокнула его в щеку. – Пап, а что он говорит про коз?
– Это он про то, что очень всё странно на этой планете. Тут оказывается, львы траву кушают. Или это не львы вовсе? А дичь сама в руки идёт и не боится смерти. Очень мне это не нравится. Неправильно это всё.
– Вот видите, мой уважаемый Леонтий, а что я вам с самого начала говорил? – сказал подошедший священнослужитель. – Испытание нам тут дано, и будет оно до тех пор, пока не обратим мы окончательно свой взор к Богу.
– Опять этот слуга господень со своими проповедями, – недовольно отвернулся грек.