— А вообще, наверное, только у нас в Союзе говорят на кухне вечером о политике, — снова вернулась она к теме, — только не надо мне говорить, что это жизнь, я и так понимаю, но почему именно на кухне? Или где-нибудь там в Аргентине тоже такое бывает?
— Наверное, потому что в другое время некогда. Вот я, например, не понял, как культурные различия цивилизаций могут вести к войне.
— Вы серьезно?
— Ну, я на таких вещах не специализировался. Немножко на другом.
— Так это проще простого. Главное, что одни от других отличаются, что можно сразу понять: это — 'мы', это — 'они'. Дальше развивают ксенофобию. Вон у американцев всякие бэд бойс — арабы, латиноамериканцы, русские — ну, в смысле, русские, все, что из СССР, вы понимаете.
— Конечно. Так что я бэд бой.
— Я буду учитывать, — немножко игривым тоном произнесла Вероника, — но ведь человек может меняться в лучшую сторону? Скажем, встретив того, кто на него повлияет.
— Тогда за это третий тост. За несравненную хозяйку этого дома, один светлый взгляд которой способен вывести на путь добра и любви… к ближнему.
— За любовь к ближнему, — Вероника стрельнула в него чуть прищуренными глазами и пригубила бокал под звуки 'Прелюдии к поцелую', неторопливо глотая и смакуя чудесную, ароматную и слегка дурманящую жидкость под пряный доверительный тембр вокала темнокожей уроженки штата Массачусетс.
— … Никогда не думал, что минтай может быть таким королевским блюдом.
— Может, если мариновать его в 'Ркацители' с лимонным соком. У нас кулинарные вина выпускают в таких пакетах с крышечками. Для шашлыка мариновать в нем тоже неплохо. Знаете, я рецепты со студенческих лет стала собирать, когда в общежитии жили. Тогда себе готовили в основном, что побыстрее, вермишель с яичницей, или картошку на сале жарили, некогда было, и все-таки хотелось уметь приготовить что-то такое, чтобы удивить. Кстати, не завела себе ни микроволновку, ни скороварку, ни тостера, вот это ускоренное приготовление, оно как-то…Так, сейчас мы это уберем и тарелочки поставим для торта… или попозже?
— Конечно, торт попозже. Пусть уляжется.
Они быстро прибрались, Вероника поставила посуду в мойку, и они перешли в гостиную, интерьер которой можно тоже было назвать по-советски консервативным. Всю стену напротив двери из кухни занимала полированная стенка до потолка цвета яблони, с телевизором в нише — как раз напротив дивана между дверью на кухню и окном. По другую сторону двери стоял полированный обеденный стол со стульями, оставляя свободным пространство в центре зала. Большую часть стены напротив окна занимала остекленная дверь-ширма: раздвигаясь, она объединяла гостиную с прихожей, что было удобно для приема гостей. Кроме телевизора, в стенке стоял солидный радиокомплекс, с вертушкой, двухкассетной декой, эквалайзером, CD-плейером, и тьюнером, а также видеомагнитофон; две колонки висели по углам напротив стенки, и, рядом с ними — прожекторы цветомузыки.
Любопытствующая кошка вышла из кухни вслед за ними, потянулась, и, вспрыгнув на диван, устроилась верхом на спинке. Как все кошки, она любила, где мягко и тепло.
— А домолиния у вас в стенке? — поинтересовался Виктор.
— У меня два терминала в спальнях. Иногда, знаете, не спится, сидишь в сетях. Ну и спальни — тихое место. Что будем смотреть? Говорят, скоро кассеты отомрут, потому что ЦВД сделают дешевле кассет. Как вы думаете?
— Правильно говорят.
— Ну вот, значит, надо присматривать ЦВД. Только на них писать нельзя.
— Со временем и запись будет. Только удобнее на рекордеры с жестким диском писать.
— Этого не будет. Потому что в Домолинии-3 сделают такую скорость, что будет телетрансляция прямо из сети, и записи передач будут готовые лежать. И туда же можно будет класть то, что сняли на видео. Это же удобнее. На бытовке диск может накрыться, а в сети все данные копируют и хранят, чтобы не потерять. Вообще сейчас у нас такие процессоры проектируют, такие… Наши взяли соцобязательство к началу пятнадцатой пятилетки повысить тактовую до гигагерца.
— Так, а сейчас какая?
— Четырнадцатая. Год третий, решающий.
— Повысят, — согласился Виктор, прикинув в мыслях дату выхода третьего Пня.
— Отлично. А что будем смотреть? — спросила Вероника, роясь в кассетах. — Детектив, комедию, фантастику?
— А вы любите танцевать? — неожиданно для себя спросил он.
— Что?
— Ну… очень удачный интерьер комнаты… — он спешно пытался выйти из положения, которое показалось ему неловким, — все так здорово расставлено, много места, танцевать можно.
— Вы хотели пригласить меня на танец? Как в песне Утесова — 'В этом зале пустом, мы танцуем вдвоем'?
— Почему нет? Если вы не… — он хотел сказать 'не против', но подумал, что покажется слишком стеснительным, и это будет, в свою очередь, стеснять даму, — если вы не планировали что-то другое.
— Вы сейчас удивитесь, но я вообще не знала, что будем дальше делать! Вот так подумала, ну что там, будем сидеть, альбомы перелистывать, или смотреть кино… буднично как-то. А я люблю танцевать, и не разучилась, просто где сейчас, разве что когда на праздники собираемся, и в кафе тоже надо компанией… Над диваном свет чуть-чуть прикрутите, чтобы видней была цветомузыка… да, и, кстати, вы не против, если мы перейдем на 'ты'?
Виктор вдруг подумал, что Вероника, уходя в работу и воспитание дочери, не думала о том, чтобы развивать в себе умение обольщать и строить отношения; это была еще одна из причин, почему она, при всей ее природной красоте и достоинствах, не встретила до сих пор другого спутника жизни. Сейчас она явно терялась, и это обстоятельство вызывало у Виктора желание проявить к ней какое-то особое внимание и заботу.
— Абсолютно не против. У меня такое чувство что мы с тобой знакомы чуть ли не со студенческой группы.
— Может, так и было? Хотя я не помню. Или это вино немного туманит голову. У вас не туманит?
— Нет.
— Все равно прыгать с полными желудками мы не будем, поставим словые ('словые' в четвертой реальности переводится как 'медляк' — Прим. авт.). Только наверное, вы хотели что-нибудь из отечественного, а у меня Тая в основном натащила запада и ретро. Отечественные-то и по радио, и в кафе, на клубных дискотеках.
— Да все нормально, пойдут западные хиты, Бон Джови там, Дайэр Стрейтс, Спайс Герлс, Саманта Браун, Билли Оушен, что найдется.
— Знаете, я после Модерн Токинг и Сикрет Сервис никого из западных толком не знаю, — ответила Вероника, роясь в стойке с дисками. — А, ну еще этого, конечно, Джексона Майкла, его часто показывают. А так… Вот вроде эта сборная солянка подойдет.
CD-плейер с легким жужжанием проглотил диск, и через несколько мгновений легкого посвистывания привода комнату затопил водопад торжественных звуков дуэта Ширли Бэсси и Алена Делона.
— … Ты прекрасно танцуешь.
— Ты всем говоришь это?
— Отнюдь. С тобой легко, ты очень хорошо чувствуешь партнера.
— Все зависит от партнера. Ты думаешь о чем-то другом?
— Просто интересно — светомузыка в квартире. Редко встречалось.
Прожекторы, замаскированные под хрустальные бра, отбрасывали на стены разноцветные зайчики, сменяя цвет и фигуры мягко, не раздражая; потолок освещался голубоватыми тонами, а стены — желто розоватыми, и казалось, что это уходящее солнце просвечивает сквозь листву невидимого сада.
— Разумеется. У них это сейчас вышло из моды, а у нас развивается с шестидесятых. Вот эти, — она кивнула в сторону бра, — на микропрограммном управлении. Я поставила 'Осенний вечер?4'.
— Очень удачно. В тон настроению.
Проигрыватель плавно перешел на созерцательный ритм композиции Лео Сэйера 'Когда ты нужна мне', и саксофон страдал из среднечастотных динамиков, оттеняя надрывный голос певца и необычный, холодный, древесно-мшистый аромат духов 'Офелия', который почувствовал Виктор, когда щека с ямочкой оказалась дразнящее недалеко от его щеки.
— Этот вечер, как тоннель, — сорвалось с его губ.
— Какой тоннель?
— Тоннель, в конце которого виден свет зари. И все вокруг дышит надеждой и ожиданием чего-то долгожданного, от чего замирает сердце, и что ждет там, на выходе.
— И это может быть мираж.
— Я верю, что это не мираж. Мы сильные люди, мы можем превращать миражи в плоть и кровь…
— С тобой хорошо, ты неисправимый оптимист, и веришь, что будет не как 'Под ледяным солнцем' Стругацких.
— Я не читал этой вещи у Стругацких.
— И не читай.
— Неудачная?
— Считается одна из самых удачных вещей. Вышла в девяностом. Последнее, что Братцы написали вдвоем.
— Запрещенная?
— Нет. Просто очень тяжелая. Как 'Письма мертвого человека'.
— Это где Ролан Быков играет?
