— Да выкручусь, не впервой. Ишь, взяли моду заборы строить!
Пройдя вслед за сторожем с полсотни шагов, молодой человек остановился напротив сарая.
— Ты что это, отец, меня под замок посадить решил?
— Да не под замок, — старик живенько распахнул жалобно скрипнувшую дверцу. — Там, с той стороны, в стене — дырка… Аккурат на их территорию. Широкая, не сомневайся — не ты первый лазаешь.
— А…
— А забор они тут еще не успели построить. Ну все, мил человек, бывай… Не, постой… У те сигаретки-то не будет больше? Больно уж вкусные!
— Питерские!
— Во! Я и говорю — не наши.
Отдав деду всю пачку, Ратников нырнул в щель… и выбрался уже на территории бывшего санатория, как раз в кусточках. Немного посидел, осмотрелся, прислушался и выбрался на сильно запущенную аллейку.
Густые кусты акации, кроны ив и тополей закрывали солнце, жаркие лучи которого сквозь листву казались зелеными, словно бы это было вовсе не солнышко, а какое-нибудь инопланетное злое светило.
Насколько мог сейчас понять Михаил, окромя недостроенной бетонной ограды, на всей доступной сейчас взгляду территории об инвесторах не напоминало более ничего. Все те же покосившиеся домики, бараки, попадавшиеся тут и там стенды, оставшиеся от бог весь каких времен. В общем — самое полное запустение, ничуть не лучше, чем за забором, у старика. И где тут, интересно, водитель «МАЗа» разглядел гауптвахту? Разве что — ближе к выходу?
Чу! Михаил вдруг услышал чьи-то голоса и проворно нырнул в кусты, едва не порвав рубашку. Затаился, и вовремя: на аллейке как раз показались двое мужчин, один — лет тридцати, высокий, с неприятный лицом, в рабочей спецовке; второй — пониже и постарше, в костюме, шляпе и с кожаной папочкой.
— Вы поймите меня, Филимон, ну как я могу не осмотреть территорию? Как планировать, где потом что построить? Что ваши хозяева себе думают — один забор строить? Да и он ведь забот требует. — Тот, что в шляпе, показал на то место, где только что прокрался на территорию Миша. — Одной машиной тут не обойдешься, уж по крайней мере нужны две. Да еще раствор. Рабочая сила, значит, у вас своя?
— Да-да, своя, — оглянувшись, поспешно закивал парень в спецовке.
— Ну, вот, — вытащив блокнотик, пожилой что-то записал и ухмыльнулся. — Ну? И как бы вы тут без меня производство работ определили?
Филимон равнодушно пожал плечами:
— Да я-то что? Это все начальство.
— Ох, уж это начальство ваше неуловимое. Хорошо, хоть платят вовремя. Ну, что — тогда завтра с утра я подошлю машинку. Тот же самый «МАЗ» будет, водителя с экспедитором вы знаете.
— Завтра? Отлично. — Хозяева именно так и планировали. Все осмотрели?
— Да, пожалуй… Ладно, там по ходу работ уж сами все решите, понадобится — обращайтесь за консультацией, всегда рад помочь! Господи… — Говоривший едва не споткнулся, даже шляпа слетела в траву, пришлось поднимать, нагибаться. — Что тут у вас такое, цепи, что ли?
— Да не обращайте внимания — какого тут только хламу нету! Да… — Филимон осклабился и, сунув руку в карман спецовки, вытащил небольшой конвертик. — Вот вам за консультацию и вообще — за содействие. Хозяева наказали передать.
— Покорнейше вас благодарю! Ну, что — даст бог, еще свидимся. Пойду.
— Да-да, я вас провожу.
Оба повернули обратно, скрывшись за углом старого барака, скалившегося темными провалами окон, словно позеленевший от времени череп — глазницами. Вот в один из этих провалов Михаил, не долго думая, и запрыгнул, а уж там пробрался по коридору к дальним окошкам, выглянул — собеседники как раз выходили к воротам… Которые уже закрывались вслед за только что отъехавшим автомобилем. То ли «Волга», то ли что-то покруче…
Ага — вот и кирпичи, и… гауптвахта! Действительно, чем-то похоже: строгое кирпичное здание, как видно, недавно выстроенное, одноэтажное, приземистое, без всяких архитектурных излишеств. Окна из темного стекла забраны фигурными решетками, выкрашенными в матово-черный цвет, дверь тоже черная, металлическая. Интересно, что у них здесь? Караульное помещение? Офис? Наверное, и то, и другое, но на гауптвахту смахивает сильно — прав шоферюга, подметил верно.
Ага! Вот и охранники — не густо, не густо, всего-то трое, включая того, в спецовке — Филимона, который тут и был, судя по всему, за старшего. Двое других — ничем не примечательные качки-станичники, из таких обычно получаются либо мелкие бандиты, либо охранники, либо водители при среднего масштаба шишках: одинаковые короткие стрижки, курточки, штанишки спортивные, одинаковые мысли: «крутая» тачка, «много бабла» и «зажечь в Турции» — предел жизненных мечтаний.
— Значит, Гоша, ты сегодня — по периметру, — смачно зевнув, Филимон принялся распределять дежурства. — А ты, Василь, как понимаешь, — здесь. На воротах, ну и присмотришь, знаешь, за кем.
— А что, их разве не заберут?
Так-так-так! Миша тотчас же навострил уши!
— Не сегодня. Завтра, может быть. Опасно сейчас светиться — повсюду пацана какого-то ищут.
— А тут их не опасно держать? Вдруг менты? Скажут, откройте-ка…
— Не скажут. А скажут — ты тоже скажи, что ключи у меня. Приеду, разрулю. Все! Что-то ты больно разговорчивый стал, Василь, а? Надоело? Или платят плохо? Так не стесняйся, скажи.
— Да нет, что ты, Филимон, что ты! — охранник резко пошел на попятную. — Я так просто спросил.
— А ты не спрашивай, а исполняй. Спрашивать потом будешь, когда начальником станешь… может быть.
Ухмыльнувшись, Филимон достал сигарету и закурил. Задымил и один из охранников — Василь. Гоша же, похоже, что табаком не баловался.
— Ну, собака поела? — сплюнув, осведомился старшой.
— Поела, наверное… — Паша пожал плечами. — Пойду, посмотрю… Пса-то потом у ворот привязать?
— Зачем? Пущай по территории бегает, местных прохиндеев пугает — заколебали уже тут шастать. Скорей бы забор доделали…
Охранник ушел в «караулку»… или «гауптвахту»… и почти сразу же вывел оттуда огромную немецкую овчарку на длинном поводке.
— Ну, Мадрас, погуляй… — наклонившись, мордоворот отцепил собачинищу, и та, помахав для начала хвостом, вдруг насторожилась, повела мордой в ту сторону, где прятался Миша, зарычала, пару раз гавкнула и вдруг опрометью бросилась к бараку.
Ратников даже предпринять ничего не успел, как овчарища, ловко запрыгнув в окно, встала перед ним, угрожающе щеря зубы!
Тьфу ты! Вот это называется — попал! И не дернешься…
— Тихо, Мадрас! Сидеть!
Собака послушно села, а к Мише уже подходили двое — Гоша и Василь. Филимон же дожидался снаружи.
— Ага! Попался, ворюга. Счас будем морду бить. А ну, вылезай!
