— Понимаю…
— А здесь у вас что?
— Перевязочная.
— Позволите?
— Конечно! — доктор распахнул дверь.
От двери до этих глаз было около трёх метров, но Андрей сразу понял, что такой пронзительной синевы он не видел никогда в жизни.
Форма сестры милосердия женщину отнюдь не красит. (Разумеется, в анатомическом смысле). Для того, наверное, и придумана…
Форма сестры милосердия женщину отнюдь не красит, точнее — напрочь отбивает все греховные мысли. Для того, наверное, и придумана. Глухое тёмное платье и накидка оставляют на виду лишь кисти рук и овал лица. Но натруженные руки без малейших следов маникюра неспособны воодушевить даже записного казанову, а лицо в обрамлении белой накидки, к которому, минуя иные особенности фигуры, невольно притягивается взгляд, чаще вызывает мысли о Творце и ангелах Его. Но вот когда на лице горят такие глаза… Об эти рифы могут разбиться не только безусые гардемарины.
— Ааа! Полухин, — Кибер немедленно узнал пациента. — Вот, полюбуйтесь, Андрей Августович, к чему приводят ваши угольные авралы — парню мешком сорвало с черепа скальп так, как ни один ирокез не умудрился бы сделать. И это ему ещё очень повезло — могло вбить голову прямо в грудную клетку… Здравствуйте, Елизавета Сергеевна!
Командующий флотом всё это слышал «в пол уха». Он смотрел на женщину, и только она в данный момент интересовала адмирала.
Лет тридцать — тридцать пять, хотя кто их этих женщин разберёт — некоторые и в юности распускают себя так, что при взгляде на них у мужчин никакие рефлексы не срабатывают, а другие умудряются и на шестом десятке выглядеть так, что при встрече с ними головы противоположного пола вцепляются в них глазами и сопровождают взглядом пока не хрустнут шейные позвонки…
Редко, но бывает.
Упомянутая Елизавета Сергеевна Была женщиной несколько выше среднего роста, несомненно стройной, (даже одежда сестры милосердия не способна скрыть подобное), А лицо… Милое. Никаких там «точёностей» в греко — римском стиле. Просто приятно посмотреть. Почти круглое лицо. Наверное, именно таких называли «луноликая»…
Действительно: Светлое, круглое, прекрасное и загадочное. И неповторимое.
Она как раз заканчивала мастерить на голове матроса шапочку Гиппократа, и слегка прижала плечо подопечного вниз, когда тот попытался вскочить, увидев орлов на погонах входящего адмирала. Которого и одарила неласковым взглядом тех самых «пронзительно синих»…
— Добрый день, Эдуард Эмильевич.
— Разрешите представить — Елизавета Сергеевна Веселова, наша лучшая из сестёр. Адмирал Эбергард.
— Андрей Августович Эбергард, — Киселёв мгновенно сориентировался и беспощадно сплагиатил фразу Макарова из своего любимого «Порт — Артура».
Доктор иронически улыбнулся словам моряка, но промолчал.
За «Снежной Королевой», как за глаза называли Веселову в госпитале, не пытался ухаживать очень редкий представитель мужского пола из всех, кто встречал в стенах заведения эту женщину. Чуть ли не все врачи и фельдшеры на первых порах пробовали завоевать её внимание, не говоря уже об офицерах флота, что пребывали здесь в качестве пациентов. Даже некоторые кондукторы иногда пытались заигрывать с очаровательной сестрой…
Женщина сдержано поклонилась адмиралу и продолжила перевязку.
— Как же тебя угораздило, братец? — Андрей судорожно искал повод, чтобы задержаться.
— Дык! Ваше превосходительство!.. — матрос попытался вскочить…
— Сиди и молчи! — Неожиданно резко прикрикнула сестра милосердия. — А вас, ваше превосходительство, прошу не мешать. Ещё минута и можете расспросить Тихона о происшествии, но не сейчас.
Голос у неё на удивление приятный. Даже строгий тон его не портил.
— Не советую спорить, Андрей Августович, — весело прошептал на ухо Кибер, — её даже я побаиваюсь: женщина — кремень.
— Ничего, потерплю, — так же на ухо ответил Эбергард. — Такие женщины могут себе позволять командовать нами, вне зависимости от чинов и должностей.
На самом деле Андрей был несказанно рад появившемуся поводу задержаться. И совершенно не из-за возможности расспросить матроса о подробностях ситуации, когда он получил свою травму. Проблема «штатная» — угольная погрузка всегда «чревата», авральная — тем более. А сам характер травмы являлся, конечно, неординарным, но вполне представляемым: шарахнула парня по голове вскользь, сорвало кожу с черепа… Хорошо ещё, что на затылок пошло, а не на лицо…
— Эдуард Эмильевич, — прервал общение адмирала с раненым голос Веселовой, — моя смена закончилась, так что если нет ничего срочного, прошу разрешения закончить работу и пойти домой.
— Благодарю вас, Елизавета Сергеевна. Можете быть свободны.
— Сударыня, — не замедлил воспользоваться случаем Андрей. — Позвольте, Черноморский флот, в благодарность за неоценимую помощь, которую вы ему ежедневно оказываете, доставит вас домой на автомобиле?
Что сестра милосердия, что главный врач госпиталя, посмотрели на командующего с некоторым изумлением: с каких это пор адмиралы стали подвозить до дома медицинских работников среднего звена?
Киселёв в теле Эбергарда слегка смутился, но потом попёр вперёд по принципу «наглость — второе счастье»…
И вообще: «Жираф большой — ему видней…».
— Так что, Елизавета Сергеевна, не откажете старому моряку в праве оказать небольшую услугу достойному служителю Эскулапа и просто очаровательной женщине?
— Не откажу! — весело ответила Веселова. — С удовольствием прокачусь до дома на автомобиле. А это не скажется на боеспособности нашего флота?
— Ни в коем случае. Машина у главного входа. Сколько вам понадобится времени, чтобы закончить здесь со всеми делами?
— Не более пяти минут.
— Ждём вас.
Пять минут, разумеется растянулись на все пятнадцать, но дочери Евы всегда являлись и остаются таковыми — если одна из них определяет отрезок времени, через который она обязуется находиться в точке «А» для… Неважно для чего. То это время можно смело множить на три. И это по самым скромным прикидкам…
— Я не заставила вас долго ждать? — лучезарно улыбнулась женщина, подойдя к автомобилю.
— Нисколько, — вежливо отозвался адмирал, — я как раз имел возможность выкурить папиросу — ведь не в вашем же присутствии…
— Благодарю, что об этом подумали.
— Прошу, сударыня, — Андрей указал на распахнутую дверцу авто.
Женщина поднялась и устроилась в кресле слева, Эбергард не замедлил занять своё место, и машина тронулась.
— Вам куда?
