Первая эскадрилья должна быть первой во всем!
И комполка майор Глазыкин расслабляться не давал, хотя и понимал, что молодому комэска нелегко. Поэтому полковые специалисты из первой эскадрильи не вылезали. Участившиеся строевые смотры лишь разнообразили армейскую рутину. А для Владимира они, вообще, были делом привычным до скуки (спасибо "Иван-царевичу", уж к строевым-то смотрам он любовь у своих подопечных привить сумел).
При этом, боевую готовность никто не отменял и двадцать второй истребительный авиаполк, как ему и положено, нес боевое дежурство по охране и обороне границ любимой Родины.
А тучи на дальневосточных границах хмурились все сильнее.
Одиннадцатого мая отряд баргутской конницы при поддержке броневиков атаковал монгольскую погранзаставу у сопки Номон-Хан-Бурд-Обо. Силы были неравные, и монгольским пограничникам пришлось отойти на западный берег реки Халхин-Гол…
И здесь пришло время для нескольких слов о международном положении. А оно было очень непростым.
В конце тридцать восьмого года Япония испытывала серьезные военные и экономические трудности. Война в Китае не приносила желанной победы. Была захвачена огромная территория. Однако это привело лишь к распылению сил. Ширилось всенародное антияпонское движение, руководимое Коммунистической партией Китая.
Затяжная война не могла не сказаться и на внутриполитическом положении Японии. Понизился жизненный уровень населения. Курс йены упал, а цены на многие товары широкого потребления повысились. Росло всеобщее недовольство. Под давлением военных кругов в январе тридцать девятого кабинет, возглавляемый принцем Коноэ, был вынужден подать в отставку. На смену ему пришло "правительство войны". И премьер-министр Хиранума, и его ближайшее окружение – военный министр генерал Итагаки, его заместитель генерал Тодзио и командующий Квантунской армией генерал Уэда – видели выход из создавшегося положения в активизации боевых действий против Китая и расширении агрессии в северном направлении, против Монгольской Народной Республики и Советского Союза.
При этом первостепенное внимание уделялось подготовке нападения на МНР. Быстрый захват ее территории позволил бы японским войскам выйти к советским границам в районе озера Байкал, а затем перерезать единственную железную дорогу, связывающую европейскую часть Советского Союза с Дальним Востоком.
Кроме того, успешная агрессия против СССР и Монголии могла поднять престиж японской армии, сильно пошатнувшийся после серьезных неудач на Хасане и в Китае…
Командир двадцать второго истребительного авиаполка майор Глазыкин сидел у себя в кабинете и смотрел в раскрытое настежь окно. Серебряный тополь, стоящий прямо у его подоконника, шуршал своей еще не успевшей потемнеть листвой на теплом ветру… Тополь, тополь… Глазыкин задумчиво крутил в пальцах остро заточенный двухцветный командирский карандаш и размышлял о превратностях судьбы.
В двадцать девятом он окончил школу фабрично-заводского ученичества в своем родном городе Вольске. Но слесарил не долго. По комсомольской путёвке его направили учиться в Вольскую объединенную военную школу летчиков и авиатехников. Впрочем, в летчики он не собирался.
Но как-то так вышло, что вскоре оказался в третьей военной школе лётчиков и летнабов в Оренбурге, и даже выучился летать на разведчике Р-5. Чтобы потом не один год прослужить в девятнадцатой лёгко-штурмовой эскадрилье ЗабВО – сначала командиром звена, а затем отряда. В феврале прошлого года его даже наградили орденом Красной Звезды. И он уже стал, кажется привыкать.
А через месяц был назначен помощником командира истребительного авиаполка. И всего через полгода принял этот полк у капитана Куцепалова, назначенного на бригаду и получившего по этому случаю очередное воинское звание.
Ему тоже кинули вторую шпалу на петлицы. Впрочем, и он это отчетливо осознавал, стать командиром полка в двадцать семь, было не таким уж и большим достижением…
Надо было раньше свою дорогу выбирать! Или идти по ней более решительно!
И, тем не менее, под его командованием оказалось более полутысячи человек. Шестьдесят три истребителя… Двадцать восемь И-16 и тридцать пять И-15бис.
Глазыкин перевел взгляд на дребезжащий телефон… Чтобы вернуться к реальности ему потребовалась лишь пара секунд.
— Товарищ комполка! — докладывали со старта. — Прибыл товарищ комбриг!
Глазыкин надел фуражку и поспешил навстречу начальству.
Куцепалов прилетел не на связном У-2, а на своем собственном "ишаке". И одно это уже могло насторожить… И насторожило.
— Здравствуй, Николай Георгиевич! — Куцепалов протянул руку Глазыкину, когда тот закончил рапорт.
— Здравия желаю, товарищ комбриг! — козырнул Глазыкин и пожал твердую ладонь.
Куцепалов оглянулся. Никого рядом не было. И пилоты, и красноармейцы, являя собой образцы деловитости, занимались обслуживанием материальной части и несением внутренней службы, благоразумно держась подальше от начальства.
— Как полк? — спросил он.
— Готовы к выполнению любого приказа командования! — как и положено, ответил Глазыкин.
— Приказ имеется, Николай Георгиевич! — Куцепалов понизил голос. — Без проверок! Сколько тебе надо, чтобы подняться и вылететь?
— У меня три площадки, Федор Тимофеевич! Да, вы же сами все знаете… Че плюс тридцать… Первая эскадрилья через пятнадцать минут. Вторая по зрячему. Третья и четвертая – сбор на маршруте…
— Значит так! Полный боекомплект! Топливо – под крышку! Я – лидирую! Летим в Баян-Тумен. Но об этом ни слова! Даже Калачеву!
— Что-то случилось, Федор Тимофеевич?
— Да!.. У монголов уже неделю стрельба идет, а вчера был атакован и сбит связной самолет сто пятидесятого сбап… Летел над своей территорией. Но это его не спасло… Летчик погиб, а летнаб выпрыгнул с парашютом. Идем на усиление.
К тревогам в первой эскадрилье за последнее время успели уже привыкнуть. Итоговая ожидалась со дня на день, поэтому матчасть была готова к проверке в любую минуту. И техники, и летчики, были переведены на негласное казарменное положение. Все (кроме боевых подруг, конечно) относились к этому с пониманием. Служба!
Поэтому пока летчики прибывали на стоянку и надевали парашюты, техники уже успели подготовить самолеты.
Один за другим истребители выплевывали в небо короткие звонкие очереди. Такая методика была введена в полку для определения готовности к боевому вылету. Между экипажами развернулось настоящее соревнование, кто первым засветит залп. И на этот раз, как всегда, поперед всех успел экипаж лейтенанта Райкова.
