— Ты кто? — крикнул он, хотя до сидевшего на земле было метров двадцать, — Зачем пришел?
— Я посланник, — молвил пришедший негромко, но отчетливо. — Пришел узнать, зачем пришли в наш город люди леса?
— И кто тебя послал?
— Это не важно. Важно то, для чего вы здесь? Если вы пришли с миром, то просите и будите приняты. Если с войной, то будите уничтожены.
— Куда приняты? — влез бес спроса часовой Пермяков, выставленный на пост с утра, но толком еще не проснувшийся. За что тут же получил подзатыльник от Опраксина. Незнакомец вопрос проигнорировал и продолжил:
— На раздумья вам дается…., - посланник что-то прикинул про себя, — два дня. Я приду за ответом.
С этими словами он поднялся. Песок скользнул по панцирям поножей и упал на землю. Черный, блестящий на солнце силуэт стал неспешно удаляться.
— Нелюдь? — спросил Пермяков у Андрея, нерешительно держа лук за тетиву. Андрей отрицательно покачал головой, хотя опознал в незнакомце нелюдь сразу. Но стрелять ему в спину не стоило.
— Не сейчас Сергей, — отвел он руку бойца в сторону, — Не сейчас….Кочур Повернулся он ко второму часовому.
— Проследите за ним с Пермяковым, до…Словом до жилища. Только аккуратно, что бы он не заметил. Нам нужно знать. Где они и сколько их. Задача ясна?
— Так точно.
— Вперед бойцы.
И те исчезли за углом дома напротив, куда недавно свернул незнакомец. Проводив их взглядом, Андрей заприметил, что фляжка у Пермякова болтается на боку слишком легко. Будем надеяться, что у Кочура, она полная. Ладно. Он повернулся к помощнику.
— Опраксин, поставь новых часовых.
— Так! Подразделение! Что за шум? — рявкнул Андрей, перекрывая привычный гул разбуженных людей. — Взвод Курбана меняется местами со взводом Трисеева. Трисеевские капают, Курбанские выносят. Чтоб к обеду до воды докапали!
— Разреши вопрос командир? — спросил Курбан. — А если воды не будет?
— Воду кто искал? Трисеев? Лозой проверял? Вот и будет копать до центра земли, пока воду не найдет, лозаходец хренов.
Бойцы заржали. Настроение у Андрея было приподнятое. Даже если воды не будет, думал он про себя, главное разведка вернется и расскажет, где обитают нелюди. Потом воду взять у врагов, покойникам она ни к чему.
***
Я бежал, разбрызгивая черную, мутную воду по сторонам. Периодически утопая в тягучем иле болота. Сивуч видимо забыл о своей ране и бежал опережая меня, да так шустро, что брызги из под его ног постоянно попадали мне в лицо. Соленый пот смешивался с грязными брызгами и заливал глаза. Утирать его некогда. Плевать! Главное успеть!
Успеть добежать до дохлой березы. Значит открылся портал, пропустила свинью пелена. Плевать! Что где-то рядом гигантский гад, а где-то близко стая волков. Не до них! Главное успеть! Вот она уже рядом! Стоит с поникшами ветками и жухлой желтой листвой, словно осень наступила. А ведь лето в разгаре? От зсухи сохнет? Дык. в болоте стоит, воды пей — не хочу. Чего его ей в жизни не хватает?
И тут успеваю заметить, как полковник, бежавший передо мной, странно ухнул раскидывая руки в стороны, словно муха залетевшая в паутину. Согнулся почти попалам упираясь лбом в воздух. Ага! Помню такое…Луиза, маленький Максимка в кроватке и она склоняется над ним. И прикладывает указательные пальцы к голове. ' Идет коза рогатая…Забодаю! Забодаю!' Тьфу! Сам тут же влетаю в эту невидимую паутину. Чувствую как она плотно обтягивает мое лицо, залепляя рот, нос. Так плотно, что я не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть. Силясь преодалеть её, наклоняюсь всем телом вперед, падая, напирая на неё изо всех сил, и она лопается, пропускает меня…
Падаю. уткнувшись носом в горячий песок. И перекатываюсь на спину. Рядом сидит с ошалевшим видом Сивуч, и крутит головой по сторонам на 360 градусов. На шарнире она у него что ли?
— Прорвались! Полковник! — шепчу я, сплевывая скрипящий на зубах песок.
— Где мы? — так же хрипло отзывается он.
Брови полковника изумленно выгнулись дугами чуть не до макушки. Боюсь, как бы они там не остались пожизненно…Сивуч тоже яростно отплевывался от песка. С таким видом, что вот сейчас он сплюнет и песка больше не будет. И не только во рту, но сгинет это наваждение, пропадет как дурной сон. Вокруг нас был песок. Кругом песок. И спереди, и сзади, и справа, и слева. Куда не кинь взгляд. Везде он. Горы раскаленного на солнце песка. Кажется, они называются дюны. И нет уже ни болота, ни леса. Только жухлая тонкая березка с желтыми листьями все так же сиротливо стояла перед нами, с провинившимся видом. И действительно, смотрелась она тут совсем неуместно.
— Твою мать!
Не помню кто сказал. Я или Сивуч? Наверное, он все-таки озвучил мою мысль.
— Ну и куда теперь? Мы поднялись на вершину песчанного холма на четвереньках. Песок был рыхлый. Осыпался. А холм крутой. Но с вершины холма ничего не было видно, кроме таких же холмов вокруг. Солнце стояло в зените и здорово припекало.
— Куда идти, разберемся. Меня сейчас больше интересует где наш кабан…С едой тут напряженка. А нам еще до города топать.
— Это правильно.
***
Что-то изменилось. Краем взгляда я уловил вспышку. Темно-фиолетовую вспышку слева от меня. После вспышки появилось какое-то существо. Я не видел его из-за холма закрывавшего мне обзор. Но чувствовал его страх перед смертельной опасностью. Кто-то гнался за ним и отстал. Очень быстро существо успокоилось и я перестал его ощущать. И так, и не увидел. Далеко это было….Пройдя своим путем, еще немного, почувствовал, что за моей спиной и в том же месте, где появлялось первое, возникли еще две особи. Страха у них почти не было…Странно, но они кажется больше злились. Наверое на то, что добыча ускользнула. Мне было любопытно, посмотреть на них. Никогда еще такого не было, чтобы сущности взялись из ниоткуда…Или со мной что-то не так? Обычно я чувствую приближение любого животного, прилетит ли оно с неба, приползет ли по земле. А эти возникли внезапно…?Наверное, из вспышки, догадался я.
***
Слой рыжей глины в вырытом колодце кончился. И теперь все больше попадались камни, сначала мелкие, потом все крупнее и крупнее. Бойцы озлоблено скребли их лопатами, поддевали кусками ржавых труб, кидали на мешковину, и потом уже спеленатые как младенцы камни поднимались наверх. День был в разгаре, а воды все не было. Сырая глина никак не хотела зачавкать под ногами, засочится через трещины в стене колодца. И тягостное ожидание воды действовало на нервы. Андрей то ходил из угла в угол по темному подвалу проверяя, сколько осталось питьевой воды в наличии. То поднимал с Опраксиным на крышу и выглядывал в бинокль своих ребят. Тех, которых он отправил на разведку. Надежда на их возвращение, как и на то, что вода найдется — таила с каждой минутой. От нехорошего предчувствия у Андрея заныло сердце. Какая-то тянущая боль, как тогда на болоте, когда пропал отец. Не в силах сдержаться, он уже пару раз беспричинно наорал на Опраксина. Сделал замечания часовым. Одернул расшалившихся на первом этаже детей. Стайкой перепуганных воробьев они упорхнули назад в подвал. Там прохладно, думал Сивуч, там они не так быстро захотят пить…Лучше, чем в этом раскаленном на солнце каменном склепе. Вообще, каменные дома у человека большую часть жизни прожившего в уютном срубе, вызывали отвращение. Чужие они были. Как могли люди жить в таких домах? И что это были за люди? Безжалостные, холодные? Только такие, что в силу своих амбиций могли нажать на кнопку, чтобы где-то далеко убить незнакомых и ни в чем не повинных людей. Только они могли начать войну. 'Эти мозгляки, очкарики, яйцеголовые!', как отзывался о них полковник Сивуч. Смысл этих ругательств был утерян, после смерти первого из рода полковников, но Андрей, так же как и его отец, верил, что хорошего человека очкариком не назовут. Тем более, что это они наплодили всех этих тварей, они испортили человеческую природу и породили нелюдей. Андрей стискивал потными ладонями бинокль в тщетной надежде увидеть хоть точку в той стороне, куда ушли разведчики. Но при таком количестве высотных зданий, многие из которых были выше их пятиэтажки, он их мог совсем не увидеть, будь они и в ста метрах от него. Смотреть же вдоль пустынной улицы смысла не имело. Не той выучки бойцы… Идти по открытому пространству, что мишень на спине рисовать — 'Вот он я!'. Любой лучник вот так, стоя на крыше, за пару минут обоих положит.
Буря прошла. Но обжигающий ветерок все еще ходил по городу. Шуршал по асфальту принесенным бурей песком, скрипел подъездными дверями, хлопал рассохшимися створками разбитых окон. Периодически поднимал, нес, катил какой-то мусор по улице. Полиэтиленовую пленку, обрывки бумаги, клочки тряпок…Все, что каким-то непостижимым образом сохранилось, и все еще существовало после стольких лет…Ветер высушивал мокрую от пота рубашку на спине, и на груди, проявляя два больших белесых пятна соли. Жара.
