Коминтерновец неудачно шевельнулся. Боль ударила в плечо острой иглой. Он зашипел и уже сердито сказал:
– Неужели вы не видите двуличия? Эти нормы принимают неколебимость только там, где кто-то покушается на собственность сильных мира сего! А во всех других случаях…
Деготь осторожно опустил раненую руку в рукав пиджака, попробовал пошевелить ее. Больно! Только терпеть боль куда как лучше, чем лежать во французском морге. Эта мысль добавила ему оптимизма.
– Так что, мсье Жак, мой вам совет – пересмотрите свои нравственные нормы. Если выгодно вашему классу – убейте, если выгодно – украдите. И пусть замороченная буржуями совесть не терзает вас. Объясните ей – у трудящегося человека и буржуя, сосущего из него кровь, не может быть одной морали.
Он хотел добавить о классовом чутье, но понял, что увлекся, и скомкал разговор.
– Извините, мсье Жак… Заговорил я вас.
Француз проворчал что-то неопределенное, но с явным намерением еще подискутировать на эту тему, однако Деготь прекратил бесполезную дискуссию.
– У вас писем для меня нет?
Хозяин на секунду застыл, припоминая, и хлопнул себя по лбу.
– Вот хорошо, напомнили… Есть! Есть письмо!
Владимир Иванович сунул конверт в боковой карман. Сидя в такси, он поискал метки на нем, улыбнулся, после чего сунул обратно. В этой бумаге за ничего не значащими строчками и шифром ожидало его новое задание.
Уже дома прочитав его, он только головой покачал. Задачу ему поставили не то чтоб сложную, но странную. Предписывалось агенту Коминтерна встретить и сопровождать перемещения спецгруппы ОГПУ по Европе, конкретнее, по Швейцарии и Испании.
Раскуривая папиросу, он попробовал догадаться, что это может означать, но так ничего и не придумал.
Что-то странное происходило на Родине…
Швейцарская республика. Монблан
Январь 1928 года
Неделю спустя он и еще трое товарищей уже разъезжали в Швейцарии, и только тут Владимир Иванович понял мудрость московских руководителей!
Ни один из прибывших товарищей за границей не бывал, а кроме того, не знал ни языков, ни правил поведения.
Началось со смешного – они ему не поверили! Они не представляли, что никакой маскировки, чтоб подобраться к Монблану, не нужно, а достаточно приличной одежды, чтоб не выделяться. К их огромному удивлению, Деготь оказался прав.
Кругом было столько буржуев, что четверо прилично одетых чекистов затерялись в них совершенно без проблем.
Дегтю, уже привыкшему к фальшивому изобилию послевоенной Европы, это было знакомо, а вот прикомандированные к нему товарищи смотрели на все это со сдерживаемым пролетарским гневом.
У них перед глазами мелькали переполненные людьми добротные рестораны, автомобили и фуникулеры. На них, первый раз попавших за границу, впечатление это произвело ошеломляющее.
Они долго стояли около витрины шоколадной лавки, не в силах уйти и не решаясь войти внутрь, опасаясь не сдержаться.
– Вот живут, капиталисты проклятые, – наконец сумел отвернуться от витрины боец Евстухов. – Пролетарию хлебушка не досыта, а у него, у падлы, все стекло в шоколаде… Натуральный нэпман!
– Ничего. Поправим, – бодро отозвался руководитель группы товарищ Варейкис, искоса поглядывая на Дегтя, словно прикидывал, чего ждать от нового человека. – Для того мы с вами, товарищи, сюда и прибыли. Придет время – восстановим и тут пролетарскую справедливость!
Коротким движением он расправил усы.
– Задача наша простая, – пояснил он для Дегтя, – все ж не здешний Зимний брать. Нужно только по горам походить, осмотреться… Прикинуть что к чему… И пусть вам эта мишура глаза не застит.
Он повернул голову, и оба чекиста посмотрели вместе с ним на чистенькие улицы городка, на витрины магазинов, на упитанных людей, выходящих из вращающихся стеклянных дверей.
– Шоколад у них действительно хороший. Может быть, даже и лучший на всем земном шаре. Только благородная горечь это все пот и слезы нашего брата – пролетария…
Он говорил, и глаза товарищей твердели в предчувствии классовых битв.
Вместе с группой Владимир Иванович облазил окрестности. Ему ничего не говорили ни о сроках, ни о задаче группы и он слегка тяготился своей никчемной ролью гувернера. Через пару дней прогулок – по-другому не скажешь – вокруг Монблана, он вроде бы догадался, что нужно гостям, и словно невзначай обратил внимание товарища Варейкиса на туристические проспекты, что лежали рядом с портье в их шале.
Тот сперва отнесся к ним с подозрением, но там оказались карты. Вот в них-то он вцепился, словно в секретную документацию. Весь следующий день он проверял, измеряя шагами расстояние до приметных пунктов, сверяясь с картой. Карта не врала ни в одной цифре. Гости повеселели настолько, что купили-таки шоколада.
После этого они еще пару раз заезжали в маленькие городки, точнее, деревеньки, что стояли вокруг Монблана, и перебрались в Испанию.
Швейцария промелькнула и сгинула. Товарищ Варейкис, довольный тем, как пошла работа, кое-чего рассказал оправдавшему доверие коминтерновцу. Теперь их ждала Испания, и Дегтю стало понятно, что им предстоит делать, правда, неясно для чего.
Глядя на проносящиеся мимо окна испанские красоты, товарищ Деготь с сожалением думал, что курорты в тех местах вряд ли есть, а значит, красивых бумажек с описанием окрестностей для них никто не приготовил. Все придется самим…
Королевство Испания. Гора Муласен
Январь 1928 года
…У камня, похожего на скособоченный крест, их ждали два маленьких ослика. На одном невозмутимо сидел дочерна загорелый проводник, на другом – целая гора поклажи: связки веревок, мешки и даже маленькая бочка.
Позади, на дороге, остался грузовичок, доставивший их сюда, и остался Пабло, утирающий кровь из разбитого носа. Оглянувшись, Деготь засопел. Сопляк, мальчишка… Анархист. Нервы никуда. Не революционер, а институтка! Хотя какой он революционер? Анархист! Помнил Владимир Иванович анархистов. Не князя Кропоткина, конечно, а матросиков российских во время Гражданской насмотрелся. Тоже ни дисциплины, ни порядка. Один гонор…
Он скрипнул зубами. Был бы свой – не задумываясь расстрелял бы неврастеника.
Сволочь!
А может быть, провокатор?
Коминтерновец посмотрел на испанца. Кровь засохла, но под глазом уже голубел синяк. Синячище…
Нет, все-таки сопляк.
Ну не нравятся священники. Ну и что? Разве это повод орать «инквизитор» и расстреливать старика? Чекист повернулся и зашагал вверх за товарищами, стараясь попасть след в след, чтоб не зачерпнуть в ботинки жидкого снега..
Чуть задание не сорвал…
Группе поручили обследовать две вершины. Муласен и Ането. Группа начала с Муласена. По всем параметрам та больше подходила для дела: гора была выше и находилась ближе к экватору, да и железнодорожная сеть вокруг нее была погуще, но приказ есть приказ и спецгруппа ОГПУ, покинув Сьерра-Неваду, перебралась в Пиренеи, чтоб посмотреть на вторую кандидатку. Та была всего на пятьдесят метров ниже, так что все могло быть…
СССР. Москва
Январь 1928 года
– Поздравляю вас, Абрам Федорович, с награждением переходящим Красным Знаменем… Хорошо про вас сегодня нарком сказал! – с несколько кисловатой улыбкой поздравил товарища профессор Бекаури. – Так понимаю, создали вы таки свой «фонарь Плутона»?
Невозмутимо пережевывая бутерброд с балтийской килькой, профессор Иоффе отозвался:
– Что ж это вы, Владимир Иванович, чужими-то тайнами интересуетесь? Не иначе как боитесь в социалистическом соревновании проиграть?
Его визави откинулся на скрипучем стуле и несколько нервно ударил по столу пальцами.
– Ничуть. Думаю, что первый квартал за мной будет! Мои-то изделия уже в полной боевой готовности. Хоть сейчас на полигон.
– И у меня все в полном порядке, дорогой Владимир Иванович. Можете совершенно за меня не беспокоиться.
– Что, и комиссия уже приняла? – забеспокоился Владимир Иванович.
– Да нет еще. Жду.
Профессора забавляло смотреть, как его коллега совершенно по-детски переживает неудачу. Тот с явным облегчением вздохнул, но любитель килек расчетливо добавил:
– Пока только опытный образец есть.
– И..? – вновь напрягся Владимир Иванович.
– Линейный корабль за четверть часа располосовал, – скромно сказал Абрам Федорович, отрывая кильке голову. – От борта до борта.
Владимир Иванович, дожевав бутерброд, возразил с изрядной долей показного сарказма в голосе:
– Подумаешь… Архимед, как вам известно, вообще зеркалами обходился, когда корабли жег.
– Так то Архимед, – согласился его оппонент. – Куда уж нам грешным до него… Да вы не расстраивайтесь, Владимир Иванович. Второе место тоже почетно. Работайте над своей дрезиной. Может быть, даже вымпел получите за второе место.
