Ладно. Посидел, пора и честь знать.
Подозвал официанта, расплатиться.
— За все заплачено, уважаемый. Ты гость Галины Леонидовны. Хочешь ещё кушать — только скажи.
Я поблагодарил, мол, было всё замечательно, и ушёл. Нет, и в самом деле всё замечательно, но одинокого и за роскошной трапезой жалко.
Октябрьским вечером как не пройтись по Москве? Если силы есть.
Но у меня с силами сегодня не очень.
Потому взял такси и вернулся в «Москву».
Отлёживаться, рвать и метать. Если придётся.
28 октября 1973 года, воскресенье
А здоровье мое идёт на поправку. Явно. Потому что, съев за завтраком варёное яйцо, я остался голоден.
В полдень у меня рандеву. С представителем Первого Медицинского института. Зачем — понятия не имею. Он рвался встретиться со мной еще в пятницу, но мое состояние не способствовало встречам. Антон передал представителю, что, если уж необходимо, я буду свободен в полдень воскресенья, в главном вестибюле гостиницы «Москва» (переезд уже был делом решенным). Что от меня нужно этому представителю? Сеанс одновременной игры? Или дружить институтами? Первое — нет, второе — нужно подумать.
И вот без одной минуты полдень, я — в вестибюле, в руках купленные в киоске «Советский Спорт» и «Комсомолка». Сел в кресло под пальмой — тут в вестибюле, их целых три, пальмы а не кресла, сел, и начал читать отчёт о закрытии чемпионата. Со своей физиономией среди прочих. Выглядел я, как марафонец на финише.
— Здравствуйте, вы — Михаил Чижик?
— Здравствуйте, я — Михаил Чижик, — я рассматривал вопрошавшего с легким недоумением. Автограф будет просить?
— Мы договаривались о встрече. Через вашего тренера договаривались. Я заместитель декана лечебного факультета, Иван Селиверстов.
Мы обменялись рукопожатиями. Я вернулся в кресло, замдекана сел напротив.
— Вас, вероятно, интересует причина моего визита.
Я неопределенно кивнул. Мол, не то, чтобы интересует, но раз уж мы встретились…
— Вы ведь учитесь в Чернозёмском мединституте? — «Черноземский мединститут» он произнес, как нечто непристойное.
— Да.
— Вы не думали перевестись в Москву? В московский медицинский институт?
— Нет.
— Ну конечно. Дело это очень непростое, но мы бы могли пойти навстречу.
— Мы?
— Первый Московский медицинский институт имени Сеченова.
Я промолчал. Что тут говорить?
— Понимаю, для вас это предложение неожиданное, но вы подумайте. В нашем институте и уровень преподавания очень высокий, и возможностей гораздо больше.
— Каких возможностей?
— Ординатура и даже аспирантура, трудоустройство в лучшие клиники Москвы. Или научные институты. Или работа на кафедрах нашего института. Для вас был бы специальный график обучения…
— Я подумаю над вашим предложением, — вежливо ответил я. Человек старается, человек искал со мной встречи, человек пришел в свой выходной день — как я могу быть невежливым?
— Подумайте, подумайте. Такой шанс выпадает не каждому. И да, мы бы предоставили вам в общежитии отдельную комнату! — выложил он главный козырь.
— Я подумаю, — повторил я.
И мы расстались: замдекана пошел к выходу, а я вновь развернул газету, теперь уже «Комсомолку». Страна прощается с Семёном Михайловичем Буденным, в очередной раз израильская военщина потерпела сокрушительное поражение. Интересно, а вдруг это Буденный помог нашим арабским друзьям отбиться от агрессора? Спасти спас, но организм не выдержал, и вот…
Просто сюжет для авантюрного романа.
Странные люди, эти москвичи. Считают, что стоит поманить Москвой, так все, задрав штаны, побегут за светом рубиновых звёзд. Рубиновые звезды и мне нравятся, но переходить в московский вуз я не собирался. По крайней мере, сейчас. Ординатура? Аспирантура? Это и Черноземске можно, буде появится на то желание. Но появится оно, нет — не знаю. Специальный график обучения? Он уже есть, но нужно будет попросить его подрегулировать. Чтобы побольше предметов сдать досрочно. Биофизику, к примеру, или гистологию. Не растягивать обучение, а, напротив, сжимать его. За счет памяти. Ведь и в самом деле, три — четыре турнира — это три-четыре месяца вне института, вне Черноземска, а, может быть, и вне страны.
Теоретические дисциплины я сдам. Без сомнений. Мне достаточно один раз прочитать учебник, чтобы сдать предмет, и два раза — чтобы сдать на отлично. А учебник я читаю три дня. Самый толстый. Но когда начнется реальное обучение, обучение у операционного стола, учебником не обойдешься…
И, наконец, главное — комната в общежитии. Это он серьезно? Антон, который активно вращался на тренерской бирже (его выпытывали, в чём секрет моего выступления), сказал, что нормальное предложение для хорошего гроссмейстера — хорошая квартира в хорошем доме хорошего района хорошего города. Для чемпиона СССР этим хорошим городом вполне может стать Москва. Да, Таль живет в Риге, а Спасский — в Ленинграде, но только потому, что и Рига, и Ленинград им по душе. И комната в общежитии — это голый крючок провинциальному карасю. Авось, и клюнет впопыхах.
Хотя как может клюнуть на комнату в общежитии автор оперы «Малая Земля» — даже и представить сложно. Маменька говорила, что на проспекте Калинина хорошую четырехкомнатную квартиру можно купить за пятьдесят тысяч. Как купить, у кого, я уточнять не стал. Пятьдесят тысяч деньги немаленькие, но они у меня есть. А вот желания жить в Москве прямо сейчас — нет совершенно. Что мне четыре комнаты, когда у меня дом в Сосновке — чистый воздух, лес, река, до города пятнадцать-двадцать минут вальяжной езды. И где я в Москве найду Веру Борисовну?
Ну, это я просто устал. Болезнь, турнир, гостиничная жизнь.
— Привет, Чижик! Заждался?
Вот и девочки вернулись.
У нас завтра важное дело. Здесь, в гостинице «Москва».
Но это завтра.
Глава 7
КОРОЛЕВЫ, СЛОН И ЧИЖИК
28 октября 1973 года, воскресенье (продолжение)
— Ой, Чижик, без тебя Чернозёмск неполный! Так и ждёт, когда же ты вернешься!
— А уж я-то как жду! Часы считаю! — сказал я искренне.
Девочки пошли регистрироваться. Завтра — день рождения Ленинского комсомола. В этот день вручают премии Ленинского комсомола. Среди прочих, вручать её будут и нам: мне и Ольге. За создание оперы «Малая Земля». Надежду же послала комсомольская организация нашего института, как представителя номинанта. Ну, и вообще — поощрили за организацию студенческих сельхозотрядов. Мало того, что она летом комиссарила в сельхозотряде института, так и осенью тоже впряглась. И прошлогодняя история не повторилась: в тракторных тележках-прицепах никого не возили, ели досыта, спали на простынях и даже вернулись с деньгами. Не сказать, чтобы очень большими, летом зарабатывали побольше, ну, так летом и работали больше.
Хоть и непростая гостиница «Москва», а — советская. Никто не торопился нести чемоданы юным комсомолкам. Сами, сами. Ну, ясно, чаевых от юных комсомолок не дождешься.
Надо же — приехали, по сути, на день, завтра вечером уезжать, а чемоданы большие. Хорошо хоть, не тяжелые. Наряды, не иначе.
Номер у девочек на двоих, не люкс, но тоже не без шика. Я оставил их прихорашиваться, и пошёл к себе. Тоже с чемоданом, но маленьким. Для меня захватили. Чистые рубашки, и всё такое. Приятно после душа переодеться в свежее.
— Да ты совсем тут отощал, Чижик, — критически оглядела меня Пантера.
— Питание всухомятку — верный путь к гастритам, колитам и прочим болезням желудочно-кишечного тракта среди студентов, доказано многолетними наблюдениями ученых нашего института, — Лиса и вовсе провела пальцами по моим ребрам. — Как стиральная доска, а был такой гладкий.
— Смешно, да не до смеха. Это тема для диссертации: «Режим питания шахматиста гроссмейстерского уровня». Сами посудите: турнир длился месяц. Вне дома, вне привычной обстановки. Хорошо, в Москве, а если доведется играть турнир в Индии или на Кубе, где и климат другой, и продукты, и кухня? А если не турнир, а матч на первенство мира, где играешь не себя ради, а защищаешь спортивную честь нашей страны?
