ему стоять в рубке, держась за поручни, рядом с лейтенантом Витей Смирновым, которому поручили обязанности командира аварийной партии. Но, катерный штурвал крутил все-таки не он сам, а рулевой матрос Никита Прохоров, который и на эсминце служил в должности рулевого, будучи уже достаточно опытным в своем деле. Вот только, несмотря на умелое маневрирование, волны временами все-таки захлестывали весь катер от носа и до кормы. И лишь то, что все люки тщательно задраили заранее, спасало от проникновения большого количества воды внутрь суденышка. Глядя вокруг сквозь остекление катерной рубки, Ефремов любовался сквозь брызги природным явлением, не переставая поражаться могуществу и гармоничному величию природы, которая позволила им всем увидеть такую красоту, очутившись прямо в центре самого настоящего полярного сияния, которое, впрочем, почему-то на этот раз сместилось очень далеко к югу и опустилось с неба к самой воде.
Подойти к широкой корме «Богини», опущенной над водой достаточно низко, по-видимому ради удобства для купания отдыхающих, о чем свидетельствовали два хромированных трапа на транце, уходящих прямо в воду, казалось единственным безопасным решением. Ведь с борта катера, притягивая его канатами, можно было запрыгивать прямиком на корму яхты. Три человека, одетые в черные гидрокостюмы и в оранжевых спасательных жилетах, уже встречали их там, вполне грамотно подавая концы на катер. Эсминец в этот момент тоже подошел еще ближе к яхте на малом ходу таким образом, чтобы прикрыть своим корпусом корму «Богини» от волн во время высадки на нее людей.
Предусмотрительный старший боцман Семичастный прежде, чем спустить катер с эсминца, приказал еще и обвесить его по бортам покрышками от грузовиков, которые у запасливого Андрея Васильевича хранились в каком-то из отсеков ради подобного случая. И это очень помогло смягчить удар, когда катер подошел к транцу яхты носом. Матросы перебросили концы и подтягивали суденышко, а двигатели катера работали, упирая его нос прямо в яхту. В этот момент и произошла высадка аварийной партии.
Восемь человек быстро один за другим перепрыгнули с бака катера на корму «Богини». А на борту катера остались рулевой и моторист. И они не собирались швартоваться, чтобы не подвергать риску ударов о борта яхты свою посудину. Впрочем, так и было условлено. Выполняя приказ командира аварийной партии, рулевой Никита Прохоров и моторист Тарас Приходько просто отвели катер на безопасное расстояние, но совсем недалеко, готовые всегда подойти обратно, если будет нужно. Запас топлива на борту позволял катеру болтаться на воде с включенными дизелями много часов между яхтой и эсминцем в постоянной готовности для выполнения поручений.
Очутившись на борту «Богини», доктор осмотрелся. И тут его ждал первый сюрприз. Корма судна напоминала площадку для взлета и посадки вертолета с соответствующей концентрической разметкой, похожей на цветную мишень, хорошо заметную сверху. Правда, не слишком обширные размеры позволили бы взлетать и садиться здесь только достаточно небольшому летательному аппарату. А дальше, со стороны надстройки, занимающей весь центр корабля уступами палуб, виднелось посередине нечто вроде ворот, за которыми вполне мог таиться ангар. Впрочем, пока это так и осталось невыясненным, потому что один из тех, кто встречал их, высокий парень атлетического телосложения, на чистом русском языке пригласил их за собой внутрь корабля, открыв застекленную дверь в коридор по правому борту. Его спортивная фигура сразу бросилась в глаза, едва он снял спасательный жилет, потому что гидрокостюм сидел на нем плотно, обтягивая все тело до подбородка и охватывая даже голову капюшоном, оставляющим открытым только лицо.
Интерьер выглядел крайне необычно. Повсюду виднелись скругленные формы, полированные панели из красного дерева на потолке и понизу, позолоченные пилоны, бежевые кожаные мягкие диваны, рядом с которыми находились овальные столы из толстого стекла, расставленные под большими окнами, образующими панорамное остекление этого плавучего ресторана. А именно на какой-то роскошный ресторан это все больше всего и походило. Конечно, было понятно, что команда перед штормом убрала все мелкие предметы, вроде посуды, скатертей, солонок и салфеток. Но, в том, что помещение предназначено для еды, отдыха и увеселения, сомнений не оставляла еще и небольшая сцена, находящаяся в дальнем конце от входа с кормы. Доктор обратил внимание и на то, что наверху под потолком в нескольких местах висели какие-то немаленькие черные плоские экраны непонятного назначения.
Тот, самый высокий парень, который встретил их, внезапно остановился и обернулся, сказав:
— Давайте познакомимся. Я Тимур Рашидов, помощник капитана, а моих матросов зовут Толик и Саша.
Командир аварийной партии представился:
— Лейтенант Виктор Смирнов, инженер-механик.
А потом он представил и всех остальных, прибывших на яхту, не забыв, конечно, и доктора. В конце добавил:
— Я взял с собой опытных ребят. И мы постараемся помочь вам запустить двигатели. В крайнем случае, возьмем на буксир.
— А радио у вас работает? — поинтересовался Тимур.
Смирнов ответил:
— Сейчас нет. Но, наш главный радист считает, что это из-за полярного сияния. Потому надеемся, как только природное явление прекратится, так и связь появится.
— А я не стал бы называть это аномальное свечение полярным сиянием. Хотя бы потому, что отсюда до полярных широт очень далеко, — заметил Рашидов. И добавил:
— Но, я тоже думаю, что авария с электроснабжением на нашей яхте вызвана той же самой причиной, связанной с этим явлением.
* * *
Вопли, донесшиеся из каюты самого главного пассажира, заставили Настю Белецкую действовать. Быстро преодолев качающийся коридор, она схватилась за позолоченную ручку торцевой двери и, недолго думая, попыталась по привычке открыть электронный замок своей карточкой доступа, совершенно забыв в этот момент, что электричество отсутствовало, да и доступа в хозяйскую каюту не было ни у кого из обслуживающего персонала. А Борис Дворжецкий, между тем, внутри каюты орал так, словно уже почти убился. Но, запершись в каюте, открыть дверь изнутри мог только он сам. А он не открывал, продолжая вопить и не реагируя на стук. И Настя приняла решение немедленно доложить капитану. Поднявшись в рубку, девушка застала там Самойлова вместе с Давыдовым, которые занимались тем, что посылали при помощи фонарика световые сигналы на другой корабль, встреченный в океане, и рассуждали о его технических характеристиках.
Едва услышав, что случилась какая-то беда с боссом, безопасник выскочил из рубки и бросился следом за Настей к каюте Дворжецкого, по дороге приговаривая:
— Он же, как ребенок! На пять минут оставить без присмотра нельзя!
Выхватив из кармана запасной ключ, не от электронного, а от простого английского замка, дублирующего электронный, он распахнул дверь и сразу же увидел Дворжецкого, лежащего на полу каюты в луже крови.
— Врача сюда! Скорее! И кого-то из барменов позови, — прокричал он Насте в самое ухо. Впрочем, шум шторма скрадывал звуки. А девушка поскользнулась при ударе очередной волны в
