растревоженно засопел, — Вы так все вывернули, граф…
— Послушайте. Есть только одно оправдание заниженному курсу рубля. Это позволяет хозяину экономить на зарплате. Но он думает близоруко. Он не понимает, что если платить людям нормально, будет повышаться покупательная способность собственного населения, а значит, будет расти собственный внутренний рынок потребления. Собственник этого не понимает. Но мы с вами, как государственники, должны понимать.
— Вы любопытный собеседник, граф, — доверительно сказал Гриф, уже собираясь уходить, — Только все одно, ничего из вашей затеи с заградительными пошлинами не выйдет.
— Почему?
— Потому что Кустовой является крупнейшим центром контрабанды Европа-Азия. Здесь курс рубля будут определять теневые воротилы, а не мы с вами.
Вот так новость. Гриф ушел, а я продолжал сидеть за столом, уперев подборок в кулаки. «Крупнейший центр контрабанды», «теневые воротилы». Чего еще я не знаю про вольный город Кустовой?
Ко мне заглянула Анюта.
— Сережка, ты чего такой задумчивый? Ужинать идешь?
— М-м, Ань, а Ева у нас где?
— Здесь была… недавно. Найти ее?
— Найди.
Баронесса появилась минут через пятнадцать.
— Кротовский, звал?
— Звал. Ева, скажи мне, что ты знаешь о местной контрабанде? И почему я о ней ничего не знаю?
— Кротовский, не лезь в это, — попросила Ева чуть ли не с мольбой в голосе.
— Знаешь, что⁈ Я сам буду решать, во что мне лезть. Рассказывай.
Ева обреченно присела на стул.
— Узнаю, кто тебе выболтал, травану гада…
— Ева! Ч-черт.
— Ладно, слушай, — сердито согласилась Ева.
— Одолжений мне делать не надо. Слушаю.
— В Кустовой стекается огромный поток нелегальных макров со всего континента…
— А, только макров?
— Тебе этого мало, Кротовский? — с ласковой заботой в голосе уточнила Ева.
— Давай без сарказма. Я только уточнил… нет, не мало. Более, чем достаточно. Ну, и… можно конкретику?
— Можно и конкретику. Помимо того, что сами владетели имеют на Изнанке множество приисков, макры текут сюда со всех направлений от Кореи до Голландии. Здесь что-то вроде перевалочного места. Мы тут как бы аккурат находимся в центре континента.
— С географией немного знаком.
— Тогда сам понимаешь. Китай, Турция, Иран, да вся средняя Азия плюс ближний восток здесь сбывает и покупает макры. Теперь ты еще и Африку подключил…
— Я же просил без сарказма.
— Извини.
— Ева. Ты же понимаешь, что от тебя не отстану. Кто всем этим рулит?
— Кротовский, я не знаю.
— Да ладно.
— Правда, не знаю. Ходят слухи про гангстерский синдикат, но это всего лишь слухи.
— Ева, я хочу пройтись по городу. Составишь компанию?
— Кротовский, ты что опять задумал?
— Сказал же, просто пройтись по городу.
— Составлю конечно. Куда я денусь.
Мы вышли в ночной город. Машину брать не захотел. Из машины хорошо глазеть будучи туристом, который знакомится с достопримечательностями. А я как бы совсем не турист.
Взяв Еву под ручку, догулял до границы административного и делового районов. Внимание привлек свет из угловой конторы на пересечении улиц. Свежей краской над конторой аккуратно выведена вывеска: «Адвокат Филинов А. Е.»
Сквозь стеклянную витрину разглядел сидящего за столом человека, который что-то быстро писал. Надо же, почти одиннадцать вечера. Не думал, что у адвокатов в Кустовом так много работы, чтобы сидеть в офисе допоздна.
Ева сказала, что озябла, и мы зашли в ресторан средней руки, выпить чего-то согревающего. Две очень похожие девушки, явные близняшки, причём обе красотки, подсаживались за столики к одиноким мужчинам и потрясающе быстро договаривались с ними и покупке макров.
Выпив по чашке кофе, вышли опять на улицу. Мне пришлось звонить Матвею Филиппычу, чтоб заехал за нами, гулять по холоду Еве надоело. Пока ждали, увидели, как на перекрёстке притормозила очень старая машина, развалюха фактически.
Я услышал через открытую в машине форточку, как водитель обратился к человеку на заднем сидении:
— Шаман, куда ехать, а? Китайцы опять борзеют.
Что ответил «шаман» я не расслышал. Машина укатила, бренча подвеской. Но меня поразил сам вопрос, который был задан так обыденно: китайцы… опять… да еще и борзеют… М-да, адвокаты по ночам вкалывают, девушки в ресторанах макры скупают, китайцы «опять» «борзеют». По всему выходит, до сих пор я сталкивался только с надводной частью айсберга под названием вольный город Кустовой.
Вернувшись в резиденцию, за ужином пересказал Белкиной идею про балы и сразу предупредил, что если затея ей не нравится, я настаивать не буду. Как оказалось, мог и не предупреждать. Маргуша вцепилась в идею балов как дите в леденец.
— Сергей, это же так здорово. Всегда об этом мечтала.
Ну да, Белкина у нас книжная девочка. Вместо беготни по двору, читала про принцев и принцесс.
— Только я в этом участвовать не буду. У меня и так дел по горло.
— Как не будешь? — расстроилась Белкина, походу в ее представлении мое отсутствие на мероприятии лишает его аутентичности.
— Но один раз за вечер к гостям выйду, — сдаю немного назад строгим голосом.
— Ах, — счастливая Белкина прижала ладошки к сердцу. Что с нее взять, восемнадцать лет. Дите дитем.
— Ты Анюту подключи, — перевожу взгляд на помощницу, — Ань, поможешь с организацией?
— Помогу конечно, — глаза у Анюты горят тем же огнём, она тоже хочет балы, красавицы, лакеи, юнкера…
— Вот и порешали, — поднимаюсь из-за стола, — Вы тогда обсуждайте. А я вам мешать не буду.
Хотел перед переносом на Бикру два обмозговать сложившуюся там обстановку. Корвет поврежден взрывом, а значит карьера космического егеря окончилась, не начавшись. Работать за двести кворков в месяц совершенно не прельщает. Может, Пантера чего посоветует…
В интерфейсе вдруг вспыхнула иконка с изображением орка. Любопытно, что ему от меня понадобилось. Меняю маршрут, спускаюсь в подвал и переношусь на Великий Базар. Торговая точка орка на базаре сильно отличается от малюсенького закутка, который он занимал в вагоне метро. Здесь у него с торговыми площадями дефицита не наблюдается. В центре зала даже выставлен полноразмерный образец знаменитой стальной стрекозы, только что не в боевом обвесе.
— А-а, Кротовский, — орк машет мне ручищей из-за прилавка, в таком большом помещении он не выглядит таким огромным, — Подходи, не стесняйся… где ты пропадаешь, Кротовский? Тебя не докличешься.
— А смысл, мне к тебе ходить без
