class="p1">— И мужа хорошего! — Пискнула кто-то из девчонок, и остальные школьницы заливисто рассмеялись.
— Спасибо! Спасибо! — Смущенно улыбнулась учительница.
Гриша строго посмотрел на Дениса. Рыжий мальчишка, не выдержав взгляда белобрысого, отвел глаза.
— Очень мне приятно, что вы не забыли, родные мои! — Учительница отложила букет на свой стол. — Спасибо большое! А теперь, пожалуйста, садитесь на свои места. Мы начинаем наш урок математики.
После звонка перемена была небольшой.
— Глеб, — тихо начал я, как только Глеб встал с места.
Когда я позвал его, мальчишка на миг застыл, глядя куда-то в большие окна кабинета
— Мы же с тобой дружим. Если хочешь мне помочь вернуть все как было, встретимся через минуту. На первом этаже под лестницей. Я буду ждать тебя там.
Ничего не ответив, он вышел из класса. Переждав полминуты, я тоже отправился в коридор. Осмотрелся.
Школьный коридор шумел. У окон, ведущих во внутренний школьный двор, стояли девчонки и мальчишки. Они галдели о своем, шутили, смеялись. Кто-то из пионеров торопился по своим делам, чтобы успеть до звонка. Девочки шептались, сидя на тяжелой, железной лавке у стенда с надписью «Из истории пионерской организации имени В. И. Ленина».
Я направился в широкий зал, чтобы спуститься на первый этаж. Когда мимо меня промчался мальчишка, я почувствовал толчок в плечо и грохнулся на красные деревянные полы. Чуть впереди меня упал еще один пионер. Мальчишки и девчонки, стоявшие у окна, залились громким хохотом. Короткостриженый худенький мальчишка поднялся быстрее. Обернулся. Этот, кажется, был из другого класса. В моем я его не видел.
— Не бегать! Не бегать! — Кричали промчавшемуся мимо них первому мальчишке дежурные, стоящие в арке зала.
Дежурных — хиленьких мальчишек, один из которых носил большие очки, кажется, совершенно не воспринимали в серьез.
— Батон! Ты чего на полкоридора ходишь⁈ — Обернулся ко мне поднявшийся на колени коротковолосый.
— А нечего по коридорам носиться, как ужаленный, — ответил я холодно.
С этими словами я тяжело, опершись о колено, встал на ноги. М-да… С весом Вовы надо срочно что-то делать. Нужно выстроить питание, чтобы сбросить до нужных кондиций. Чтобы в будущем тренироваться было легче.
— Иш какой? Голосок прорезался! — Встал передо мной короткостриженый, потом показал мне язык и пропел дразнилку: — Батон-Батон, не поместится в вагон!
Он было хотел снова дать стрекоча, но я успел подставить мальчишке подножку. Тот шлепнулся на пол второй раз и по коридору снова пронесся детский хохот школьников.
— Ты чего? — Короткостриженый поднял на меня обиженный взгляд.
— Не бегай по коридору, — бросил я и направился к лестнице.
— Вова! — Остановил меня очкарик-дежурный. — А лихо ты Вяземцева одернул!
Короткостриженый, которого назвали Вяземцевым, прошел мимо нас. Недовольно посмотрел на меня. Я только хмыкнул ему в ответ.
— Шура, чего ты с ним говоришь⁈ — Начал вдруг второй, маленький и какой-то лупоглазый мальчуган. — Ему же бойкот объявили! С ним нельзя разговаривать!
— Ой, — отмахнулся очкарик Шура. — Наш класс ему ничего не объявлял. Да мы даже не знаем, в чем там дело! А вдруг это несправедливый бойкот?
— Чего ты хотел-то? — Спросил я.
— Поблагодарить! Ну… что помогаешь важному делу дежурных по школе. Я, когда в следующий раз ваш класс будет дежурить, тоже тебе стану помогать, хочешь?
— Так кончается учебный год, — немного гундосо заметил лупоглазый. — Они уже в следующем году будут дежурить.
— Ну и какая разница? — Поправил Шура очки. — Видал, как он может, с этой подножкой?
— Применение силы — не есть решение, — сумничал лупоглазый.
— А как быть, если нас даже не слушают? Только силу и применять! Вот, пусть нас Вова тоже таким подножкам научит!
— Если Галина Васильевна увидит, будет нам строгое замечание!
— А как по-другому поддерживать дисциплину?
Вздохнув, я оставил спорящих дежурных в арке. Пошел к лестнице.
— Эй, Вова? Ты куда! — Окликнул меня Шура.
— Тороплюсь, — бросил я через плечо.
Мимо них вновь промчались мальчишки из младших классов, забредшие на второй этаж школы, где быть им не полагалось.
— А ну, не бегать! — Крикнул Шурик, но мальчишек это не остановило.
Перед тем как попасть на лестничную клетку, я увидел, как у проема другого, темного коридора, примкнувшего к школьному залу, стоят Гриша с его дружками. Они что-то обсуждали и хохотали. Рыжий Денис довольно жевал большую булку с маком.
Гриша глянул на меня, но я сделал вид, будто его не замечаю. Еще бы не хватало, чтобы эти следом увязались.
Спустившись под лестницу на первом этаже, я спрятался в тени. Тут, у длинной отопительной трубы, стояла пара оставленных кем-то велосипедов. Глеба не было. Решив, что я подожду до звонка, я присел на высокое бетонное основание лестницы, выкрашенное коричневой краской.
Глеб все же пришел. Он несмело заглянул под лестницу. Когда увидел меня, вздохнул. Прошел и стал у трубы, рядом с велосипедом. Скрестил руки на груди
— Тебе, правда, память отшибло? — Начал он первым. — Что, совсем ничего не помнишь?
— Кое-что не помню, — согласился я. — Вот про бойкот — совсем ничего.
Глеб снова вздохнул, опустив глаза.
— Если честно, — начал он, — я не поверил сразу, что ты мог так низко поступить. Ты никогда жадным не был. А, тем более, что б воровать у товарищей… Я ж тебя, Вова знаю.
— Воровать? Ты про деньги, о которых упоминал?
Он грустно покивал.
— Гриша говорит, что ты, Вова, деньги взял, что мы всем классом Ирине Сергеевне на подарок ко дню рождения заработали.
Внезапно под лестницу заглянули. Это был Гриша со своими друзьями.
— Оба на, — выдал Денис.
Гриша, мрачный, словно туча, спросил:
— А что это у тебя, Глеб, тут за тайное собрание с предателем?
Глеб испугался и совсем растерялся. Его лицо вмиг побелело. Не зная, куда деть руки, он стал шарить ими по груди, словно бы отирая от грязи, а потом и вовсе вытянулся по струнке, как перед учителем.
— Да я… Да я ничего…
Под лестницу зашла вся троица. Гриша посмотрел на Глеба с таким выражением лица, словно вычислил настоящего шпиона. Остальная пара — Денис и коренастый с маленьким носом, имени которого я не знал, застыли
