Это, так сказать, противники явные.
Есть еще и потенциальные.
Вспоминаю ряды солдат на площади. Будут ли они стрелять по нам?
Скорее всего — будут. Особенно если получат соответствующий приказ. Кто я для них? Пугало. Жестокое и бессердечное. Страшное в своей непредсказуемости. Уж помощи-то от них мы точно не дождемся.
А с союзниками у нас как?
Церковь.
Союзник мощный и серьезный.
Увы — но военной силой практически не располагающий.
По авторитету — тут уж королю ловить нечего, он в пролете… Но ведь предъявить претензии к моему дворянству не за что — мне никто еще не присягнул.
Что же тогда мне остается? Каким-либо сверхоружием я не обладаю. Магия церковников? Сомнительно. Уж если бы она была настолько мощной, то об этом на каждом углу шептались. Стало быть — и это отпало. Жаль…
Провернуть какую-нибудь спецоперацию по уничтожению верхушки Ордена? Блеск! Только где ее взять — верхушку эту? Где они сидят? И кто у меня будет в роли спецназа?
Коты или спецмонахи? Все здорово… но неисполнимо. Где и кого искать — мне решительно неизвестно.
Что еще на нашей стороне? Стены и башни старого замка?
Довод. И неслабый.
Невозможность использовать против нас магию. Это плюс, и плюс существенный. Раз уж горцы ее использовали… братцы-то всяко поумнее будут и поизобретательнее.
Так что на этом поприще братцев ожидает птица Обломинго. А они ведь наверняка эту возможность учли… Теперь, парни — хрен вам по всей морде!
Горожане… вот ведь вопрос заковыристый! Один-то город на мою сторону перешел. А вот как про другие выяснить? Нет у меня от них информации — не доходит. Или не сообщают вовсе?
Ладно, будем исходить из худшего. Мой стольный град выставил чуть поменьше ста человек. А он тут не самый большой! Есть и поболее города. Так что, если они нам союзны — получим четыреста человек подкрепления. Если нет — хуже уже все равно не будет. Просто некуда уже.
Но король-то, король!
Вот ведь падла какая оказался! Я его, можно сказать, из гроба вынул, а он? Как там в Библии? Ответил презлейшим на предобрейшее? И кто он после этого, если не скотина? Смотаться, разве что, башку ему срубить? Так, быстро не смогу — обстановка незнакомая, а после не выйдет. Просекут меня в столице — и кликнут десяток арбалетчиков. Те и изобразят из меня подушечку для булавок — в человеческий рост. И с соответствующим выражением на перекошенной морде.
Нет, товарищи дорогие. Этот вертолет не полетит! Будем ждать… И в столицу я не полезу. А попутно и над прочими проблемами поразмыслю…
Поворачиваюсь на звук шагов. Это моя сероглазка спускается с башни. На лице — улыбка. И словно выгадав для этого момент, солнечный луч, прорвавшись через тучи, освещает ее стройную фигурку. Увидев меня, сидящего на крыльце, она поворачивается и спешит в мою сторону.
Нет, ребятки — я еще поживу пока… Меня тут любят!
К О Н Е Ц
– Становись!
И, лязгнув металлом, шеренга солдат опускается на колено. Снова лязг – и над упертыми в землю щитами вырастает густой лес пик. Их задние концы уперты в землю, а древки укреплены в специальные выемки на верхнем крае щита.
Хриплая команда – и вторая шеренга солдат вскидывает арбалеты.
А на их плечах уже лежат пики третьего ряда.
М-м-да... тот ещё ежик получается.
– А скажите мне, капитан, – поворачиваюсь я к командиру отряда. – Отчего у вас вторая шеренга с арбалетами, а не с копьями? Вы же, как я понимаю, против конницы выстроились?
– Нет, милорд, – отрицательно мотает он головой. – Это против пехоты построение. Против кавалерии, как вы правильно заметили, пики держат оба первых ряда. И арбалетчики стреляют поверх их голов. Цели-то крупные, видно их хорошо. А в данном случае, пока пехота не подойдёт близко, можно пренебречь тем, что пики третьего ряда иногда будут отклоняться от прямой линии. Зато последний залп арбалетчики сделают почти в упор, выбив самых сильных бойцов противника. И уже после этого уйдут в глубину строя. Пехотинцы же третьего ряда не так устанут, держа свое оружие на весу. Они смогут действовать своими пиками со всей силой.
– Вот как? Интересно... не встречал я такого построения раньше... Сколько же надо готовить солдат, чтобы они действовали настолько слажено, как ваши?
– Год! Это в самом лучшем случае! Если учить уже опытных бойцов.
Краем глаза вижу утвердительный кивок барона.
– Вы согласны с капитаном, Лэн?
– Да, милорд! Его солдаты, действительно, очень неплохо обучены.
– И пробить такой строй...
– Можно, конечно. С очень серьёзными потерями. Все, что сделано руками, или построено человеком, можно сломать милорд. Но иногда – очень дорогой ценой. Как в этом случае.
– Так значит, отряд капитана...
– Стоит тех денег, которые он за них просит.
– Ну, что ж, капитан Байер! Считайте себя принятым на службу.
– Как обычно, милорд?
Слава всевышнему, меня уже успели просветить на этот счёт. Так что полным лопухом я уже не выгляжу.
– Да, капитан. Один год и один день. Оплата вам пойдёт с завтрашнего дня. Поступаете под командование барона Вольте.
Лэнс вежливо наклоняет голову.
Капитан вытягивается и резким кивком головы приветствует своего командующего.
– По всем вопросам, Байер, можете обращаться к барону. В исключительных случаях, если он отсутствует или очень занят, ко мне или к сержанту Лексли.
– Сержанту? – капитан явно удивлён.
Лексли поворачивается боком, демонстрируя кошачью морду на рукаве, и Байер, понимающе наклоняет голову.
– Я всё понял, милорд...
Лязгая железом, колонна солдат втягивается в ворота. Неплохо! Каждый бы день такие гости...
Худо-бедно, а две сотни солдат (и неплохих солдат!) у нас ещё прибавилось. Сотня копейщиков, шестьдесят мечников и сорок арбалетчиков – тот ещё подарочек для непрошенных гостей!
Это отряд привели монахи. Обычные наёмники, но хитропоп отчего-то был в них уверен. Не буду спорить, я уже не раз убеждался, что в таких вот вопросах, он обычно не ошибается. Так или иначе, а только хорошо обученных солдат у нас собралось уже почти семь сотен. Из лесов, по зову барона, пришли лучники. Не так много, как я ожидал, но стрелки это были... Даже Лексли крякнул от зависти! Что, вообще-то было очень редким явлением!
Работали эти парни не только луками. Арбалеты тоже у многих имелись. Не помню уже, сколько по нашим правилам (в смысле – земным правилам, современным) лучнику надо было держать в воздухе стрел. Пять, шесть?
