Никогда не знаешь, что имеешь, пока не потеряешь это.
Мир, покой и люди, которых я люблю. Чего еще может хотеть человек?
О, черт.
Иной все равно не сдержит слова. Кроме того, у меня имелся еще один вариант.
Меня предупредили: не использовать мощь Колодца. Но…
…что еще мне оставалось?
Я мог сделать что-нибудь из разряда запредельных глупостей, если бы в этот момент воздух внезапно не наполнился массивным звуком. Два громких, ужасающе хрустящих звука, за которыми следовал один короткий резкий удар грома. Эта последовательность повторялась снова и снова. Хруп, хруп, удар. Хруп, хруп, удар.
Нет, погодите-ка, я знал этот ритм.
Правда, он звучал чуть иначе: топ, топ, удар. Топ, топ, удар.
Что еще у меня было?
У меня были друзья.
Я посмотрел на Акулью Морду, который сканировал поверхность озера, и странное выражение исказило его встревоженную физиономию.
Я широко улыбнулся и сказал:
– Этого ты не ожидал, верно?
ТОП, ТОП, УДАР!
ТОП, ТОП, УДАР!
Это была чья-то смешанная версия песни, потому что она вела прямо к хору голосов, чистых, человеческих голосов, достаточно громких для того, чтобы сотрясалась земля – и я поднял руки и запел вместе с ними:
– Поем «We will, we will rock you!»
Хэллоуиновское небо взорвалось стробами алого и синего цветов, ярко-белые и зеленоватые лазерные полосы мелькали повсюду, образуя – случайным образом – вспыхивающие изображения предметов и лиц, заполняя небо светом, который пульсировал в ритм с музыкой.
И когда это происходило, «Жук-Плавунец», весь черт его дери кораблик вырвался наружу из-под завесы, которая скрывала его и окружавшую его воду, и все звуки, которые были неслышимы не только для меня, но и для всей небольшой армии монстров иного мира и их большого, нехорошего генерала Идущего.
Идущий издал еще один яростный вопль, его отвратительные черты исказились еще больше в свете сумасшедших сполохов света в небе, и это было все, на что у нас оставалось время – «Жук-Плавунец» на полной скорости врезался в баржу.
Разница в массе между двумя судами была значительной – но ситуация изменилась с того момента, как баржа ударилась о мой айсберг. С одной стороны, она была практически неподвижна, и только начинала по чуть-чуть сдвигаться. С другой стороны, «Жук-Плавунец» нанес ей лобовой удар, прямо носовой частью. Менее чем в десяти ярдах, остававшихся до того, чтобы баржа выползла на берег Духоприюта, «Жук-Плавунец» жестоко врезался в нее носом, оттолкнув от силы, переполнявшей подземную лей-линию.
Я не слышал звука удара от столкновения сквозь грохот самого выдающегося хита «Queen», но объекты на обоих судах швырнуло в стороны от удара – в большей степени на «Жуке», чем на барже. Баржа сотряслась, качнулась, ее нос развернулся от берега, она стала бортом к острову, в то время, как «Жук-Плавунец» бешено отлетел рикошетом, будто пьяный, и с хрустом сел носом на отмель, сильно накренившись.
За штурвалом стояли Мак и Молли. Ее едва не сбросило с суденышка, но Мак обхватил мою ученицу за талию и предотвратил урок полета. Я не уверен, что она вообще заметила, что произошло. Ее лицо было настолько сосредоточенным, что это граничило с безумием, ее губы яростно шевелились, в каждой ее руке было по жезлу, и она направляла их без всякой связи, словно дирижируя двумя разными оркестрами, исполнявшими попурри из мелодий тяжелого металла.
И пока я смотрел, две другие фигуры взобрались на борт «Жука-Плавунца», а затем грациозным прыжком перепрыгнули на баржу – прямо в центр ритуала, который уже шел в неистовом ритме.
Томас вошел в бой со своим любимым набором оружия – саблей и пистолетом. Я смотрел, как мой брат вихрем влетел в массу фигур на палубе, клинок сверкал, кровь брызгала во все стороны широкими дугами. Он двигался так быстро, что я с трудом мог следить за ним, видя только блеск стали там, вспышку холодных серых глаз где-то еще. Его пистолет стрелял в ритме ударов его фалькаты[85], которая косила смертных подручных Иных словно снопы пшеницы.
Вторая фигура была серой, косматой и пугающей. Воротник из жесткой шерсти делал Мыша похожим на льва, и эта грива колыхалась точь-в-точь как львиная, когда он набрасывался на группу участников ритуала там, где не поспевал Томас. Я видел, как он вырвал ружье из рук обалдевшего охранника и движением головы бросил его в другого – прежде, чем рвануться вперед и уложить полдюжины обезумевших от страха людей на палубу, придавив их своим весом, или вышибая их из круга, которым был окружен ритуал.
Энергия, которой ритуал мог бы воспользоваться, убийственная конструкция, куда была бы подключена и лей-линия, исчезли, предоставив ночному небу сотрясаться в ритме музыки: We will, we will, rock you.
– Эй, Акулье Рыло, – крикнул я, шагая вперед, и на ходу собирая Зиму и огонь Души.
Разъяренный Идущий крутнулся на месте, чтобы повернуться ко мне, и очень вовремя, потому что восьмигранный ствол «винчестера» врезался в его пластину из кости, заменявшую ему передние зубы, и вогнал ее прямо в его глотку.
– Встряхнись[86], – сказал я и нажал на спусковой крючок.
Вместе с пулей 45-го калибра я послал колонну чистой энергии и воли, выплеснув ее через ствол прямо в череп Идущего. Его голова взорвалась, – буквально взорвалась – разлетевшись на полосы и ошметки черного гноя. Его накидка из полос рвани словно сошла с ума: она подбрасывала безголовое тело в воздух, волокла его по мелкой воде, как полураздавленного жука. Темный пар начал выходить из бешено дергавшегося тела – и потом внезапно этот пар торопливо собрался в единое облако и выстрелил в сторону, издав яростный, полный боли и ужаса крик. И хотя крик издало существо с невероятной физиологией, в этих эмоциях невозможно было ошибиться.
А потом его тело в воде затихло и обмякло. Накидка подергалась еще несколько секунд – и унялась.
Объединенный вой смятения поднялся над поверхностью озера: вой Иных и V-образных волн на поверхности, которые сейчас отступали от острова во всех направлениях, подгоняемые вспышками света и музыкой – и рогами Охоты, которые вдруг начали дудеть как ошалелые, поднимаясь над поверхностью воды. Я видел, как массивная черно-белая фигура касатки схватила убегавшего Иного и свалилась с ним в воду, пока укрытый призрачной маской всадник снова и снова поражал свои цели длинным копьем. В другом месте акула выхлестнула из воды, повисев с секунду на фоне неба, с разинутой пастью, прежде чем схватить сверху еще одного Иного и уволочь его под воду, которую бороздили дюжины острых акульих плавников.
