— А мы по одноместным, — предположил Гаяускас. Наромарт кивком подтвердил своё согласие на такую диспозицию.
— Если только карман выдержит, — добавил офицер.
— Вещи продадим и расплатимся, — оптимистично предположил казачонок.
— Номера на три ночи за счёт агентства, — прогудел Керлин. — Дальнейшее проживание оплачивается из расчёта одна золотая монета в день за одноместный номер и полторы — за два места в двухместном. При оплате вперёд длительного проживания у нас действует гибкая система скидок. И ещё.
Портье бросил на конторку кожаный кошелёк.
— Это ваше. Двадцать золотых монет. По пять на каждого.
— За какие заслуги? — холодно поинтересовался Балис.
— Меня это не касается, — тем же тоном ответил Керлин. В отличие от Гиви, он ни коим образом темпераментного грузина не напоминал. Скорее уж, веяло от него чем-то родным, балтийским. Да, совсем разные люди эти гномы. — Деньги переведены — извольте получить.
— Кем переведены-то? — не унимался Гаяускас.
Портье слегка наклонил голову, словно собирался боднуть собеседника, строго посмотрел на офицера из-под густых бровей а-ля Леонид Ильич Брежнев, и внушительно изрёк:
— Наша фирма неукоснительно придерживается соблюдения коммерческой тайны.
— Мой друг раньше не имел дела с гномами, — поспешил вмешаться Наромарт. И добавил несколько непонятных слов. Услышав их, Керлин просиял, выложил на стойку три фигурных медных ключа, каждый из которых любой краеведческий музей оторвал бы с руками, и напыщенно произнёс:
— Желаю вам приятного отдыха в нашем прекрасном городе.
— Спасибо на добром слове, — откликнулся Сашка.
— Аой, дорогой, граппу пить будем? — от дверей поинтересовался у эльфа шофёр.
— Непременно, только вечером, — обернулся Наромарт.
— Конечно, вечером, как иначе, — согласился Гиви. — Сейчас работать надо. Я зайду.
— Буду ждать.
Гиви вышел на улицу, а путешественники поднялись по широкой лестнице на второй этаж.
— Гномы очень щепетильны в денежных вопросах, — в пол голоса объяснил морпеху целитель. — Если не хотят говорить — не заставишь.
— Это точно, — кивнул Сашка.
— А ты раньше гномов встречал? — немедленно заинтересовался Серёжка.
— Сколько раз. Чудные мужики, но правильные.
— Так, друзья, надо решить, что дальше делать. Гостиница, деньги — это всё прекрасно, но…
— Не беспокойся, Балис. В городе два места большого стыка: парк и вокзал.
— А откуда вы узнали про вокзал? — изумился Сашка. — Я же ничего не сказал.
— Но я прав?
— Да…
— Отлично. Похоже, я теперь тоже могу чувствовать места соприкосновения Граней.
— Великолепно! — искренне восхитился подросток.
— Про вокзал говорил Гиви, — охладил восторг Гаяускас.
— Серьёзно? — Наромарт резко погрустнел.
— Было дело. Но это неважно. Дальше-то что делать? — Балис пока что не понимал хода мыслей более опытных путешественников между мирами.
Эльф охотно пояснил:
— Дальше — найдём те миры, куда нам нужно. Сами. А сегодня, я полагаю, мы заслужили отдых. Лично я уже вижу себя в главной городской библиотеке.
— А вы, что скажете, парни? — офицер хитро посмотрел на мальчишек. Сашка — на Серёжку. Тот лукаво улыбнулся и с надеждой предположил:
— На море?
— В яблочко, — кивнул казачонок и ободряюще улыбнулся. — Кто как, а мы пойдём купаться.
— Библиотека — это здорово, — с невозмутимой серьёзностью рассудил вслух Балис. — Но я, пожалуй, тоже на пляж. Только, сначала надо наведаться в магазин, продать ненужные вещи. А может, и прикупить чего.
— Тогда — до вечера, — подытожил Наромарт, скрываясь в дверях своего номера.
Магазинчик оказался ещё более странным, чем предполагал Балис. Помимо средневековой одежды на любой фасон в неё оказалось немало вещей, которые можно было встретить в магазинах «Одежда» крупных городов Советского Союза. Или — похожих на такие вещи. А ещё больше было такой одежды, которую граждане СССР до Перестройки видели только в передаче "Международная панорама" или фильмах про жизнь за рубежом. Кому-то посчастливилось втридорога купить что-то такое с рук, а особо «продвинутые» не покупали, продавали. Это называлось фацевать от слова «фарца», то есть искаженного английского for sale — на продажу. Начинающих фарцовщиков стыдили на комсомольских собраниях, законченных — судили за спекуляцию, но явление, естественно не умирало. А в Перестройку спекуляция стала солидным и даже почётным занятием, и импортная одежда появилась в стране в изобилии. Только почему-то по больше части такого качества, что не заслуживала иного названия, чем «шмотьё». Ну, а качественные вещи стоили столько, что для большинства населения оставались столь же недоступным, как и в во времена предшествовавшего Перестройке "застоя".
Здесь, в магазинчике вещи тоже было разного качества, что, впрочем, выглядело логичным: раз основным источником товара были приходившие в город путешественники, приходившие из самых разных мест, то и одежда с обувью на них должна быть самая разная во всех отношениях.
Продавцы — улыбчивая молодая женщина в лёгком светлом платьице и строгий низенький мужчина с крупным носом, быстро рассортировали предложенные к продаже вещи, после чего мужчина, бывший здесь за главного, предложил за всё четыре золотых. Балис торговаться не стал: сумма хорошо делилась на число оставшихся путешественников. И потом, как торговать в месте, про которое не знаешь практически ничего? Может, стареющий проныра и крепко обсчитал чужеземцев, только как это поймёшь? Пусть уж обман, если таковой действительно произошел, остаётся на его совести. К тому же, при виде ассортимента одежды у Гаяускаса окончательно укрепилось желание не только продать, но и закупиться. Уж теперь слупить с них за одежду втридорога здесь не сумеют.
Услышав просьбу офицера, продавцы с огромным старанием принялись демонстрировать имеющийся товар. Сашку магазин не впечатлил, а вот Серёжка впал в совершенный восторг. За пару минут он подобрал себе фиолетовую футболку, короткие синие шорты и сандалии, почти такие же старые, как и те, что были на нём в тот день, когда мальчишка попал на Дорогу. После чего посмотрел на Балиса такими умоляющими глазами, с какими обычно маленькие дети выпрашивают у родителей "ещё одну игрушку".
— Серёжка, неужели тебе этого настолько хочется? — изумился Гаяускас.
— Ага, — простодушно кивнул мальчишка и пояснил: — Жарко же, я уже весь запарился.
На взгляд офицера, парнишка изрядно преувеличивал свои страдания: рубаха и штаны — это не меховой тулуп. Но, раз уж деньги есть, так надо их тратить, а не солить. И тратить лучше на дело, например, на привычную одежду.
