Девять Сатанинских Заповедей
1. Сатана олицетворяет потворство, а не воздержание!
2. Сатана олицетворяет жизненную суть вместо несбыточных духовных мечтаний.
3. Сатана олицетворяет неосквернённую мудрость вместо лицемерного самообмана!
4. Сатана олицетворяет милость к тем, кто ее заслужил, вместо любви, потраченной на льстецов!
5. Сатана олицетворяет месть, а не подставляет после удара другую щеку!
6. Сатана олицетворяет ответственность для ответственных вместо участия к духовным вампирам.
7. Сатана представляет человека всего лишь еще одним животным, иногда лучшим, чаще даже худшим, чем те, кто ходит на четырех лапах; животным, которое вследствие своего "божественного, духовного и интеллектуального развития" стало самым опасным из всех животных!
8. Сатана олицетворяет все так называемые грехи, поскольку они ведут к физическому, умственному и эмоциональному удовлетворению!
9. Сатана был лучшим другом Церкви во все времена, поддерживая ее бизнес все эти годы!
– Итить, твою налево!!! – изумился братец. – Ты чё решил тут Сатанизм срочно ввести? И нахрена?!!
– Гы-гы! Ты сам ни хрена не понял! – сияя довольством как кот объевшийся сметаной заявил Василий.
– Очевидно что ни хрена. Поясни.
Василий ещё больше оскалился.
– Ты помнишь того жирного попа, которого мы сплавили в монастырь?
– А как же! Особенно способ! Но причём тут он? А! Кажется дошло… Ты что-то задумал сделать и с этим… который на Ольгу бочку катит?
– Ясное дело!!!
– Но причём тут Сатана и Сатанинская библия? Это ведь из неё? – Григорий осторожно указал на лежащий перед ним лист, который только что прочитал.
– Из неё, из неё! Только ты тупишь брат!
– Да уж! Куда нам, "сапогам"! – ядовито заметил Григорий. – Давай колись, что удумал.
– Фу! – сморщился Василий. – на тебя среда определённо плохо влияет. Тебе явно надо слегка поменять обстановку и круг общения.
– Ага. Вот в Трансвааале и сменю "и обстановку и круг общения". А ты сам не тормози и давай рассказывай.
– Ну ты же сам догадался. – неуверенно заявил Василий.
– Возможно!
– Ёлы палы! Короче! Подумай, что будет с челом, у которого Охранка или ещё кто из таких же структур найдёт вот эти тексты? Особливо, если сей чел будет являться как бы наделённым саном?
Григорий хищно оскалился, цыкнул и ответил.
– Да песец ему будет!
– Вот и устрой! Этот песец.
Григорий скептически посмотрел на Василия.
– А где твоя "гуманизьма"? – ядовито спросил он. – Ведь беднаго попика не просто линчуют, а и на костре спалить могут! Как ты мне недавно говорил, "прецеденты были"!
– А и хрен с ним!
– Ага-угу! А кто-то недавно так мне пенял, что я типо очень кровожадный!
– Да с такими как этот поп поведёшься… кровожадным станешь!
Григорий бросил скептический взгляд на Василия. Но тот аж подпрыгивал от энтузиазма. И этот энтузиазм он изображал всегда, когда у него что-то получалось особо замечательно. И это стоило бы выяснить отдельно. Заодно и братцу польстить. Погладить так сказать, по шерсти.
– И как ты это всё сделал? – спросил Григорий кивая на листы.
– Да вот взял за образец то, что сам поп написал. У нас. Удостоверился, что это именно он писал собственноручно, чтобы исключить варианты и далее… Далее притащил в копировальню… Ну ты знаешь, что аппарат может у нас любую денежку откопировать до последней молекулы. Вот я его и запряг. Правда, сначала снял отпечатки пальцев и ладоней, что на бумаге остались, сделал полную карту этих отпечатков. После загнал в комп все образцы писанины и по образцу Антона Лавея собрал все эти листики!
– То есть, это реальная местная бумага, реальные местные чернила, реальный почерк попа, да ещё его же отпечатки пальцев на бумаге выполненные его же потом? Ведь ты "по молекулам собирал"?
– Истинно так! – гордясь работой воскликнул Василий.
– Ну ты зверь, братец!
– Теперь тебе осталось лишь подбросить сие "произведение искусства" в нужное место в нужное время и так, чтобы этот хмырь не отвертелся!
– Эк он тебя достал!
– Можно подумать он тебя не достал! Особенно Ольгу!
– Н-да! Ольгу эта скотина образцово достала! И, представляешь, до сих пор достаёт! Даже внушение от Натин не помогло. Одни отстали – другие на их месте появились. В большем количестве.
– Это стоило предвидеть. И если за этим мурлом стоят некие… то…
– А стоят ли? – скептически заметил Григорий.
– Есть соображения?
– А то! Суди сам: Вообще на местах по идее никакая падла не может вякнуть и слова против инструкций, спускаемых сверху. И это во-первых. Во-вторых, если за попиком стоят серьёзные силы, то это по "во-первых" могут быть только Святой Синод или вышестоящие "святые отцы". Подобные наезды со стороны ОФИЦИАЛЬНОЙ церкви возможны только по прямому приказу обер-прокурора Святого Синода. Вернее сделанному им "тонкому намёку" в Синоде. А сам Обер-Прокурор подчиняется напрямую Императору. Но если так, то вся эта возня выглядит как чистейший идиотизм. Им легче просто учинить нам во всех церквах анафему и дело закрыть. К тому же, как я выяснил, в вышестоящих сферах, нами кроме парочки особо ретивых никто не интересуется. И вообще ни сном, ни духом. К тому же, у этой парочки, каких-либо серьёзных выходов на обер-прокурора нет. Я выяснил. Следовательно, всё происходящее, все эти гнусные наезды на Ольгу и мелкие шпильки в сторону порядков в нашей гимназии лишь мелкая самодеятельность по отношению к одной бабёнке, да ещё находящейся в ведении конкретного прихода. А это уже не уровень обер-прокурора, а уровень ПРИХОДСКОГО священника, который вознамерился "заблудшую овцу вернуть на путь истинный". Попутно надув своё ЧСВ[21] плюс продемонстрировав перед вышестоящими "рвение".
Василий скептически посмотрел на разложенные листы. По его виду можно было судить, что он резко охладел к идее подставить попа.
– Но-но! – заметив колебания Василия, пресёк братец. – Твоя идейка, скажу честно, просто супер! Мы тут не одного, а сразу нескольких "зайцев" отстрелим. Так что неча!
Василий вопросительно посмотрел на ухмыляющегося Григория. Но тот делиться задумками как обычно не спешил.
– Короче увидишь!
* * *
То, что попик любитель хорошо выпить и не менее хорошо закусить, знали все. Собственно среди них тех, кто этого дела не любил почти не водилось. О пышных застольях святых отцов с не менее обильными возлияниями в народе слагались легенды, а великие художники писали большие полотна на эту тему.
