Поминая недобрым словом эту дикую медлительность, Василий почти бегом продвигался к заводской гимназии. Извозчиком воспользоваться он как всегда забыл. И шёл пешком. А пешим ходом по жаре… удовольствие ниже среднего. Хоть чуток и удалось проехать на омнибусе, но полтора квартала уже до вожделенной цели пришлось передвигаться под палящим солнцем. Когда же он вбегал в помещение, ему казалось, что с него дым валит. Обязательные сюртуки, в которых приходилось по местной моде ходить на улице, превращались в нынешних погодных условиях в орудие пытки.
Переведя дух в широченной прихожей, поминутно раскланиваясь с выбегающими навстречу учителями и прочим персоналом, он быстрым шагом направился в кабинет директора.
Как обычно, внезапное появление у того вызвало сильный испуг. Директор всегда выглядел так, как будто застали за чем-то предосудительным. Но тем не менее… как уже давно убедился Василий, это был некий психологический бзик этого, во всём достойного господина.
Нетерпеливо отмахавшись от приветствий и комплементов, заверений и уверений, Василий спешно перешёл к делу.
– Как вы помните, я давал задание всем написать планы уроков. С кратким описанием того, что на каждом уроке надо преподать и чего добиться от учеников. Чтобы они знали и умели. Все учителя сделали?
– Да, господин Эсторский! Все сделали! – с готовностью заявил директор.
– И уволенный священник тоже сделал?
– Да, господин Эсторский!
– И также как все сдал свой труд вам?
– Да, господин Эсторский!
– И не забирал после того, как мой брат его уволил?
– Да, господин Эсторский!
На каждый вопрос, прежде чем ответить, директор поспешно кланялся, что сильно смущало Василия. Но… что-либо сделать с этой традицией и этими порядками при нынешних обстоятельствах и временах было никак невозможно. "Не поймут-с!". Каждое движение заритуализировано, и освящено тысячелетней традицией. А ломать традицию… это устраивать революцию. Которой время ещё ой как не подоспело.
– Подайте, пожалуйста, также и его бумаги!
Директор поспешно метнулся к одному из шкафов и вытащил аккуратную стопочку папок.
– Вот, господин Эсторский! – подал он её держа обеими руками и постоянно кланяясь.
Василий кивнул, взял папку, где лежали листы с планами на Закон Божий, благо она лежала сверху, и тут же углубился в изучение. Если кто его знал, то он наверное получил бы натуральный разрыв шаблона: убеждённый атеист, учёный вдруг воспылал бешеным интересом к преподаванию Закона Божьего.
Впрочем и для директора так хорошо Василия не знавшего, сие поведение начальства было изумительным. Ну не по статусу такие интересы! Однако, дальнейшее поведение Василия его ещё больше сбило с толку. Казалось "господин Эсторский" не только подробно читает то, что накорябал своим кривым почерком преподаватель, но и приглядывается чуть ли не к каждой букве!
– Пардон! – вякнул заинтригованный директор минут через пять полного молчания. – Вы чего-то ищете?
Василий оторвался от созерцания бумаг, медленно откинулся на спинку стула, поглядел на директора рассеянным взглядом и коротко ответил.
– Да!
– Но, может быть я… если вы бы так любезны сказать что… я может быть… – начал заикаться директор.
– Ничего-ничего! Я уже нашёл.
– Но зачем оно вам?!! – воскликнул директор. Он удивился так, что даже забыл бояться. Однако Василий проигнорировал вопрос.
– Вот это… -Василий помахал папкой, положил сверху на так и не разобранную стопку и хлопнул по ней рукой. – Я забираю всё это с собой. Оно мне будет нужно. Для дела.
– Э-э но…
– Ничего страшного. Я хочу посмотреть, как учителя России видят преподавание своего предмета и, если так будет возможно, вывести некоторые закономерности.
Заявление Василия для директора было настолько неожиданным, что он на минуту потерял дар речи.
– Но зачем это надо? – изумился он наконец найдя что сказать. – Может быть это поручить нам? Мы, так сказать, уже знаем. Вы нам только объясните что сделать!
– К этому тоже дело идёт. Но для того, чтобы выработать рекомендации, мне нужно составить представление о том, как видят учителя преподавание. А после, уже со всеми вами обговорим как это же сделать лучше.
Видимо предположив самое худшее, что ищется повод его уволить, директор испугался. Так что Василию пришлось его успокаивать.
– Да что вы в самом деле?!! – примиряюще начал Василий. – У нас, точнее у меня на родине, эта процедура самая обычная. Моя цель не карать, а научить вас этому. Как анализировать, как делать нужные выводы для себя, и как, применять в деле. Но для того, чтобы начать мне нужно знать с чего начать.
Препираться с перепуганным директором пришлось долго. И видно его успокаивающие речи Василия не очень убедили. Но главное для самого Василия было то, истинную цель вот этого "изъятия" удалось скрыть.
Да, он предполагал в будущем что-то начать "изобретать" гимназией. Нужный пакет документов был уже "подшит" в особой папочке и ждал своего применения. А тут случай совместить "нужное с необходимым".
* * *
Когда Григорий по какой-то необходимости прибыл на яхту то первое что он услышал был "рёв радостного бабуина" разносившегося по коридорам. Сильно заинтригованный он поспешил в "лабораторию" яхты из которой все эти дикие звуки доносились. Вообще "лабораторией" с некоторых пор начали называть одну из кают, где находились разнообразные копировально-печатные устройства, а также терминал, по которому выводились произведённые механизмами яхты вещества.
В ней он застал Василия, с энтузиазмом скачущего вокруг стола, на котором были разложены листы, исписанные мелким почерком. Причём, что характерно, Василий был в лабораторных перчатках, а листы очевидно брались только пинцетом.
– Чё за шум и дикие крики? – вопросил Григорий у брата.
– Ты гля, что я тут нарисовал! – тут же пригласил Василий братика к столу. – Только руками листы не трогай!
– Рукопись? – удивился Григорий, приглядевшись. – И кого ты ею собираешься "разводить"? Я не ошибся предположив что их ты "нарисовал"?
– А ты приглядись, что там написано.
Григорий пригляделся. Почерк был обычный, аккуратный и, как полагается в нынешние времена с полагающимися ятями и прочими атрибутами. Но вот текст… На глаза попался лист с неким перечислением. Григорий прочитал.
Девять Сатанинских Заповедей
1. Сатана олицетворяет потворство, а не воздержание!
2. Сатана олицетворяет жизненную суть вместо несбыточных духовных мечтаний.
3. Сатана олицетворяет неосквернённую мудрость вместо лицемерного самообмана!
