Следующие пять минут, Бумбе пришлось по настоящему тяжело. Сегодня Чирей превзошел самого себя, настолько затейливыми и стремительными были его удары.
Пожалуй даже телохранители Старших Братьев, Гвардейцы Мера или Ловчие, нашли бы чему поучиться у Чирья. Это был настоящий природный талант, развитый многочисленными тренировками и отшлифованный в жестких драках.
Когда бесконечные пять минут Игры подошли к концу, Бумба был почти повержен. Почти все тело его покрывали многочисленные синяки, ссадины и глубокие царапины, которые оставила на нем палка Чирья. Его глаза заливал пот, ноги тряслись и еще минуты, он, пожалуй бы не выдержал. Эту Игру он проиграл, – формально. Но сам он знал, что сегодня Чирей выжал из себя все, на что был способен, – но цели своей так и не достиг. Бумба продолжал стоять на ногах. Бумба готов был вступить в новую Игру. Для Чирья это было поражением.
Но и для Бумбы это уже не было победой.
Еще год назад он бы только радовался, что не позволил такому великому бойцу как Чирей вырубить себя. Но сегодня он понимал, что сам ни разу так и не смог прикоснуться к противнику обозначив удар. А еще он понял, что Чирей разгадал его маневры. В отличии от Бычары, который даже не замечал касания ладошки Бумбы к своему телу, Чирей прекрасно понимал, что может означать подобное касание, если в руке у противника будет нож. И потому, ни разу не позволил Бумбе приблизиться к себе на дистанцию, подобного «касания», жестоко пресекая всякие попытки поднырнуть под руку, пройти в ноги, или обойти себя с фланга.
Чирей был великий боец. Он прекрасно умел разгадывать намерения противника по его стойке, походке, расслабленному, или напряженному телу. Чирей прекрасно понимал, ЧЕГО добивается Бумба. Чирей тоже готовился к смертельному поединку. Более того, он уже начал его, не дожидаясь того времени, когда повзрослевший Бумба станет по настоящему опасным противником.
Чирей был великий и очень опасный боец. И именно через труп этого бойца, предстояло переступить Бумбе, на пути к своей мечте.
Почему?
Потому что в этой Банде, было только три бойца, победа над которыми позволит завоевать ему достаточный авторитет. Такой, чтобы все окружающие забыли про забавную обезьянку, и начали воспринимать его как равного.
Первым был Бычара. Но убивать его, Бумба ни хотел.
Вторым, – Чирей.
А вот третьим…… Связываться с третьим не стали бы не Бычара, ни Чирей. И совсем не потому, что этот Уличный Барс, был действительно крутой боец. Боец он был так себе, достаточно посредственный. Но он был сыном одного из Старших Братьев, отправленный в Банду, так сказать для прохождения производственной практики.
Подобное происхождение, автоматически делало его одним из лидеров Банды. Но Уличный Барс, (это прозвище он придумал для себя сам, а остальные, за глаза называли его Сынком), не удовольствовался политической властью. Ему еще хотелось славы Великого Бойца, каковым он себя и назначил. Оспорить это назначение можно было только в поединке, но сумасшедшего, готового рискнуть прирезать сынка Старшего Брата ни нашлось, ни в этой, ни в соседних бандах. Каждый раз, когда Уличный Барс бросал вызов сопернику, тот либо отказывался под благовидным предлогом, либо заранее сдавался. Правда парочку дураков, которые решили, что смогут отбегаться во время драки, не причинив вреда противнику, он все-таки смог зарезать. О чем регулярно напоминал всем окружающим.
Бумба, хотя и не понимал всех этих тонкостей, но его инстинкт помоечной крысы, подсказывал ему не связываться с Уличным Барсом.
Так что, оставался только Чирей. Самый опасный из всех. Его-то Бумба и выбрал своей добычей, и повинуясь голосу давнего опыта, терпеливо собирал информацию, перед предстоящим броском.
И «бростаться», надо было уже в течение этого года. Потому что за этот срок, из банды должны были уйти и Кастет и Бычара. Так как оба подошли к тому критическому возрасту, когда оставаться в банде уже становилось невозможно.
Кастета, ждала карьера помощника Старших Братьев. А это означало, что ближайшие лет десять, Кастет не будет принадлежать сам себе, и времени для заботы о своей «обезьянке», у него не будет.
А чем будет заниматься Бычара уйдя из банды, он и сам не знал.
Но в любом случае, – надеяться на поддержку этих двоих, было не очень то разумно. Тем более, что и возраст самого Бумбы, в определенной мере тоже становился критическим. Он изрядно подрос, окреп, и с каждым днем все меньше походил на ту обезьянку, которую раньше можно было не воспринимать всерьез. Все чаще и чаще, ловил он на себе косые взгляды окружающих. Иногда в этих взглядах были вопрос и недоумение, отражающие странную исключительность его нынешнего статуса. Иногда эти взгляды были оценивающими. А иногда в них читались злоба и неприкрытая ненависть.
Когда Бумба лишиться поддержки своего патрона и своего друга, – его положение станет очень шатким. А значит изменить свой статус, он должен до того, как положение станет действительно критическим….
Пока его голова была занята подобными мыслями, – тело привычно уворачивалось от ударов Уличного Барса.
Как тот не старался, сколько бы сил не прикладывал, – но вымотанный предыдущей схваткой Бумба, оставался для него не досягаем. Причем это было настолько явно видно, что публика, заворожено смотревшая прошлую игру, – начала скучать, и даже не просто скучать. Тот тут, то там, послышались откровенные смешки и легкие перешептывания в стиле, – «Ай да великий боец…!!!».
Уличный Барс слыша это, начал впадать в бешенство. Но если злость Чирья, делала его только сильнее, точнее и быстрее, – то Уличный Барс, переполняясь яростью, становился медленным и неуклюжим. Он начал так сильно вкладываться в удары, что в конце концов, после очередного промаха, сам вылетел за пределы круга, снеся по пути несколько зрителей.
По правилам, это означало проигрыш, но Барс влетел обратно в круг, всем своим видом показывая, что ничего подобного не было.
Грохот падения Барса, отвлек Бумбу от его мыслей. Он наконец вернулся к реальности, и понял, что пора поддаться сынку Старшего Брата.
Когда тот, бледный от ярости, в очередной раз подскочил к нему, и, взмахнув палкой наотмашь, с плеча, врезал ею по своему врагу, – Бумба не стал подныривать, или перепрыгивать этот неторопливо, (по меркам Бумбы), приближающийся к нему снаряд. Вместо этого, он подшагнул чуть вперед, чтобы получить удар не концом, а серединой палки. Слегка развернулся, принял его на ладони и, переведя удар с грудной клетки, которую подобный удар мог бы сокрушить, на пресс своего живота, в последний момент, оттолкнулся ногами от пола.
