Этого парня я приметил еще в первый визит. Он обслуживал другую 'яму', но к нашей машине пару раз подходил (кстати, именно после одного из таких визитов, на машине 'вдруг' потек радиатор). Выбрав момент, я отозвал его в сторону.
– Эй, дружище, на минуточку тебя можно?
– Да, слушаю вас внимательно?
– Да, вот тут одну штучку у нас в машине обронили – протянул я ему раскрытую ладонь. – Чье бы это, не знаешь?
На ладони у меня лежал кусок проволоки и свернутый пакет из-под листовок. 'Опа! Есть попадание! Дернулся паренек'.
– Да, мало ли тут такого добра лежит…
– А такого? – продемонстрировал я ему катушку ниток с иголкой. Катушку я одолжил утром у соседки, нитки на ней похожи на те, которыми были прошиты листовки.
Рука у парня инстинктивно дернулась к карману.
– Тихо, тихо – придержал я его за руку. – Не торопись и не хипешуй. Разговор у меня к тебе есть. После смены, вон, лавочку видишь? Походи, побазарим кое о чем.
Ждать пришлось долго, но парень пришел.
– Ты, на ногах не стой, правды в них нету – подвинулся я. – Садись, поговорим.
– Не о чем мне с вами говорить!
– Однако ж пришел? Значит, есть тема для разговора?
– …
– Идея у вас хорошая, только вы это дело завязывайте.
– Не понимаю, о чем это вы?
– Давай, ты не будешь совсем дураком прикидываться? Полицаи, на моем месте, с тобой разговаривать не стали бы. Ты б уже часа два, как соловьем у них в подвале разливался бы. И убеждать бы тебя никто не стал. Дали бы по чавке пару раз и все.
– Чего вам от меня надо-то?
– Ты сам мне и в болоте не уперся! Сказал тебе русским языком – с листовками завязывайте! Найдется умный кто, сопоставит способ разброса, частоту появления, да и сверит это со списком работающих в гараже. И все! И приплыли. Думаешь, я просто так к вам прикатил? Листовки с интервалом в три дня появляются, значит, их либо печатают медленно, либо мастырить свою систему вы можете нечасто. Последнее я проверил – не катит, нефиг там и мастырить, делов-то на 5 минут – пакет подвесить. Собираешь ты его в гараже и вешаешь уже готовый, так? Значит, листовки печатают не в городе и привозят их раз в три дня. Ты, вот мне радиатор нахрена пробил? Листовок у тебя не было, чтоб мне повесить, я специально так подгадал свой приезд.
Парень убито молчал.
– Короче. С тобой мне базарить не с руки. Мне твой главный, пусть и не самый, нужен. Есть у меня к нему разговор. Вот бумажка, тут адрес мой. К ночи я почти всегда дома. Пускай смотрят, пасут, мне до фени. Пусть или сам придет, или пришлет кого серьезного. Усек?
– Да…
– Ну и бог тебе навстречу, бывай.
'Придут или нет? По идее – должны, я для них объект интересный и много чего сотворить могу. Один я тут не шибко делов наворочаю, хотя… Кое-что у меня в загашнике есть. А как доказать, ежели что? Бумаги? Катит… А еще что? А больше ничего и нету…'
Они пришли ночью, через четыре дня.
Дверь я не закрывал, и шаги их услышал заранее. Пришло их трое, один остался на лестнице, а двое вошли ко мне.
– Вы хотели нас видеть?
– Вас – это кого?
– В смысле?
– В прямом. Вы ж не сами по себе люди, за вами стоит кто-то?
– Мы представляем подпольный обком партии, вам этого достаточно?
'Мать, мать, мать! Прямо тебе кино – 'Подпольный обком действует'. Хотя, вполне достоверно, может и так быть'.
– Вполне.
– Итак, что вы хотели сообщить?
– Вы уже знаете, где я работаю?
– Да, вы работаете на немцев.
– Ну, советская власть меня на работу не взяла. А жить как-то надо. Но, вы правы, давайте ближе к делу. Я располагаю ценными сведениями о дислокации немецких частей, их численности и многом другом.
– И откуда у вас эти сведения?
– Не забывайте – наша контора их кормит. Не только наша, естественно, но узнавать при этом что-то интересное вполне возможно. Кроме того, я располагаю возможностью свободного перемещения в городе и вокруг него. У меня есть автотранспорт.
– Это все?
– Нет. Не все. Есть и еще кое-что, что я могу сообщить уже на Большую землю.
– Почему не нам?
– Извините, но это не ваш уровень. Без обид, но некоторые вещи вы просто не знаете.
– Почему вы так в этом уверены?
– Вы не поймете,… Я уже объяснял это представителям НКВД, но…
– ?
– Нужен выход НАВЕРХ. Не на самый, но уровень должен быть СЕРЬЕЗНЫМ.
– И как вы себе это представляете? Сюда должен кто-то прибыть для разговора?
– Нет. Переправьте меня на Большую землю, ясен пень – не в тюрьму.
– Это вряд ли. Никто не будет проводить такую сложную операцию для того, чтобы вывезти в тыл бывшего зека.
– А то, что бывший зек может знать что-то, что имеет значение для победы в войне?
– И откуда?
– У меня свои источники информации.
– А у нас – свои. И мы им – верим. И по нашим данным, у вас не может быть ничего сверхважного, не тот у вас уровень.
– Значит, ваши источники ошибаются.
– Это беспредметный разговор. У вас есть еще что-либо, что вы можете сообщить нам?
Конечно, есть! Я им тут до утра говорить могу! Я вспомнил капитана. Уж, на что там был спец, так и то…
– Хорошо. Вы мне не верите. Что я могу сделать, чтобы заслужить ваше доверие и тогда мы вернемся к этому разговору?
– Для начала, вы получите листовки и разбросаете их.
– Где?
– У себя в конторе и в полиции.
– У вас с головой все в порядке?
– Вы отказываетесь?
– Нет. Но, кого я ТАМ должен агитировать? Беренмайера? Начальника полиции? Или полицаев?
– Они увидят, что даже в их рядах есть патриоты Родины.
– И быстро их вычислят.
– Значит – вы трусите?
– Я не хочу ГЛУПО рисковать головой. Своей, ибо вы своей головой, в данном случае, не рискуете.
– Это задание советской власти. Вы отказываетесь его выполнять?
– Я полагаю, что это ваша ЛИЧНАЯ идея. Или кого-то повыше. Акция, что и говорить – резонансная. Только бессмысленная. И пользы от нее – ноль.
– Ну, что ж… мы доложим о нашем разговоре. До свидания.
– Бумаги возьмете?
– Какие?
Я вытащил из-за шкафа папку и передал ее главному. Он открыл и минут пять листал страницы.
– Откуда это у вас?
– Немцы 'потеряли'. А я – нашел.
– Где же?
– А вам не все равно? Второй такой там нет.
– Хорошо. Мы и это учтем.
Парочка визитеров вышла за дверь, и я услышал, как они затопали вниз по лестнице. Третий постоял еще минут 15 и тихонечко спустился за ними следом.
Радиограмма.
Представителями подполья осуществлен вербовочный подход к Манзыреву Александру Михайловичу, 1890 года рождения. Ранее неоднократно судим. В настоящее время работает у немцев. Занимается продовольственными поставками. По нашим сведениям, он разочарован политикой оккупационных войск немцев и ищет контактов с подпольем. В предварительной беседе Манзырев дал согласие на сотрудничество.
