— Государство, коррумпированное от самого верха до низу, что-то подобное читал, Южная Америка и Африка, если не ошибаюсь, — заметил Гитлер.
— Судить не берусь, а сейчас давайте поспешим в бункер. Нам еще до него добираться, — заметил Виктор и они пошли к его машине.
По пути фюрер обратил внимание на огромное сооружение, не здание, а именно сооружение.
— Что это?
Виктор посмотрел в указанную сторону и мигом ответил:
— Памятник Петру Первому работы Церетели.
— Остановите машину, я хочу посмотреть на это, — Виктор остановил машину и они все втроем вышли на набережную.
— Но этот памятник ужасен! — начал кипятиться Гитлер, — и его огромные размеры!
— Совершенно согласен, но что делать, если скульптор дружен с мэром города, — пожал плечами Виктор.
— Таких надо расстреливать! — заявил фюрер.
— Скульпторов? — удивился Виктор.
— Нет, — рявкнул в ответ Гитлер, — у нас тоже полно бездарей, которые мнят себя гениями, расстреливать надо тех кто разрешает им воплощать в жизнь свои фантазии. И кстати, не удивлюсь, если памятник поставлен на деньги города.
— Естественно, — безразлично ответил Виктор, — а скульптор еще и денег получил. Может лучше поедем. Мне на него глядеть тоже противно.
И они сели в машину и продолжили путешествие.
— У вас ужасно с архитектурой, — заявил Гитлер, — полная мещанина стилей, построек, новых домов.
— Что поделаешь, Столица есть Столица, — философски ответил Виктор.
Москва, район Измайлово.
Бывший временный бункер Сталина, выкупленный частным лицом и превращенный в музей и зал для презентаций.
Через полчаса.
Бункер Сталина представлял интересное место. Конечно отреставрированный и переделанный он мало напоминал оригинал, тут проводили презентации, корпоративны и другие подобные мероприятия. Бункер был так себе — ничего особенного, да и не намеревался «отец народов» здесь долго пребывать собственно это был даже не бункер, а место промежуточного пребывания на пути в Самару, где был настоящий бункер. Сталин здесь всего лишь должен был провести совещание с высшими военачальниками, получить самые свежие сведения с фронтов, может быть поесть, и отбыть дальше. Все расселись за большим столом, круглым, но с вырезом посередине. Поэтому стол напоминал бублик. Экскурсовод начал рассказ. Мюллер включил диктофон, все что ему требовалось он уже наснимал, а тратить память фотоаппарата на видеоизображение ему не хотелось. Акустика в зале была прекрасная. На это кстати, обратил внимание и рассказывающий, он хлопнул пару раз в ладоши и объяснил, что здесь так специально спроектировано, потому что голос у Верховного был обычно тихий, а слышать его должны были все присутствующие. «Да, умели раньше строить», — подумал Виктор. И тут Алоизыч сделал ошибку. Как раз, когда экскурсовод, надо сказать мастер своего дела, начал рассказывать, как иногда среди презентации по специальному заказу, неожиданно из боковой двери выходил актер, загримированный под стали на и какова была реакция присутствующих. Кто замирал, глядя, на этот оживший призрак истории, кто-то хватал фотоаппарат, а чаще телефон и начинал снимать, а «Сталин», молча проходя, скрывался за дверью в ресторан. Там раньше была столовая для работников НКВД, обслуживающих бункер, а сейчас ресторан в кавказском стиле. Ошибка Алоизыча состояла в том, что он снял свою бейсболку и положил ее на стол. Так как стол был круглый, сначала сидящие напротив него экскурсанты обратили внимание, а потом и экскурсовод.
— О, я гляжу к нам и Гитлер пришел, — задорно начал он, но тут же осекся, когда фюрер неодобрительно посмотрел на него, но тут же вышел из неловкого положения, — извините, вы просто очень похожи.
— Ничего, — как ни в чем не бывало улыбнулся фюрер, говорил он стараясь усилить акцент, — я всего лишь немецкий театральный актер. И как вы заметили играю как раз Адольфа Гитлера.
— Да было бы интересно, если бы на каком-нибудь корпоративе вместе со Сталиным вышли бы и вы, — сымпровизировал экскурсовод и все засмеялись. Дальше все прошло нормально, даже запланированный обед в ресторане. Впрочем блюда были очень скромные как в столовке. А вот цена зашкаливала, если гость хотел заказать что-то что заходило за рамки обеда экскурсантов.
— Палимся фюрер, — с иронией заметил Виктор, когда они возвращались к его машине.
— Что? — не понял Гитлер. А Мюллер уточнил, — это жаргон или как у вас говорят сленг?
— Да, — кивнул Виктор, — в смысле вам надо поменьше мелькать в своем обычном имидже.
— Вобщем бейсболку не снимайте, — не стал вдаваться в подробности Виктор. Но по пути их ждало еще небольшое приключение. Они застряли в пробке, когда по пешеходному тротуару стали проходить молодые люди в черной, очень похожей на эсэсовскою формой, другие несли свернутые знамена.
— Кто это? — спросил фюрер.
— Русские фашисты, — спокойно ответил Виктор, — что-то слышал из Интернета, у них здесь где-то недалеко мероприятие намечено.
— А это возможно — посмотреть на них? — не унимался Гитлер.
— Почему нет, конечно, но учтите, могут и по морде дать, — ответил Виктор.
— За что? — не понял Мюллер.
— За то что вы им не понравитесь. У нас как в том анекдоте, бьют по морде, а не по паспорту. Впрочем если скажете, что вы немцы — может наоборот, зауважают.
— Давайте взглянем. Мне интересно, почему на родине идеи национал-социализма, он до сих пор под запретом, а у вас, воевавшим с ним и победившим Германию сейчас вдруг он возник.
— Это не национал-социализм, — усмехнулся Виктор, — это обыкновенные гопники прикрывающиеся высокими идеями. Они не такие как ваши штурмовики в 28 году. Это социальное противостояние. И поэтому власть их как бы не трогает. Все просто. Социальная напряженность между бедными и богатыми, и национальная — заметили наверно, сколько у нас кавказцев, и других инородцев. Все это и выливается в национализм, здесь принявший нацистские атрибуты. На самом деле, скины — те же хулиганы, но оправдывающие себя великими идеями. Мол они морду бьют не просто так, а за идею, но при этом не забывают ограбить жертву. Есть конечно и фанатики, кто действительно принял идеи русского фашизма, но таких ничтожно мало — единицы. А остальной молодежи, как я вам и показывал — все пофиг. Пиво, девки и чтоб работать поменьше.
— Ну чтож, давайте заглянем, думаю вас пропустят, — улыбнулся Виктор, и повернув припарковал свою машину в переулке, — но если появиться милиция, то сразу к моей машине и ходу.
— Договорились, — и довольный фюрер с шефом гестапо, вышли из машины и пошли по направлению к зданию, куда стекались ручейки молодежи в черной форме.
