— Договорились, — и довольный фюрер с шефом гестапо, вышли из машины и пошли по направлению к зданию, куда стекались ручейки молодежи в черной форме.
ДК культуры «Строитель», арендованный для массового «патриотического мероприятия».
Тот же день.
На входе их тормознули.
— Ваши приглашения?! — сурово спросил бритоголовый молодчик.
— Извините, мы из Германии, — вышел вперед Мюллер, немецкий акцент сильно помогал ему показать что он действительно иностранец, — хотели бы присутствовать на этом мероприятии.
— Да? — громила явно не знал что делать, тогда фюрер, снял бейсболку и резко сказал:
— Итак, неужели у вас не найдется трех свободных мест?! — с нажимом произнес он. Все-таки фюрер умел убеждать, иначе бы не пробился так высоко, так как охранник сразу вытянулся и уступил дорогу:
— Конечно, — только и сказал он.
Они вошли в зал, вернее это когда-то был кинотеатр, а сейчас, превратился просто в арендуемое помещение. Прошли присели на свободные места. Сразу начали выступать ораторы — мужики лет сорока, с очень хорошо подвешенным языком. Молодежь, парнишки лет 15–19 дружно вскидывали руки по окончании очередной речи и орали «Слава России!!». И при этом не забывали попивать пиво из «баллонов». Мюллер тихонько, стараясь быть незамеченным сделал несколько снимков, а затем включил на фотоаппарате режим диктофона начал записывать речи выступающих. Гитлер сидел и мрачно смотрел на это действо. Наконец он не выдержал, и довольно громко сказал:
— Это не речи, а какое-то социал-демократическое словоблудие!
— Может ты лучше скажешь! — к нему повернулся толстяк лет семнадцати, но взглянув на фюрера, осекся.
— Могу и сказать! — запальчиво выкрикнул Гитлер. Тут на него обратили внимание уже все соседи.
— О, так это же Гитлер, — сказал какой-то парень, уже довольно нахлебавшись дешевого пива.
— Так пусть двинет речь, — предложил другой, не менее пьяный, сейчас им поднадоели их вожди и хотелось более интересных зрелищ.
— По-моему нам надо уходить, — тихо сказал Мюллер, и Виктор был с ним полностью согласен. Но уйти им не дали, все больше человек оборачивалось в сторону фюрера и начинали пялиться на лидера Третьего Рейха. Кто-то прокричал «Фюрер — давай речь!». А остальные подхватили «Фюрер-речь». Поняв, что выкручиваться придется теперь самому, тем более что он их втянул в эту аферу Адольф Гитлер встал и громко сказал:
— У меня нет нарукавной повязки!
Ему тут передали повязку РНЕ. Он не торопясь одел ее, снял бейсболку, передав ее Мюллеру. И начал выходить к трибуне, все как-то не сговариваясь стали хлопать в ладоши, словно приветствовали певца или кинозвезду. Руководство этого митинга только недоуменно смотрело и ничего не предпринимало, прекрасно понимая на что способна пьяная молодежь, если ей что-то не понравиться. Но как только Гитлер занял место на трибуне и вскинул руку, наступила тишина. «Вот оно — повелевание толпой, которому он долго учился», — подумал Виктор. А дальше началась речь. В принципе фюрер говорил банальные вещи, что дух молодежи должен быть высок, что за ними будущее, что они строят сейчас то, что потом станет основой, и так далее. Но вот как он это преподносил, это надо было видеть. Фюрер играл настоящий спектакль. «И ведь нигде не учился, только свои наработки», — подумал Виктор. Под конец зал рукоплескал. А некоторые кричали «Хайль Гитлер!», фюрер же торжественно удалился. Вместе со своими сопровождающими. И только на улице садясь в машину Виктор облегченно вздохнул.
— Адольф, — буквально набросился на Гитлера шеф гестапо, — это было неразумно, скажу больше, глупо. Я не узнаю вас. Авантюризм и мальчишество чистой воды.
— Да, признаю Генрих, я увлекся, но мне было уж очень любопытно посмотреть на этих людей. И вы правы Виктор, это просто сборище пьяной молодежи, а не национал-социалисты. Но по крайней мере они слышали настоящую речь, кроме той белиберды, которую им говорили их ораторы.
— Ладно, поехали, — прервал их перепалку Виктор, проезжая уже рассосавшуюся пробку.
Москва. Кафе «Радуга», около метро Нагатинская.
Июль 2008 г.
Уже поздно вечером в маленькой кафешке собралось несколько скинов, несколько только что приехали с очередного «партийного» мероприятия, и конечно изрядно «навеселе».
— Пацаны, прикиньте, у нас сегодня сам Гитлер выступал, — заплетающимся языком сказал один из парней, — такую речугу толкнул, я аж заслушался!
— Че, правда? Настоящий? — не понял один вопрос «командир». Сам он на «партийном мероприятии» не был, ввиду тесного общения с девушкой из их движения. Доносчик, а как же без него, выслушав эти бредни «махнул рукой на всех этих скинов». Очень, и очень поддатых скинов.
— Какой настоящий? Он же лет пятьдесят назад помер, — не согласился более трезвый приятель.
— Погоди, а на каком языке он вам речь говорил? — спросил третий.
— На русском, на каком же еще, — ответил тот, который был на собрании.
— Тогда точно актер, фюрер не знал русского языка, — многозначительно произнес трезвый, догоняясь, очередной стопкой водки. И они были правы. Фюрер этого мира действительно не знал русского языка, поэтому никто на подобное событие не обратил внимания.
Москва. Свиблово, жилой дом.
Июль 2008 г.
Вечером они сидели за чашкой чая и говорили.
— Скажите Адольф, что вы сделаете первым делом когда вернетесь? — поинтересовался с хитрой улыбкой Виктор, — мне просто интересно.
— Расстреляю Гиммлера и Геринга, — серьезно ответил Гитлер, по спокойному лицу Мюллера стало понятно, что он в курсе этого решения фюрера, — они мои реформы точно не поддержат.
— А что так сурово? — удивился Виктор, — отправили бы их просто в отставку.
— Ну во первых они потенциальные предатели, — начал объяснять фюрер, — не забывайте как они после плена разговаривали с американцами. Обычный торг. Гиммер вообще психопат — и тоже предатель. А держать таких в своем окружении я не намерен, во-вторых почему именно физическое устранение — за Гиммером стоит веся СС, а за Герингом — люфтваффе. Им будет очень просто организовать против меня заговор. Та же участь ждет и тех, кто пытался меня взорвать в 1944 году. Они меня убить хотели, а мне что, орденами их наградить! — начал распаляться фюрер, — кстати Мюллер, избавитесь от своего «любимого» заместителя, — доставая записную книжку, и делая в ней пометку, добавил Гитлер, — Шелленберга я тоже поставлю к стенке. Он хотел меня живым захватить и передать американцам! Да я его самого посылкой янки пошлю. Так что Виктор, можете вычеркивать его из ваших анекдотов.
