Борис Батыршин - Мартовские колокола

— Вот скажи, — продолжал «дожимать» провинившегося соратника Геннадий — на фига ж вам понадобилось городового валить? Неужели нельзя его.. того… поделикатнее?

— Да сам не понимаю, вышло так. — уныло выдавил Дрон. — Эта падла как заскочил в дверь, так сразу за шашку! Ну я и подумал, что перец такого берсерка может и не остановить — вот и пришлось валить по взрослому…

Дрон уже притомился слушать нотации, но сдерживался, поскольку понимал — да, накосячил. Тем более, что Геннадию он сейчас врал — никакой шашки пожилой полицейский и не думал вытаскивать — он даже в свисток засвистеть не успел. И как раз вот на такой случай были припасены и электрошокер, и другой, вполне надёжный инструмент — пейнтбольный маркер, сделанный в виде обычного пистолета, но заряженный особыми, «перцовыми» шарами. Такое «нелетальное» средство не так давно вошло в моду у западных правоохранителей — и очень неплохо себя показало.

Так нет же! Запаниковав, он забыл обо всём этом тщательно подготовленном арсенале и потащил из–за пазухи ТТ навёрнутым на него глушителем. И, прежде чем кто–нибудь успел понять, что происходит, продукт китайского оружейного контрафакта дважды дёрнулся в руке Дрона, отправляя городового на заслуженный вечный отдых. Ну а извозчик… с ним тоже пришлось не церемониться: одно дело мелкое, в общем–то, ограбление, и совсем другое — убийство стража порядка. Можно было не сомневаться — полиции его даже и искать не придётся, сам побежит закладывать, как услышит, что в аптечном складе порешили полицейского. И страх не остановит: народ здесь… если не законопослушный, то уж точно, богобоязненный, и такой грех таскать на душе не всякий хитровский уркаган захочет. А уж тем более — обычный извозчик.

— Короче — прости, вышло так. — в который раз уже сказал Дрон. — Не хотели. Постараемся больше без косяков.

— Да уж, пожалуйста… — ворчливо ответил Геннадий, и Дрон мысленно выдохнул — всё, больше пилить не будет. Простил. — Что там у нас по подземной базе?

— Да по ней всё ваще в шоколаде! — отозвался обрадованный переменой темы Дрон. — Витька, как обещал, навтыкал повсюду камер — и во дворах, и в подвалах, и в тоннеле. Раз в день снимаем данные, ночью смотрим — голяк, никого и ничего. Можем расслабиться.

— А вот расслабляться не надо. — сказал вожак. — С камерами молодцы, но прекращать наблюдение нельзя. Пока по–прежнему — не больше трёх проходов в день, по два человека за раз, и не меньше шести часов — интервал. Усвоили?

Виктор с Дроном кивнули. Меры предосторожности вырабатывали все вместе; после предательства Вероники и разрыва с группой Семёнова—Корфа решено было прекратить использование порталом на Гороховской. Сейчас Виктор разрабатывал операцию по установке там видеокамер слежения; что касается той самой же улицы, но уже в двадцать первом веке, то там дела обстояли похуже. Непонятно как, но «противникам» — Геннадий и остальные иначе уже не воспринимали недавних своих друзей, — удалось добиться того, что камеры на улице Казакова в районе интересующего их дома отключили. Оставалось гадать, решилось ли дело взяткой, или у кого–то из конкурентов обнаружились нужные связи? Пока приходилось смириться с неизбежным — электронной слежки через наружные видеокамеры на стороне двадцать первого века не будет. Оставался вариант камер в прошлом — но тут нельзя было дать и малейшей осечки, так что Виктор не торопился: не готово, значит надо работать. Геннадий и не подгонял, полагаясь на опыт своего соратника.

— Так, теперь по нашему новому другу. — продолжал вожак Бригады. — как он себя показал? Твоё мнение, Вить?

Дрон, хотел, было, возразить — в конце концов, операцией руководил он! — но смолчал.

— Показушник. — поморщился Виктор. — Даже по местным понятиям — театрален до невозможности. Хотя чёрт их разберет, местные понятия… они тут все, похоже, помешаны на пафосе и всем таком прочем.

Собеседники закивали. Эту особенность своих новых знакомых отмечали уже все; особенно ярко проявлялась она у Володи Лопаткина, того самого студента, в чьей комнате они сейчас и беседовали. Сам хозяин жилплощади отсутствовал, так что говорить можно было вполне открыто.

— Ну вот. — продолжал меж тем Виктор. — Как Дрон городового вальнул, я хотел его подальше оттащить, чтобы, значит, не сразу нашли. Так этот важ Жоржик, не поверите — сначала хотел на трупе червового туза оставить, в качестве знака, а когда Дрон не позволил — целую речь закатил. Куда там Ленину в октябре!

— Точно. — подтвердил Дрон. — Думаю, заранее готовился. Я бы так с ходу не смог…

«Да ты бы и подготовившись не смог — усмехнулся про себя Геннадий. — Твоя сила, милый Дроша, не в словах и не в мозгах даже. Хотя это я, пожалуй, зря — несмотря на некоторую горячность, старый школьный товарищ в общем, с порученными делами справляется, причём весьма толково»

Вслух же он ответил:

— Ну ладно, что есть, то есть. Время у них здесь такое — без пафоса никак нельзя. Значит, в остальном по Крынникову все?

Виктор замялся и на этот раз ответил Дрон.

— Да нет, не вполне. Понимаешь, Ген… не понравился он мне. Пафос пафосом, а на самом деле я вот его слушаю… и всё не могу отделаться от мысли, что он нас держит за лохов. В чём дело — не скажу; но по тому как смотрит, как говорит… так либо с недоумками разговаривают, либо с детьми.

— Согласен. — кивнул Виктор. — Есть такой файл. То есть — мне тоже так показалось.

— И потом, — продолжал Дрон, — он, помнишь, что нам впаривал? Что–де ключи от сейфа точно у сторожа. А на деле — не было у него ключей! Я его сам обшмонал — не было, по любасу. И пришлось нам этот сундук пилить; вот шум и подняли. А он вообще предлагал рвануть! Не поверишь — у него с собой динамит был и даже бикфордов шнур! Каков сюрпризец? Значит, подготовился, гад! Возникает вопрос — зачем?

— Резонно… — ответил Геннадий. — Запишем в загадки. Однако, факт есть факт — хвоста за нами нет, этой конурой никто пока не интересуется. Значит — не сдал…

— Все равно. — упрямо построил Дрон. — Не верю я этому Жоржику. Вот увидите, от него точно какая–нибудь подстава будет…

— Ты, Дрон, просто завидуешь. — лениво заметил Виктор, отрываясь от экрана. И когда это он успел вытащить планшет и погрузиться в очередное мелькание символов? — Жорж у нас такой красавчег…

Когда Геннадий договаривался с Жоржем о том, как они будут поддерживать связь, тот объявил, что отзываться будет теперь только на псевдоним «Красавчик». Дрон, услышав это, прыснул — в конце концов, в их времени подобное могло быть истолковано только одним–единственным способом. Жорж, как ни странно, понял — он скривился, слегка покраснел и, похоже, с этого момента зачислил насмешника в список своих недругов.

— Да пошёл он! — немедленно взъярился Дрон. — Было бы чему завидовать…урод, чмо аптекарское! Да я его…

— Успеешь. — осадил соратника вождь. — Мне он и самому не особенно нравится… но на данный момент — юноша полезный. Ты им займись, Витя — ну, понимаешь… думаю, труда это тебе не составит.

Виктор кивнул. Проверить нового соратника и в самом деле ничего не стоило — местная непуганая публика понятия не имела не то, что о микрофоне в булавочной головке, но вообще о возможности электронной слежки.

Тем более, что прояснить кое–что насчет «Красавчика» и правда, стоило — бывший студент пошёл на контакт с «бригадовцами легко и пришелся им очень уж кстати — оказалось, что Жорж совсем недавно служил провизором на крупном аптекарском складе, и, мало что хорошо знал условия хранения дорогих лекарств, к которым, безусловно, относился и кокаин, но ещё и поддерживал интимную связь с барышней, служившей при складе кассиршей; она–то и сообщила Красавчику о том, что хозяин на днях получил очень крупную партию кокаина и морфия наивысшей очистки. Правда, приобрести их законным путём, как поначалу планировал Геннадий, возможным не представлялось — вещества брались под конкретные заказы и в свободную продажу не шли. Пришлось отказаться от прежних планов и соглашаться на столь милый сердцу Дрона вооружённый налёт. Насторожило тогда Геннадия то, что и сам Крынников охотно согласился именно на такой вариант…

— Так, Дрон, ты занимаешься стволами и дурью — как договорились. Ты, Олежек, пасёшь Лопаткина…

Третий член «Бригады Прямого Действия», студент–философ Олег, до сих пор не принимавший участия в беседе, кивнул.

— Кстати, Витя, звонил предкам Олега? Как он там?

— Да ничего, вроде… — отозвался Виктор. — По–прежнему верят в поход на Алтай. Но неделя–другая, и это больше не будет прокатывать.

После нелепой гибели приятеля Олега, Валентина, молодому человеку пришлось скрыться в прошлом — мама погибшего Вали всё не оставляла надежды разыскать сына и осаждала Олега расспросами, впрямую уже заговаривая о полиции. Пришлось выдумать турпоездку в горный Алтай, где, разумеется, не брали мобильные телефоны. В результате, Олег уже три недели делил комнату с Лопаткиным, стремительно мимикрируя под обитателя «Ада». Олег ощутимо оброс; от него уже попахивало — душа и прочих излишеств в «Аду» отродясь не имелось, а уговорить соратника на посещение общественных бань можно было разве что под дулом револьвера. Пока Геннадий терпел; в конце концов, у населявших «Ад» и «Чебыши» студиозусов были достаточно своеобразные представления о гигиене и на их фоне Олег ещё не слишком выделялся.