В ответ Будённый лишь замотал головой и прохрипел:
— Дайте воды.
Он сам схватил стакан и графин с водой и жадно принялся пить, в то время как Попов, не давая вошедшему опомниться, взял инициативу в свои руки:
— Если все в сборе, не станем терять времени даром. Присаживайтесь, фельдмаршал и снимите ваш изысканный головной убор. Мне необходимо сообщить вам, господа, пренеприятную новость, — так, кажется, выражаются господа литераторы. За нами следят. Сегодня от портье я получил анонимное послание с предупреждением о грозящей опасности. Посему я затворил ставни и не рискую зажигать электричества. Ставни слишком неплотные. В довершение всего эта комната подверглась сегодня днём обыску.
— Что? — в один голос закричали Будённый и Горький.
— Именно потому я собрал вас здесь. Нам необходимо составить план дальнейших действий. Если мы и дальше будем действовать, как вырвавшиеся на свободу школяры, нам, боюсь, грозят куда большие неприятности, нежели утеря формы, — и Попов кивнул в сторону Будённого. — А вот и моя сегодняшняя находка. Боюсь, без электрического освещения нам не обойтись.
С этими словами Попов поднялся из кресел, включил свет и достал из кармана носовой платок. Платок с чёрными крупинками был разложен на столе. Все сгрудились возле находки профессора.
— Расскажите, что это такое? — попросил Попова Горький, часто моргая.
— Извольте. Я сразу догадался, что в комнату заходили, в этом не могло быть никаких сомнений, причём не с целью прибрать. Здесь побывали непрошенные гости. И оставили следы на моём столе. Письменные принадлежности на месте, следов ног я нигде не приметил. Эти крупинки принесли ко мне не на подошве ботинка.
— Как же они сюда попали, если дверь была заперта? — удивился Горький.
— Вы весьма проницательны, дорогой Буревестник. Действительно, как? Когда я пришёл к себе, то первым долгом осмотрел карманы своей одежды. Документы и деньги не взяли, но в вещах кто-то рылся. То есть, устроили обыск! В лондонской гостинице мои вещи потрошили в лучших традициях нашего московского обер-полицмейстера господина Трепова.
— Прекрасная фраза! Разрешите записать, пока не вылетело из головы, память, стала совсем дырявая, — воскликнул Горький и полез было за своим блокнотом, но профессор остановил его жестом.
— Алексей Максимович, погодите! — Попов подождал, пока блокнот будет убран и продолжал. — Вы потом запишете, а теперь дослушайте до конца. Взгляд мой упал на чуть приоткрытое окно. Я потрогал ставни и некоторое время изучал оконную раму у наружной стены. Окно я собственноручно закрывал перед выходом.
— Место тонкое — окно, как у нас говорят, — заметил Будённый.
— Вот именно. Следы взлома налицо. Вообразил себя, честно говоря, сыщиком, эдаким лондонским Шерлоком Холмсом. Так вот, внизу, за окном имеется небольшой карниз. Видимо, по этому самому карнизу человек и пробрался в мою комнату. Однако не всякому под силу незаметно проскользнуть по такому узкому выступу, рискуя ежеминутно свалиться на мостовую. Карниз идёт по всему периметру здания. Утром вы и сами в этом сможете удостовериться. Значит, вылезти и пролезть под окнами могли из любой комнаты на этаже. Оставалось проверить каждую комнату. Задача не из лёгких, подумал я, но внизу можно будет спросить о соседях-постояльцах. Тогда я вышел в коридор и принялся бродить туда-сюда, сам не понимаю, зачем. Мне уж больно здешние бронзовые канделябры электрического освещения нравятся. У нас в Кронштадте такой красоты не сыщешь. Так вот, я дошёл до лестницы и увидел ещё одно окно. Потрогал раму рукой. Рама легко поддавалась и открылась. Поглядел вниз. Довольно высоко, внизу шумит улица и, честно говоря, у меня даже от взгляда в эту пропасть голова закружилась. И вот, что я там нашёл. Прямо с подоконника на меня глядел хорошо отпечатавшийся на камне след ботинка. Он мог принадлежать человеку совсем маленького роста, не более двух аршин высотою, почти ребёнку.
— Уж не та ли дама под вуалью пролезла к вам сегодня через окно? — обрадованный своей догадкой воскликнул Горький.
— Дама? Нет. Не думаю, чтобы лондонские дамы были настолько ловки. У меня не оставалось никаких сомнений: сегодняшний гость нагрянул в номер, воспользовавшись этим окном и ходом на карниз, минуя все остальные номера на этаже. И тогда на всякий случай я решил собрать частички грязи с ботинка в носовой платок. Ведь подоконник, несомненно, вымоют в ближайшие часы. Я взял несколько кусочков грязи, оставленных визитёром, для сравнения.
— Вы их поймали, — спросил с надеждой в голосе Будённый, — воров-то этих?
— К сожалению, дорогой фельдмаршал, пока нет. Этим нам и предстоит заняться. Вернувшись к себе, я разложил на куске бумаги найденные мной чёрные и коричневые крупинки со стола и куски грязи, которые оставил на карнизе мой посетитель. Со следами земли на ботинке всё представляется более или менее понятным. Это перемешанная уличная грязь и крупицы угля. А вот коричневые частички не поддавались идентификации, показались мне совсем маленькими. Я предположил, что эти частички — точно такая же угольная пыль. И решил, что можно отдать их на химический анализ. Время-то позволяет. С другой стороны, если крупинки пыли и в самом деле угольные, они могли попасть на ботинок на любой улице Лондона. Здесь, как вы уже заметили, сам воздух пропитан гарью и пылью. Вы обнаружите сажу повсюду. Следовательно, простая сажа не даст никакого объяснения, откуда взялся у меня в номере непрошеный посетитель. Но, вы знаете, людям свойственно усложнять простые вещи. Я поразмыслил и решил, что никакого анализа мне делать не придётся. Я снова отправился к окну на лестнице, распахнул его пошире и высунулся до половины. Карниз шёл дальше и заканчивался водосточной трубой. По этой-то трубе ко мне и залезли. А внизу, как вы думаете, что оказалось под водосточной трубой?
Алексей Максимович молчал, он теперь решил высказывать свои подозрения более осторожно. Наконец Будённый молчал осмелился:
— Таинственная дамочка?
— Вовсе нет, — засмеялся в ответ Попов. — Я же предупреждал, людям свойственно усложнять простые вещи. Под трубойлежала и сейчас лежит куча угля. Там расположена котельная. Соизвольте утром в этом убедиться и обратите внимание на трубу. Ко мне в комнату забрались по водостоку. Думаю, это был уличный мальчишка, человек маленького роста, почти что акробат. Иначе труба не выдержала бы его. Именно поэтому не только ботинки, но и его одежда была в следах угля и в кусочках краски, которой выкрашены дождевые стоки «Лэнгхема», идущие с крыши. Вот они эти кусочки коричневой краски, подобранные мной в моей комнате, полюбуйтесь. А вот это — краска с карниза.
И все трое склонили головы над столом, разглядывая коричневые пылинки микроскопического размера.
— Кажется, они одинаковые, — вскрикнул Горький.
— Абсолютно, — подтвердил Попов. — Ваше мнение, маршал?
Будённый подошёл к закрытому декоративными ставнями окну, оглядел его и стукнул кулаком о раму, как будто хотел проверить её на прочность. И, наконец, высказал своё мнение:
— У меня в доме ставни, так то ставни. А эти — смех один.
Глава VII, в которой маршал Будённый ставит в тупик самого изобретателя радио, а читатель узнает, что и в мире марок русские любят быструю езду
Происшествия сегодняшнего дня согнали сон с лиц стоящих в комнате. Свет был снова погашен. В бледном свете свечей трудно было различить, блеск глаз и нервное ожидание нового сюрприза, который готовил им таинственный незнакомец. Но усталость начинала давать о себе знать.
— Разрешите, Александр Степанович, рассказать и мне, старому вояке, где я провёл сегодняшний вечер, — начал Будённый.
— Соблаговолите, — начал было с ироничной улыбкой Попов, но по мере того, как старый маршал углублялся в подробности, насмешка и ехидный тон исчезли с лица профессора.
— Дело вот какое. Я хоть и просидел внизу, в ресторации немало часов, а тоже кое-что высматривал. И вот вижу, что с улицы в нашу гостиницу наведывается один человек, как только вы, профессор, изволите из «Лэнгхема» уйти, так он, стервец тут как тут. Ну, думаю, уголки тебе ужо я пощипаю. Дозвольте мне о своих походах рассказать.
Не станем приводить речь маршала полностью, чтобы не отнимать у читателя времени. Заметим лишь кратко: из нервного и сбивчивого рассказа становилось понятно, что красный кавалерист, как догадался Попов, действительно собирался поначалу провести вечер в обществе своей новой пассии, когда его планы были нарушены.
Получив недвусмысленное приглашение явиться на обед по указанному адресу к двенадцати ноль-ноль, Будённый, страшно довольный своими амурными успехами, направился в ресторан, где решил, не дожидаясь английского обеда, немного подкрепиться. Оторвавшись от бифштекса, он поднял глаза. Внимание его привлекло появление в холле незнакомого молодого человека, озиравшегося по сторонам. Этого молодого человека маршал уже видел вчера, сидя в ресторации, поскольку разглядывал всех входящих и выходящих в «Лэнгхем». Внешностью он сильно напоминал их противника, Маркони. Хотя лица его Будённый и не помнил, но описание, составленное профессором, сходилось.
