За дверями опочивальни крепко спали легионеры, приставленные сторожить регентшу и ее ребенка. Ночной дворец казался мертвым, и только крысы жили тайной жизнью.
Глава двадцать девятая,
в которой хитроумный дядя обманывает ожидания своей обворожительной племянницы
Наступили Фортуналии — праздничные дни между декабрем ушедшего года и январем наступающего. Август Виктор V отбыл из Темисии в Мемнон, чтобы, по обычаю, провести в Храме Фатума интронизацию понтифика очередного года.
В Первый День Фортуналий, согласно традиции, состоялись выборы плебейских делегатов. На этот раз выбирали делегатов от Стимфалии. Никто не сомневался, что в Народный Дом пройдет молодой Андрей Интелик, сын вождя радикальной фракции Кимона Интелика и протеже сенатора Корнелия Марцеллина. Всю свою предвыборную кампанию Андрей Интелик построил на ожесточенной критике юстиновского правительства.
Это была верная тактика, ей следовал не он один. И хотя малонаселенная Стимфалия давала всего сорок семь из трех тысяч восьмисот семи плебейских делегатов, лидеры радикалов полагали, что громкая победа их фракции в самый разгар политического кризиса позволит изменить настроение колеблющихся и сбросить наконец ненавистное правительство.
Вопреки традиции, первый министр не поехал с императором в Мемнон: дочь попросту опасалась отпускать отца из-под своего непосредственного влияния. Третьего Фортуналий аристократическая фракция продемонстрировала свою силу на богослужении в Пантеоне в честь Дня Рождения Божественного Фортуната: все сенаторы, продолжающие поддерживать Тита и Софию, собрались сплоченной группой вокруг своих лидеров.
А Четвертого Фортуналий, когда отмечался традиционный День Коронации императоров-августов, сенатора Марцеллина настиг неожиданный и ошеломляющий удар. Он получил письмо от Доротеи, в котором дочь заявляла отцу о своем решении остаться с мужем, несмотря на отлучение Варга от разрешенной веры. Одновременно стало известно о том, что регентша Доротея от имени герцога Свенельда амнистировала Варга и всех остальных преступников. В Нарбонну тотчас унеслось категорическое повеление имперского правительства арестовать мятежную регентшу и немедля доставить ее в столицу метрополии. Однако повеление исполнить не удалось: Доротея исчезла вместе со Свенельдом. Существовали основания предполагать, что она сбежала к Варгу, в то таинственное убежище, где он скрывался уже целый месяц…
Измена аморийской княжны, в чьих жилах текла священная кровь Фортуната, державе Фортуната, да к тому же измена с заклятым врагом этой державы, затмила собой все предшествующие потрясения. За всю историю Аморийской империи такого не случалось никогда. Такое было просто невозможно!
Коллеги Корнелия Марцеллина по Сенату потребовали его добровольного ухода из этого благородного собрания. Их можно было понять: потомки Величайшего Основателя не желали заседать вместе с человеком, чья дочь запятнала себя изменой священной крови Фортуната. В знак уважения к прошлым заслугам марцеллиновского рода князю Корнелию было позволено выступить в Сенате с последней речью.
Так начинался новый год — год царствования над Ойкуменой аватара Симплициссимуса, владыки войны и смерти…
***
148-й Год Симплициссимуса (1787), 6 января, Темисия, Патрисиари.
Речь князя Корнелия Марцеллина в Сенате
Братья и сестры!
Вы ждете от меня покаяния. Его вы не услышите. Мне не в чем каяться перед вами. Разве только в том, что я, как патриот державы, ставящий благо государства неизмеримо выше личных уз, ровно год тому назад отдал мою Дору за принца Варга. Всем вам известны имена людей, устраивавших этот брак. Они, эти люди, говорили нам красивые слова о вечным мире между Аморийской империей и Нарбоннской Галлией, каковой мир и должен-де затвердить этот неравный брак.
Дальнейшее известно. Красивые слова остались лишь красивыми словами. Минувший год был годом стыдных неудач в Нарбоннской Галлии.
Конвульсивные метания имперского правительства между миром и войной, между войной и миром, между претендентами на герцогский престол привели к гибели тысяч солдат Божественного императора.
И что в итоге? Ради чего погибли верные сыны и дочери Священного Отечества?
В итоге некогда богатая колония подверглась совершенному разорению. Количество нарбоннских подданных Его Божественного Величества Виктора Пятого сократилось до столь ничтожных цифр, что даже это бесстыдное правительство стыдится заявить их нам!
Богатая страна стала пустыней, а дикий варвар, обуреваемый нечистыми страстями, да-да, тот самый, за которого принуждена была выйти замуж моя дочь Дора, тот самый, послуживший инструментом мятежа, тот самый, которого Святая Курия закономерно объявила отлученным, словно в насмешку над всеми нами, — над Курией, и над Сенатом, и над делегатами народа, — по-прежнему гуляет на свободе!
Я утверждаю, что имперское правительство прекрасно знает, где прячется злокозненный изменник. И более того: есть основания подозревать, что именно оно невольно — а может, вольно? — помогает ему спастись от длани правосудия и выжить, вопреки закону.
Вы спросите меня, коллеги: зачем это правительству? Какую цель преследует оно?
Вот эта цель: правительство мечтает посадить изменника на герцогский престол!
Вы потрясены? Я — тоже! Но вот бумага, подтверждающая наличие у правительства таких безумных планов. Это проект императорского эдикта о возвращении изменника в лоно Священного Содружества и утверждении его правящим герцогом Нарбоннским!
Нет, это не фальшивка — улика подлинная! Правительство сидит и ждет, когда обуреваемый злодейской силой варвар поклонится Божественному Престолу Фортуната!
Позор пособникам бунтовщика!
Вы снова спросите меня: зачем имперскому правительству этот ничтожный самозванец, этот тиран кровавый, лютый убийца, мучитель своего народа? Разве не проще, разве не правильнее было упразднить никчемное герцогское правление и учредить в Нарбонне власть экзарха, как это постоянно предлагала наша фракция?! Ужели любой из аморийцев, носящих высокий чин прокуратора, управится в Нарбонне хуже, чем погрязший во злодействе троглодит?!
Зачем правительству ставить на Варга?
Вот вам ответ, братья и сестры: правительство мечтает незаконно черпать богатства той земли!
Вы спросите, какие могут быть богатства, когда земля разорена?
Она разорена, но у нарбоннцев есть богатое месторождение вольфрама. Вот документы, уличающие власть в сомнительных махинациях вокруг этого месторождения.
Всего один пример. Крун, прежний герцог, продал концессию на разработку месторождения некоему Милону Питалику. Продал за символическую цену в три тысячи денариев! При этом запасы вольфрама в месторождении были занижены в десятки раз по сравнению с правительственными отчетами. А Питалик, в свою очередь, сослался на правительственные отчеты и уступил свою покупку корпорации «Лидийское братство» уже за двенадцать тысяч империалов, каковые империалы и должны были разделить между собой герцог Крун и прочие заинтересованные в махинации персоны!
Я вижу понимание на ваших лицах, коллеги. Вы уже поняли, что и Питалик, и «Лидийское братство» — всего лишь подставные игроки в большой игре имперского правительства. В игре нечистой и позорной!
Lucrum pudori praestat[23], — вот мораль имперского правительства.
Оно желает Варга потому, что сей злокозненный изменник из страха перед справедливой карой готов закрыть глаза на лихоимство имеющих влияние воров и даже поспособствовать ему, а поспособствовав, отторговать свою долю.
Примеров тьма моим словам. Все документы я передаю нашему достойному принцепсу.
Теперь о страшном — о дочери моей. О том создании невинном, которое едва минуло сладкий возраст детства, но уже успело стать проигранной фишкой в большой игре имперского правительства.
Братья и сестры!
Я утверждаю, что дочь моя Доротея верна Истинной Вере и крови Фортуната, которая течет в ее жилах.
Я утверждаю, что дочь моя Доротея не предавала Священное Содружество с изменником, который по странному и подозрительному стечению обстоятельств все еще числится ее мужем.
Я утверждаю, что дочь моя Доротея не составляла никаких посланий, указов, директив и прочего, приписываемого ей завравшимся правительством.
Я имею все основания подозревать, что дочь моя Доротея пала жертвой жестокой и циничной интриги. Я не могу заявлять это наверняка, так как, в отличие от членов правительства, лишен возможности получать достоверные известия из Нарбоннской Галлии, однако все говорит за то, что моя любимая дочь похищена и, скорее всего, уже убита, а жестокая и циничная интрига, разыгранная перед нами, равно как и гнусные подделки в виде так называемых писем Доротеи, предпринята моими врагами с целью опорочить меня, Корнелия Марцеллина, мою фракцию и вас, моих коллег.
